телогрейке. – И вы. А это для вас…
Кинозвезда остановилась прямо напротив Евы. Та удивленно уставилась на протянутые деньги.
– Для меня?
– Ну да, – ободряюще улыбнулась Лаврова. – Да вы не бойтесь, назад не отберу. Наверное, не привыкли, что столько дают…
Она буквально всунула купюру – стодолларовую, между прочим, – в окоченевшую красную руку Евы. И отошла, тут же забыв о молоденькой попрошайке, мгновенно вычеркнув ее из своей глянцевой жизни.
Ева почувствовала, как едкий жаркий румянец залил щеки. Ее приняли за попрошайку! Нищенку! Позор! Конечно, ее одежда не в бутике дорогом куплена, а на вещевом рынке. Конечно, не блестит на ее губах дорогая помада, не припудрен ее покрасневший от холода нос и не завиты ресницы… Но поставить ее на одну ступеньку с вонючим бомжом?!
– Эй, девушка! Чего язык проглотила? Гонорар мой давай.
– Что?
– Оглохла? Гонорар плати, говорю.
Ева уже успела о ней позабыть, а дотошная цыганка все еще стояла за ее спиной. Глаза ее смеялись.
– У тебя же есть теперь деньги. Я что, бесплатно гадать должна? Нет, так не пойдет.
И словно во сне Ева протянула вперед руку, и влажная скомканная купюра вмиг оказалась в цепкой цыганкиной ладони. И тут же об этом пожалела.
Дура, дура, ну что за дура! Отдать последние деньги, чудом к ней попавшие, какой-то незнакомой шарлатанке! Да может быть, сам ангел-хранитель потрудился в поте лица, чтобы столкнуть Еву с этой щедрой Екатериной Лавровой! Да может быть, на эти деньги она выжить бы могла!
Но все эти мысли вдруг затмила одна – яркая и пугающая, как молния: звезда. Цыганка сказала, что сначала будет звезда. Звезда – первый знак. Ева-то тотчас же представила себе небесное светило, а ведь Лаврова эта – тоже звезда, по-другому не скажешь. И потом, цыганка стояла рядом с Евой и упорно ждала свой гонорар. Да и цену сразу назвала – сто долларов. Откуда она знать про такое могла? Так неужели все- таки…
– Подождите! – от волнения она даже охрипла. – Постойте!
– Спасибо, красавица! – Цыганка подобрала цветастые многослойные юбки и бросилась по лестнице вниз. Через секунду – Ева и охнуть не успела – она растворилась в суетливой толпе. Словно сгинула.
А Ева осталась – обескураженная, обиженная, изумленная. Зато теперь она точно знала, что делать, на что потратить последние семь рублей.
Она спустилась в метро, купила магнитную карточку и решительно отправилась на одну из московских окраин. К Майке, лучшей своей подруге. Майка – решительная, деятельная. Уж она-то точно все рассудит, она-то знает, как следует поступить.
Главный редактор мужского журнала «Плейхаус» Марат Логунов был тот еще стервец. Его все ненавидели – вернее, все, кроме романтично настроенных дам. Хотя, вероятно, и они не захотели бы иметь с ним ничего общего, не будь он похож на голливудского актера, играющего роли героев-любовников и непобедимых секретных агентов.
У него были сумасшедшие глаза – глаза, которые могли довести до греха (и доводили, доводили!) даже самую убежденную пуританку. Зеленые, с длинными девчоночьими ресницами, а над ними – ровные дуги темных шелковых бровей (кое-кто поговаривал даже, что брови Марат выщипывает). Добавьте к этому фигуру, с которой мог бы посоперничать разве что музейный Аполлон, и копну роскошных каштановых волос, простриженных у самого дорогого московского стилиста. Наверное, при желании Марат Логунов вполне мог бы сделать карьеру на лучших подиумах мира. Но, видимо, работа манекенщика нисколько его не прельщала, для этого он был слишком умным и слишком
– Что ты встала, как часовой у Мавзолея?! А ну повертись, – командовал Марат. – Руки на пояс. Правая нога впереди, левая сзади. Так, грудь покажи!
