Иногда Марату казалось, что все эти модельки люто друг друга ненавидят. По крайней мере, когда они дожидались своей очереди перед входом в его шикарно обставленный кабинет, некоторые из них едва разговаривали друг с другом. Другие же, наоборот, охотно говорили конкуренткам гадости. «Ну у тебя и целлюлит!», «Интересно, как фотографам удается спрятать твой двойной подбородок?», «А правда ли, что ты переспала со всем художественным отделом, чтобы попасть сюда?» – все это были, по меркам девушек, довольно невинные фразы. Однако объединенные общей неудачей, они становились чуть ли не лучшими подружками. Рыдали друг у друга на плече, сетовали на свою печальную жизнь, жаловались на мужчин в целом и на него, Марата Логунова, в частности. Марата же это только забавляло. А вот его юная ассистентка, похоже, искренне им сочувствовала.
– И зря, – иногда говорил он ей. – Думаешь, они не понимают, на что идут?
– Может быть, они мечтают стать звездами подиума?
– Конечно! И именно поэтому соглашаются демонстрировать перед камерой свои интимные места, – веселился Марат, и девушке оставалось лишь красноречиво поджать губы. В конце концов, кем она была, чтобы спорить с самим главным редактором?
Уже выходя, татуированная блондинка обернулась к Марату и сквозь зубы процедила:
– Я расскажу своему приятелю, и он тебя в порошок сотрет, говно!
– Валяй, – лениво ответил он.
– Ты просто не знаешь, кто мой приятель. – В ее глазах стояли злые слезы. – Да он тебе нос набок свернет! Оторвет яйца и сварит их в кипятке!
– А ты с воображением. Иди-иди, девочка. Если не хочешь, чтобы я позвал охрану.
Когда дверь за разъяренной фотомоделью наконец закрылась, Марат обернулся к Ксении и обнаружил, что цветом лица девушка напоминает переваренного рака.
– Что не так, праведница ты наша? – поддел он ее.
– Ничего, – ассистентка опустила глаза. – Просто мне показалось, что вы незаслуженно ее обидели. Зачем надо было говорить про улицу Красных Фонарей? Можно было просто сказать, что она не подходит, и все.
– Я рад, что моя маленькая ассистентка знает, как мне надо было поступить. – Он с хрустом потянулся. Нет, он не злился на нее, он даже в некотором роде ей импонировал. Несмотря на такой юный возраст, с мозгами у девчонки было все в порядке. По крайней мере, ни один прежний ассистент не смог удержаться на этой должности больше трех недель, а эта работала в «Плейхаусе» уже почти полгода. Но бедняжка никак не могла привыкнуть к тому, что работает в эротическом журнале. Все остальные сотрудники были своего рода циниками. Моделей они фамильярно называли «щелками», казалось, ничто не может смутить этих людей. А Ксения вместо «задница» интеллигентно говорила «ягодицы». Наверное, она была просто слишком молоденькой для того, чтобы комфортно чувствовать себя в таком змеином логове.
– Там в коридоре еще девушки, – объявила ассистентка и, заглянув в свой растрепанный огромный блокнот, добавила: – Среди них известная стриптизерка из Киева Ариадна Быстрова.
Марат усмехнулся уголками губ. Каких только псевдонимов не придумывали себе девчонки, чтобы перетянуть одеяло его внимания на себя.
– Можешь передать им, чтобы расходились по домам. Все равно все одинаковые. Да, и передай Ирене, чтобы обратила особое внимание на ту азиаточку, что вчера приходила. Она мне понравилась.
Ксения азартно схватилась за обгрызенный карандаш и принялась что-то отмечать в своем распухшем от записей блокноте. Марат посмотрел на ее руки – обветренные, с неровно подстриженными и не слишком чистыми ногтями, а затем взглянул на свои – розовые, мягкие, ухоженные. Может быть, посоветовать ей, чтобы хоть раз в жизни сделала нормальный маникюр? Хотя нет, еще обидится. И так все за глаза называют его ассистентку «мамой Терезой».
– Ты была на планерке? – поинтересовался он.
– Конечно!
– Что Ирена говорила насчет календаря?
