Росс со скорбным видом улыбнулся. Калверту вдруг захотелось вскочить и заехать ему по лицу. Усилием воли удержав себя на месте, он хрипло произнес:
– Договаривайте, мистер Леонетти…
– Вы, кажется, нервничаете, – тот сделал удивленное лицо. – С чего бы это?
– Договаривайте, – повторил Калверт.
– Раньше вы не хотели продавать расписку за сорок пять тысяч. А теперь вы пришли сами и, кажется, согласны. Да только мне уже сдается, что сумма чрезмерно высока. Вам понятен ход моих мыслей?
Калверт допил мартини и поставил стакан на стол.
– Продолжайте, – сказал он. – Развивайте свою мысль.
– Я закончу ее. Теперь моя цена – тридцать тысяч.
– Ничего себе скачок! – заметил Калверт.
– Ладно, – развел руками Леонетти, – тридцать пять и… только ради вас.
– Не надо. Я передумал, – Калверт встал.
Встал и Леонетти. Голос его звучал негромко, но весьма проникновенно:
– Я не стану вас задерживать, Калверт, но… Тридцать тысяч – и по рукам.
– Спокойной ночи, – Калверт вышел в холл.
Он слышал, как Леонетти, тяжело пыхтя, идет следом за ним. У двери он схватил Калверта за рукав.
– Послушайте, – неуверенно сказал он, – если вы хотите сорок пять тысяч…
– Я вообще передумал продавать расписку, – прервал его Калверт.
– Вы ненормальный! – взвизгнул Леонетти.
– Спокойной ночи, – Калверт с силой вырвался.
– Вы что, псих? Чокнутый? Пятьдесят тысяч! Вы слышите, пятьдесят тысяч!
– Спокойной ночи!
Калверт уже спускался по лестнице, а Леонетти не отставал от него. Казалось, он был готов продолжить торг. Но в вестибюле отстал. Широко открытыми глазами он проводил странного гостя. Его нижняя губа отвисла. Росс ничего не мог понять.
Когда Калверт подходил к наружной двери, за ней мелькнула какая-то тень. Но на улице он никого не заметил. Калверт подумал, что, возможно, это был силуэт Плайера, продолжавшего слежку за ним. Взмахом руки он остановил проезжавшее мимо такси. Уже сидя в салоне, обернулся. В дом Леонетти кто-то вошел.
Когда Калверт рассчитывался с водителем, из дома выглянул Макс.
– Сэр, вас ожидают.
– Что случилось?
Макс стоял, положив ладонь на ручку входной двери, но не открывал ее.
– В вестибюле ждет блондинка, которая вместе с приятелем провожала вас в ту ночь.
– Когда она пришла? – задумчиво спросил Калверт.
– Сразу после полуночи. Они снова пришли вместе. Но потом поссорились, и тот… ушел. Она осталась ожидать вас. Если вы не хотите с ней встречаться, я открою черный ход.
– Не нужно.
– Кстати, насчет того конверта, который я отдал вашей жене…
– Твоей вины здесь нет. Забудь об этом. Во всем виноват я сам.
Макс открыл дверь и пропустил Калверта в вестибюль. Люси Бостон, свернувшись калачиком, спала в большом кресле. Опущенные ресницы оттеняли бледность ее щек, светлые волосы выбились из прически. Под взглядом Калверта Люси проснулась и недоуменно оглянулась по сторонам.
– Доброе утро, – сказал Калверт. – Негоже девушке вот так ожидать мужчину.
Опершись на протянутую руку, она встала и откинула волосы со лба.
– Мне нужно кое-что сказать вам.
– Давайте поднимемся ко мне.
Первое, что увидел Калверт, войдя в холл своей квартиры, – чемоданы Грейс. Ему захотелось выбросить их, чтобы избавиться от неприятных воспоминаний.
Отказавшись снять пальто, Люси уселась на диван. В глазах ее было столько наивности, прямоты и искренности!..
– Я решилась на этот визит совершенно неожиданно для себя. Ни отец, ни Нед не принуждали меня к этому.
– Но ведь сюда вы шли с Недом?
– Мы были в театре. Именно там я решила, что зайду к вам. Нед не захотел ждать, и мы поссорились. А я, как видите, осталась.
– Я уже слышал эту историю.
– От лифтера? – Люси быстро взглянула на Калверта.
– Да. Он предан мне. В основном из-за чаевых, которые я ему щедро плачу.
– Чувствую, мне будет трудно с вами разговаривать, – она опустила глаза.
– Я уже догадываюсь, – весело перебил ее Калверт. – Сегодня вы не будете предлагать мне деньги. Сегодня вы будете взывать к моим добрым чувствам.
– Нед сказал, что этим вас не проймешь. Из-за этого мы и поссорились.
– Вы меня почти убедили. Наивность и простота – ваша вторая натура.
– Мне жаль, что я спорила с Недом, – ее брови сошлись на переносице. – Он оказался прав.
– Забудем пока о Неде. И прекратим обсуждать мой характер.
– Но мой визит как-то связан с определенными чертами вашего характера, – медленно сказала она.
– И на каких же струнах моего характера вы собираетесь играть, дабы выманить расписку?
– Как раз ничего такого делать я не собираюсь. Я просто хочу, чтобы вы отдали не принадлежащую вам вещь. Если она, конечно, еще у вас, – Люси подчеркнула интонацией последние слова.
– Что вы имели в виду, когда говорили последнюю фразу?
– Возможно, вы продали расписку тому, кто заплатил больше.
– Нет, я не продал ее.
– Рада это слышать, – она с облегчением вздохнула. – Если я как-то оскорбила вас, то не нарочно.
– Я уже все забыл, – ответил Калверт.
– И все же я не верю, что вы вор, – голос ее дрогнул, а лицо порозовело.
– Кто вам сказал, что я вор? – поинтересовался Калверт.
– Но вы же украли эту расписку. Разве не так?
– Кто вам сказал?
– Отец…
– Отец? А не Род?
– Почему вы так плохо относитесь к Роду?
– Отчасти потому, что он едва не убил меня, отчасти потому, что он любит вас.
– Мы отвлеклись, – Люси отвернулась. – Прошлой ночью… вы сказали мне, что отдали бы расписку за поцелуй…
– Это была минутная слабость. Романтическая глупость, если хотите.
– Но когда вы говорили это… ваш вид… сейчас я уже не усомнилась бы в искренности ваших чувств…
– Повторяю, это было глупостью. Забудем об этом.
– Я не собираюсь ловить вас на слове. Я напомнила об этом лишь потому, что подумала – те слова могли стать путеводной нитью между нашими сердцами.
Люси замолчала, видимо, ожидая ответа. Калверт ничего не сказал, и она продолжала, возбуждаясь и накручивая себя:
– Сегодня на выставке вы говорили о том, что хотели бы получить дополнительные сведения.
– Я уже узнал то, что меня интересовало. Эти сведения я получил в госпитале от Винсента Гастингса.
