маскараде, помада насыщенного фиолетового цвета гармонировала с платьем, но смотрелась вульгарно.
— В чем дело, Вайолет? — раздраженно спросил Руди у нежданной гостьи. — Тебя не учили, что в дверь нужно стучать?
— Ты очень любезен, — ядовито улыбнулась Вайолет. — Но дверь закрывают, если не хотят, чтобы в нее вошли.
Она была агрессивна как никогда — Руди чувствовал это. Агрессия была в ее словах, в ее взгляде, в одежде. Руди еще не понимал, с чем связан ее визит, но уже предчувствовал недоброе. Главное, не выказать Вайолет своего волнения. Она отлично умеет пользоваться чужим замешательством, и Руди прекрасно это знал.
— Чего ты хочешь? — сухо поинтересовался он. Любезничать с нахальной гостьей у него не было ни малейшего желания, тем более что все его мысли вертелись вокруг одного человека — Шелли.
— С чего ты взял, что я чего-то хочу? — усмехнулась Вайолет.
— Просто так ты не приходишь. Никогда.
— Ты прав, Руди. Я — деловая женщина и не могу расходовать свое время впустую.
Руди напрягся — на что она намекает, подчеркивая свою чрезмерную занятость?
— Не то, что некоторые, — продолжила Вайолет, — устраивают маскарад, трудятся на два фронта…
Он знал, что все этим закончится — Вайолет раскопает эту историю. Внутри у него похолодело — он вспомнил, как Шелли жаловалась, что ей мерещится слежка. Руди тогда не придал этому значения и, выходит, напрасно. За ней действительно следили… Он взял себя в руки и решил играть в полное непонимание того, что происходит. Возможно, Вайолет еще не все успела разнюхать…
— Ты о Хэллоуине? — беззаботно спросил он. — Все еще бесишься, что Шелли тебя не пригласила?
— Ваши сборища меня не слишком-то интересуют. — Голос Вайолет дрогнул, и Руди понял, что удар попал в цель. — А вот тебя может заинтересовать кое-что…
— На что ты намекаешь?
— Ты все еще встречаешься с Шелли?
Руди кивнул. Вайолет не за чем знать, что между ними произошло.
— В таком случае… — Вайолет сделала очередную «эффектную» паузу. — Тебе будет очень интересно узнать, что она увлечена не только тобой.
— На что ты намекаешь? — Руди отлично понял, о чем идет речь, но здраво рассудил, что ему лучше изобразить облапошенного дурачка.
— Тебе ни о чем не говорит имя Дуглас Конхэйм? — Напомаженные губы Вайолет растянулись в издевательской усмешке.
— Кажется, я продал ему какое-то из своих изобретений…
— А он расплатился с тобой рогами.
— О чем это ты?
— Шелли устроилась в его агентство и какое-то время изображала его секретаршу.
— Ты бредишь, Вайолет. Зачем это ей нужно? Она владеет «Паблисити Сторм»… Для чего ей работа какого-то секретаря?
— Ты наивен, Руди. Ужасно наивен. Но ничего — я открою тебе глаза, чтобы ты не выглядел таким идиотом. — Вайолет окинула его взглядом, который должен был изобразить сочувствие и жалость. — Шелли устроилась к Конхэйму для того, чтобы быть поближе к любимому. Ведь она влюблена в него…
Руди изобразил удивление и досаду.
— Да, да, Руди. Именно влюблена! — Вайолет смаковала слова, наслаждаясь произведенным эффектом. — Мы были с ней на выставке рекламы — там она впервые его увидела. Пялилась на него, как будто он — звезда кинематографа. Думала, я не замечаю. Влюбилась в него как кошка и решила устроиться в его агентство. А тебе, дурачок, морочила голову. Она встречалась и с ним и с тобой одновременно, понимаешь?
Руди мрачно кивнул. Вот это стерва! Не зря он так от нее сторонился — таких, как Вайолет Свенсон, нельзя подпускать к себе близко.
— А ты-то откуда знаешь об этом, Вайолет?
— Это уже мое дело. К сожалению, я знаю обо всем, что происходит, — загадочно улыбнулась Вайолет. — Иногда хочется знать поменьше, но не удается.