Календарь «Сладкий год» считался самым коммерчески выгодным проектом журнала. Вообще-то ничего особенного в нем не было. Календарь как календарь – обнаженные женщины, заманчиво улыбающиеся с великолепной дорогой бумаги. Но что это были за женщины! Самые знаменитые женщины России – те, чьи лица украшают обложки большинства журналов и первые полосы газет. Хозяйки жизни, баловницы судьбы. Голые. Совсем.
Разумеется, для календаря работали самые лучшие фотографы и стилисты. Сюжет каждой фотосессии обсуждался месяцами, каждый кадр был своего рода произведением искусства. И появление очередного «Сладкого года» каждый раз становилось заметным светским событием. Задолго до его выхода в свет журналисты принимались азартно сплетничать о том, кто появится на страницах «Сладкого года» на этот раз. Календарь никогда не задерживался на прилавках больше недели. Его печатали ограниченным тиражом – и в этом был определенный шик, вокруг него всегда был ажиотаж. Многие покупали «Сладкий год» просто из любопытства – хотелось посмотреть на сокровенные места знаменитых дам. Другие (особенно женщины) желали убедиться в земном происхождении моделей – они надеялись рассмотреть на звездных попах лишний жир или, если повезет, целлюлит. Правда, в большинстве случаев их ждало жесточайшее разочарование – все фотографии тщательно ретушировались. Но в основном люди платили сто долларов за какой-то календарь, для того чтобы выглядеть модными. «Сладкий год» давно считался чем-то вроде атрибута московского шика. Его можно было увидеть в офисе топ-менеджера крупной корпорации и в мастерской обласканного властью художника, в кабинете маститого режиссера и в приемной модного кутюрье…
– Ирена составила список на этот год. – Ксения протянула замусоленный листок. Марат в очередной раз удивился. Может быть, она и не самая шикарная женщина, но ассистент она великолепный.
Он пробежал глазами строчки. Как обычно, Ирена постаралась проявить изобретательность, включить в список самых разных женщин – и актрис, и спортсменок, и известных на всю страну интеллектуалок.
С каждым годом все сложнее было подбирать героинь для календаря. В какой-то момент Марату показалось, что все более-менее раскрученные лица они уже использовали. И он позволил себе задействовать в проекте нескольких никому не известных, но чертовски сексапильных фотомоделей. И рейтинг продаж календаря заметно упал! Людям было неинтересно смотреть на роскошные обнаженные тела, они хотели видеть именно знаменитые обнаженные тела!
Несколько имен сразу бросилось в глаза. Екатерина Лаврова. Екатерина была примой одного из небольших, но модных московских театров. В прессе ее называли «столичной леди Ди». Марат пару раз встречал ее на презентациях, она показалась ему до безобразия элегантной, скучноватой и довольно предсказуемой. У Лавровой был вкус чопорной великосветской леди. В конце девяностых, когда богема единогласно отдала предпочтение массивной бижутерии в стиле хай-тек, Екатерина Павловна невозмутимо носила жемчуг и умудрялась при этом не выглядеть посмешищем. В общем, над Лавровой посмеивались стильные богемные дамы, ее обожали интеллигентные старушки.
«Хм, неплохо было бы заполучить подобный экземплярчик!» – решил для себя Марат, а вслух, криво усмехнувшись, сказал:
– Да она ни за что не согласится! Это все равно что предложить то же самое жене президента. Стоило ей столько времени бороться за титул «Девственница года», чтобы на старости лет продемонстрировать увядающие прелести на страницах календаря.
Ассистентка прыснула в ладошку.
– Ирена Вагизовна сказала, что Лаврова на мели. Ее коронный спектакль скоро закрывается, а новых ролей нет. На пятки наступают молодые.
– Ладно. А кто такая Марьяна Вахновская? – он ткнул пальцем в листок. Сумасшедшая Ирена поставила эту никому не известную Вахновскую почти в самое начало списка, между именами известной певицы и олимпийской чемпионки.
– Ну как же… Георгий Вахновский, – напомнила Ксения имя одного из спонсоров проекта.
Марат сделал такое страдальческое лицо, словно у него вдруг заболели все зубы сразу.
– Жена? – обреченно поинтересовался он.
– Похоже на то.
– Актрисулька? Моделька? Певичка?
