– Живой, живой, – отмахнулся Алексей. – Все в порядке, так, ерунда получилась… У тебя-то что? Ты зачем так далеко от дома ходишь? Да еще в такую погоду…
Ксюшка выпустила его руки, поднесла сжатые кулаки к его лицу и яростно потрясла ими в воздухе. Ага, вот как раз апперкота ему сейчас и не хватает… И тут она прижала кулаки к собственным щекам и неудержимо, громко, горько разрыдалась.
– Что случилось? – Алексей схватил ее за плечи, встряхнул, пытаясь заставить говорить, чувствуя, как сердце сжимается от страха. – Ксюшенька, скажи мне! Что с тобой?
– Я думала… ты… разбился! – крикнула она, задыхаясь от рыданий. – А тут град, а тебя нет! Я звоню, а Игорь говорит: не возвращался!
Алексей даже застонал от облегчения, а потом деловито освободил ее от прозрачной пластиковой упаковки, кинул накидку на заднее сиденье, обхватил Ксюшку за плечи, крепко прижал к себе, уткнувшись носом в ее влажные лохматые кудри, ожидая, когда она успокоится. Постепенно она затихла, молча сидела, уткнувшись лицом ему в шею, иногда тихонько всхлипывая и шмыгая носом. Потом пошевелилась, пытаясь отодвинуться, но он не отпустил, только устроил ее поудобнее и осторожно погладил ладонью по мокрой щеке.
– Ты извини, – сиплым голосом сказала Ксюшка, не открывая глаз. – Я вообще-то никогда…
– Знаем, знаем, – перебил Алексей с затаенной улыбкой. – Ты вообще-то никогда не плачешь.
Ксюшка открыла мокрые глаза, минутку смотрела на него – близко-близко, чуть ли не задевая ресницами, а потом с упреком сказала:
– Ну, вот и как за тебя замуж выходить? Уедешь куда-нибудь – и пропадешь. И жди тебя потом, и думай, что там случилось…
Алексей, затаив дыхание, потерся носом о ее нос. Прижался щекой к ее щеке и задумчиво сказал:
– Куда же я поеду от тебя? Это я к тебе ехал. А от тебя я к кому поеду?
– Не к кому? – строго спросила Ксюшка и опять шмыгнула носом.
– Разве только к своим старикам. Или к тетке Надьке… – Алексей шептал, а сам трогал губами ее соленые ресницы, гладил пальцами тонкие шелковые брови, и янтарные веснушки на переносице, и нежную щеку. – Но туда мы вместе ездить будем, да?
– Да, – зачарованно шепнула Ксюшка.
Алексей ладонью приподнял ее подбородок и шептал, губами почти касаясь ее губ:
– И ты без меня никуда не будешь ездить, ладно?
– Ладно, – шепнула Ксюшка и закрыла глаза.
– А в Америку? – громко и строго спросил он и чуть отстранился – как раз настолько, чтобы увидеть, как распахнулись ее медовые глаза, как забавно сморщился короткий прямой носик, и как она засмеялась своим внезапным, коротким, почти детским смехом… И тогда он наклонился и поймал губами ее смеющийся рот, как мечтал об этом с первой встречи в саду у тети Нади. Ну, может быть, это было не совсем то, чего он ожидал. Смеяться и целоваться одновременно он не привык. Да еще в машине, висящей, можно сказать, над пропастью. Да еще с девочкой, которая на любое прикосновение совершенно инстинктивно отвечает кикбоксингом… Это Алексей так утешал себя, чувствуя, как Ксюшка протестующе затрепыхалась в его руках, пытаясь отстраниться и отворачивая лицо. Он ослабил объятия, чуть отодвинулся, напряженно заглядывая ей в лицо, и с трудом сказал:
– Что?
Ксюшка смущенно моргнула, потрогала пальцами свои губы и поинтересовалась:
– Интересно, а дышать мне как?
А потом очень доверчивым, очень естественным движением обняла его за шею, потерлась носом о его нос, как совсем недавно делал он, и серьезно сказала:
– А ведь мы могли бы и не встретиться. Ужас какой-то, да?
– Ужас, – так же серьезно согласился Алексей, и опять потянулся к ее губам, и понял, что она отвечает на его поцелуй, и услышал бешеный стук своего сердца, и ее сердце стучало так же, и, почувствовав рождение страсти, вызванной им, он впервые в жизни ощутил не так торжество, как благодарность.
