совали свой нос везде, приходили и уходили, когда им вздумается, уносили с собой каждую понравившуюся вещь, принимали участие во всех сборищах племени и войнах. Девушки, помогающие по хозяйству, казались совсем безнадежными.
Джанна Тейт, которая ловко и умело вышивала на наволочке замысловатый узор, громко фыркнула:
— Мало что изменилось с тех пор.
— А почему эти девушки безнадежны? — спросила Сара.
— Ну например, они могут вымыть пол лучшей скатертью миссис Уильямс или процедить молоко через грязную тряпку. А еще они размешивают тесто руками, едят его сырым и забывают приглядывать за детьми.
— Преподобный Келлегер определенно не потерпит ничего подобного, — со вздохом заметила Сара.
— Но их навыки совершенствуются, — быстро добавила Ребекка, чтобы не слишком удручить вновь приехавших, — большинство из них довольно сносно говорит по-английски благодаря учебе в миссионерской школе. А еще они умеют писать и читать на своем родном языке.
— А помощницы есть в каждой миссионерской семье? — спросила Китти, которой было любопытно, будут ли и у них жить девушки-маори.
— Как правило, да, — ответила Джанна. — У меня сейчас трое, а у миссис Уильямс порой живут сразу семь или восемь девушек.
— Миссис Уильямс — настоящий миссионер, — сказала Ребекка. — Уверена, вам очень понравится работать с ней. Она не только прекрасный кулинар, няня, акушерка и учитель, она присматривает за поселением, когда преподобный Уильямс куда-нибудь уезжает, а это случается довольно часто. Маори очень уважают ее, что, несомненно, помогает в работе.
— Это потому, что она такая высокая? — поинтересовалась Китти. Она не могла не заметить, что вставшая из-за стола миссис Уильямс оказалась на добрых пять дюймов выше остальных женщин.
— Знаете, — сказала Ребекка, с минуту помолчав, — я никогда не принимала во внимание этот факт, но, думаю, отчасти это так. Как странно!
— Похоже, она настоящий солдат армии Господа, — заметила Сара.
Щелканье спиц в руках Ребекки на мгновение прекратилось.
— Да. Кроме того, она убежденный сторонник того, чтобы мы брали в свои дома старших девушек. Мы добиваемся лучших результатов, если присматриваем за ними. Тогда они не попадут в беду.
— В беду? — переспросила Сара.
Ребекка сложила рукоделие на коленях.
— Когда вы плыли сегодня к берегу, вы, наверное, заметили каноэ?
Руки Сары и Китти тоже замерли, и женщины кивнули.
— Вы видели в них девушек?
Женщины снова кивнули. Китти ощутила, как по ее рукам побежали мурашки в предвкушении того, что она услышит нечто интригующее.
— Боюсь, они отправились навестить мужчин, моряков на корабле, доставившем вас сюда, — пояснила Ребекка.
До Китти не дошел смысл сказанного, в то время как ее тетя, казалось, все прекрасно поняла, и ее рот захлопнулся, словно дверца мышеловки, а губы превратились в узкую полоску.
Сгорая от любопытства и не в силах сдержаться, Китти выпалила:
— А зачем они навещают моряков?
Воцарилось молчание, а потом Сара еще крепче сжала спицы.
— Мне очень больно говорить об этом, Китти, но девушки оказывают им некоторые услуги в обмен на безделушки и деньги. Моя догадка верна, мисс Персел?
Ребекка кивнула:
— Боюсь, что да, миссис Келлегер.
— О, — только и смогла вымолвить Китти. Она почувствовала, как краска стыда обожгла ее лицо и шею, а в желудке возник странный трепет. Подумать только! Эти девушки собирались… собирались к тем самым морякам, с которыми она разговаривала всего час назад!
— Могу только пожелать, чтобы Господь был милосерден к ним, — произнесла Сара, воздевая глаза к небу.
— Очевидно, они тоже об этом мечтают, — сказала Ребекка, — потому что продолжают делать это и не видят в своих поступках ничего дурного. Но мы, как можем, стараемся пресечь это.
— Они все так делают? — спросила Китти, потрясенная и все же заинтригованная.
— Нет, не все, благодарение Всевышнему. Но и одной много.
Джанна Тейт, очевидно, не одобрявшая подобных разговоров, сменила тему:
— Скажите, Китти, что заставило вас заняться миссионерской работой?
— Моя племянница всегда была набожной, — быстро ответила Сара. — Когда в прошлом году умер ее отец, она решила, что сможет справиться со своим горем, только если полностью посвятит себя Господу.
Китти удивленно посмотрела на тетю.
Избегая смотреть на племянницу, Сара вновь ловко сменила тему разговора:
— За ужином упомянули семью Чемберсов, миссис Персел. Могу я спросить, почему они вернулись в Англию?
— А разве ваш супруг не сказал вам? — удивилась Ребекка.
— Нет.
— О, это настоящая трагедия, — начала Ребекка. — Непростительно со стороны мистера Чемберса, и все же это трагедия. — Миссис Чемберс нельзя было назвать женщиной крепкого здоровья…
— Она была совершенно не приспособлена к роли супруги миссионера, — перебила Джанна.
— Совершенно верно, — согласилась Ребекка. — Очень приятная женщина, но неприспособленная к жизни в Новой Зеландии, как сказала Джанна. Боюсь, у нее не выдержали нервы. С каждым днем ее здоровье ухудшалось, и вскоре она уже не могла выполнять даже простейших обязанностей. Большую часть времени она проводила в постели, ни с кем не разговаривала и постоянно плакала. У нее развилось нечто вроде мании, и мы уже ничем не могли ей помочь. Этот случай очень сильно всех расстроил.
— Но ее муж нашел способ утешиться, — вставила Джанна, — завел любовные связи с несколькими девушками маори. Он повел себя очень неосмотрительно, и мы вынуждены были сообщить о нем Обществу, после чего семью обязали вернуться в Англию.
По странному выражению на лице тетки Китти поняла: та жалеет, что вообще спросила об этом.
Глава 3
Накануне вечером, измученная долгим днем, Китти слегка ополоснулась, поспешно заплела волосы в косу и провалилась в глубокий сон без сновидений. Утром она не сразу вспомнила, где она находится. Она скучала по непрерывному покачиванию корабля, и шелест волн, накатывающих на берег совсем недалеко от ее окна, создавал иллюзию, что она все еще на корабле.
Китти села на кровати, почесала вспотевшую под тяжелой косой голову и посмотрела в окно. На улице было тепло, и в отличие от вчерашнего дня на небе не было ни облачка. Сначала она хотела проскользнуть по дому в одной ночной рубашке, но, подумав о том, что ее может застать в подобном виде миссис Персел или дядя Джордж, она непроизвольно натянула хлопчатобумажный халат.
Она босиком миновала общую комнату и сморщила нос, почувствовав прогорклый запах, оставленный масляными лампами. Ребекка уже проснулась и теперь хлопотала на кухне. Она помешивала что-то в большом горшке, висящем над огнем и издававшем соблазнительный аромат овсяной каши.
— Доброе утро, Китти, — произнесла женщина, заправляя выбившиеся из-под чепца локоны. — Хорошо спали?