Он сидел на краешке стильного полукруглого стола, специально для него привезенного из Милана. Вокруг него суетилась ассистентка Ксения – молоденькая девушка, чем-то смахивающая на собаку породы американский кокер-спаниель – влажный взгляд из-под завитой рыжей челки, робкая улыбка на простоватом лице. Она была первокурсницей журфака и работу в таком престижном известном журнале, как «Плейхаус», почитала за самую крупную удачу в своей жизни. Ксения рассчитывала в один прекрасный день стать одним из авторов «Плейхауса», а впоследствии, возможно, и редактором отдела.
Сейчас выбирали фотомодель для разворота следующего номера. За последние три дня Марату пришлось «отсмотреть» больше двух сотен претенденток.
…Ангелоподобная блондинка, стоящая посреди комнаты, застенчиво улыбнулась – совершенно некстати ее одолел приступ скромности. Скорее всего, ложной. Марат знал: для того чтобы попасть на этот кастинг, блондинке пришлось побывать в кабинете фоторедактора Гены, догадывался он и о том, что Гена делает с такими вот застенчивыми блондинками в своем кабинете. Длинными пальчиками, увенчанными гелиевыми ногтями-лопатами, девушка подцепила край своего мохерового свитерочка. Обнажилась полоска ее загорелого живота. «Неплохо», – подумал Марат. У многих девушек, которых он забраковал, было рыхловатое тело, у других – наоборот, слишком мускулистое. Не каждая красавица подойдет для фотографии в стиле «ню». У идеальной ню-модели должна быть большая тяжелая грудь, узкие мальчишеские бедра, осиная талия при наличии круглого животика (кому понравится фотография обнаженного скелета!) и, конечно, правильное красивое лицо.
Девчонка сняла свитерок, и выяснилось, что ее грудь «упакована» в кружевной черный бюстгальтер. Марат раздраженно вздохнул. Неужели эта корова не могла догадаться надеть на себя поменьше тряпья? Чтобы не отнимать лишние минуты его драгоценного времени? Но нет, все они старались подольше задержаться в его кабинете. Словно количество проведенных здесь минут было прямо пропорционально шансам украсить собой журнальный разворот.
Марат отметил, что как раз у этой блондинки есть все шансы подойти. Бюстгальтер туго сидел на ее круглой аппетитной груди. Словно профессиональная стриптизерка, девушка закинула руки за спину, ловко справилась с застежкой и посмотрела на него лукаво, исподлобья.
– Блин, да покажешь ты наконец свои сиськи или нет? – не выдержал Марат. – Это тебе не конкурс «Мисс любительский стриптиз»!
Девушка обиженно засопела и отшвырнула лифчик в сторону – невесомые кружева спланировали прямо в мусорную корзину, но модель не обратила на это внимания. Она стояла перед ним голая, немного взнервленная и, затаив дыхание, ждала, когда он вынесет вердикт.
В первый момент Марат не знал, что и сказать. Левую грудь модели украшала затейливая татуировка – черный дракон с четко прорисованными ажурными крыльями и огромными когтистыми лапами. Сосок был как бы глазом чудовища. А длинный драконий хвост уходил куда-то в подмышечную область.
Кажется, девушка приняла шок редактора за восхищение. Она с самодовольной улыбкой пояснила:
– Я эту татушку в Амстердаме сделала. У лучшего мастера, семьдесят баксов отдала.
– Поэтому и место тебе – на улице Красных Фонарей, – усмехнулся Марат.
Девушка вспыхнула, а Ксения отвела глаза и закашлялась. Ей не нравилось, когда Марат начинал унижать моделек.
– Дура ты, дура! Зачем же такой красивый материал было портить? Кто же тебя теперь с этой дрянью будет снимать? На карьере модели можешь поставить крест, девочка!
– А многим нравится, – с вызовом ответила блондинка, но голос ее предательски зазвенел.
– Вот к ним и иди, – предложил Марат и, зевнув, добавил: – Можешь упаковывать своего динозавра обратно в лифчик и топать. Кастинг окончен. Для тебя.
Модель ничего не ответила. Марат видел, что она из последних сил пытается сохранять чувство собственного достоинства. Но бесполезно – ее голубые глаза наполнились влагой. Скорее всего, прямо из кабинета она помчится в ближайший женский туалет. Запрется в одной из кабинок и обильными слезами смоет весь макияж со своей прехорошенькой мордашки. Однажды по секрету кто-то из сотрудников рассказал ему, что женский туалет редакции журнала «Плейхаус» напоминает собрание профессиональных плакальщиц – особенно в те дни, когда проходят кастинги фотомоделей.