– Ксюш, – сказал он, с трудом отрываясь от нее. – А где мы жить будем?
– Где хочешь, – не сразу ответила она, глядя на него затуманенными глазами, и опять потрогала пальцами свои губы. – Хочешь – у тебя, хочешь – у меня. А хочешь – посередине… Вот здесь, например.
Он счастливо засмеялся, пряча лицо в ее лохматую гриву, но все-таки спросил:
– А в Москве ты жить точно не хочешь?
– В Москве? – Она растерянно хлопнула ресницами, потом взгляд ее прояснился, в глубине глаз сверкнула смешливая искорка, и она строго сказала: – А где корову в Москве держать? На балконе, что ли?
– Ксюшка… – Алексей выпустил ее из объятий и стал торопливо шарить по карманам. – Я тебе показать хотел, давно уже…
Он вынул маленькую бархатную коробочку, открыл ее и вытряхнул на ладонь два обручальных кольца.
– Ты когда их купил? – удивленно и даже слегка подозрительно спросила она, глядя на кольца, но не прикасаясь к ним.
– В понедельник, – сказал Алексей.
– В какой понедельник? – еще подозрительнее допытывалась Ксюшка.
– Да в первый же понедельник, – признался Алексей. – После китайского кабака. Перед поездкой с Ольгой сюда. Как только магазины открылись – так я сразу и купил. Лучше раньше, чем никогда…
Ксюшка слабо улыбнулась, взяла меньшее кольцо и подержала его на ладони.
– А откуда ты мой размер знаешь?
– А я и не знаю. Я сказал: дайте самое маленькое. Ну, они и дали.
Она протянула ему кольцо, он взял и осторожно надел его на ее тонкий прохладный палец.
– Правильно?
– Правильно… – Ксюшка задумчиво полюбовалась своей рукой с кольцом на безымянном пальце, потом взяла с его ладони второе кольцо и надела ему на безымянный палец.
Они посидели минуту молча, держась за руки и глядя сквозь лобовое стекло на постепенно яснеющее небо, потом одновременно сняли кольца, уложили их в коробочку, и Алексей опять спрятал ее в карман.
– Пешком пойдем или машину вытаскивать будем? – деловито спросила Ксюшка, выбираясь из машины и осторожно пробуя подошвой сапога дорогу. – Конечно, все растаяло уже… Но очень уж здесь круто.
– Вытащим, – уверил Алексей. – Теперь нам с тобой ничего не круто… Как ты думаешь, мать меня выпорет?
– Думаю, выпорет, – кровожадно заявила Ксюшка. – Я бы на ее месте обязательно выпорола. Я и на своем месте тебя выпорола бы, но ты и так травмированный… Между прочим, я тебе кофе принесла. Немного, в маленьком термосе. И плащ. И аптечку.
– Откуда ты знала? – начал Алексей, заглянул в ее глаза, где всколыхнулся недавно пережитый страх, и торопливо обнял ее. – Ну, все… Все хорошо. Не бойся. Я тебе клянусь – ты никогда больше не будешь бояться. Никого и ничего.
– А я и не боюсь, – не очень уверенно заявила Ксюшка.
Глава 19
Кто бы мог подумать, что свадьба – такое суматошное дело? И ведь как хорошо они все спланировали: свадьба – первого сентября, гостей – минимум, только свои, стол – как хотите, нам все равно, свадебное платье, черный костюм и обручальные кольца уже есть, пьянствовать можно в любом доме на выбор, всех Ксюшкиных однокурсниц можно свободно поселить на втором этаже у родителей Алексея, у всех друзей Алексея, которые приглашены на свадьбу, свои дома в радиусе десяти километров, а если уж очень переберут – сложить всех на веранде, пока не просохнут. И вообще все это ерунда, пусть все гости устраиваются как хотят, площадя позволяют. Главное – устроить как следует тетю Надю с Любой и Костиком и последить, чтобы Костик не сожрал чего-нибудь острого, потому как, хоть после операции он и… тьфу-тьфу-тьфу, не сглазить бы… однако почка и есть почка, это вам не аппендикс какой-нибудь. Впрочем,