— Может, у тебя есть фотографии, которые подтверждают твои слова? Снимки с Шелли и Дугласом? Или видео с их участием… А, Вайолет?
Вайолет не услышала издевки в его словах — человек, оказавшийся в такой ситуации, по ее мнению, не мог испытывать ничего, кроме разочарования и досады. Она недоуменно взглянула на Руди и смутилась.
— Нет… я ничего не снимала. Мне не приходило в голову, что тебе это понадобится.
— Напрасно, — Руди изобразил разочарование. — Я думал, ты окажешься предусмотрительнее. Ничего не поделаешь, придется поверить тебе на слово. Хотя доверие, таким, как ты, солидно подрывает самоуважение.
— Что?! — возмутилась Вайолет. Она не понимала, как этот мужчина, оказавшийся в нелепейшей ситуации, может издеваться над ней — вездесущей и всезнающей Вайолет. — Тебе наставили рога, ничтожество! Ты, тряпка, смеешь еще и издеваться надо мной!
— Кажется, до того, как я начал встречаться с Шелли, ты была обо мне более высокого мнения. Приходила сюда, отрывала меня от работы, навязывалась мне в подружки и разве что цветы не дарила… Как быстро у тебя меняется представление о людях, Вайолет. Может, объяснишь, почему ты так разочаровалась во мне?
Вайолет стояла белая как мел. Фиолетовая помада контрастировала с бледностью лица и придавала ему какое-то глупое выражение. Последнее высказывание Руди окончательно вывело ее из себя. Она ожидала совершенно другого приема. Вместо того чтобы поблагодарить ее за то, что она открыла ему глаза, это ничтожество смешало ее с грязью.
— Ты создан для того, чтобы о тебя вытирали ноги! Ну ничего — я посмотрю, как отреагирует на эту новость Дуглас Конхэйм. Думаю, ему будет любопытно узнать, что в его агентстве работал подставной секретарь. Как раз из той фирмы, в которую он собрался обратиться за помощью!
Вайолет выскочила из мастерской и хлопнула дверью так, что Руди забеспокоился — не обрушится ли на него потолок. Но потолок не обрушился. Он сел на диван и стиснул голову руками. Думай, Руди, думай. Вряд ли кто-то, кроме тебя, сможет помочь Шелли или хотя бы предупредить ее…
Никогда еще он так безобразно не вел машину — ему сигналили, на него кричали, но он не видел ничего, что происходит вокруг. Он знал одно — ему нужно приехать к ней и предупредить ее. Мобильный Шелли, как назло, не отвечал. Он позвонил в офис «Паблисити Сторм», но ее секретарша сказала, что Шелли на важном совещании. Что еще он мог сделать — только помчаться к ней в офис и лично поговорить с ней.
А ведь Руди предупреждал ее, увещевал… Он не сомневался в том, что эта правда рано или поздно выплывет наружу, и не в лучшем виде. Так оно и вышло. Любопытная мисс Свенсон не могла упустить такую соблазнительную возможность насолить Шелли, а заодно и Руди. Он проклинал себя за то, что на вечеринке у Пэтти сболтнул Вайолет такую глупость. Если бы не его язык — все, может быть, и обошлось. Хотя Вайолет уже тогда была заинтригована постоянным отсутствием Шелли на работе и дома…
Он волновался за нее, как друг, но в то же время чувствовал, что времена их дружбы ушли в прошлое и их уже не вернуть. Слово «любовь» вертелось в его голове, но он знал, что едва ли когда-нибудь сможет сказать Шелли эту красивую фразу: «я люблю тебя». Она не поймет, не сможет понять, потому что в ее голове, так же прочно, как в голове Руди — она сама, засел проклятый Дуглас Конхэйм с его пресловутыми золотыми волосами и серыми глазами. Ничего не поделаешь — такова жизнь. Так легко говорить людям — смиритесь с неизбежным, но так сложно убедить в этом самого себя. Сейчас он верил в то, что его неизбежность — Шелли, а она, что ее неизбежность — Конхэйм. Кто из них прав? Чья неизбежность —
