— Да, но я потерял работу!
— Что ж, — сказал Эддингтон. — Может быть, это все-таки твоя вина.
Майк нахмурился.
— Не думаю, что ты сам в это веришь. Глаза Эдда забегали.
— Что ты имеешь в виду? Я хочу сделать эту команду наиболее привлекательной для моего синдиката. Я просто думал, что если ты уйдешь...
— Кто были те люди, с которыми ты встречался вчера? Они не члены твоего синдиката.
— Это не твое дело.
— Эй, дайте какие-нибудь сведения!
— Мы о вас ничегошеньки не знаем, мистер С. Ричардсон Эддингтон, сказал Майк.
— Майк, это важно?
— Да, Эндрю. Это поможет выяснить, кто устроил аварию на корабле.
— Давай, закругляйся. Скоро мы будем очень заняты...
— Знаю, знаю. Заправкой корабля.
— Эй, да скажите же что-нибудь. Мне сейчас причаливать к питу или подождать следующей отметки? Эддингтон пристально смотрел на Майка:
— Что ты хочешь знать, конкретно?
— Подожди пока, Лек, — сказал Эндрю, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Эдда.
— Однажды я разговаривал с гангстером, который рассказал мне любопытные вещи о мафии — о том, что они расплачиваются с ребятами, которые оказывают им определенные услуги, серебряными монетками, объяснил Майк.
— Ну и что?
— Алло! Алло! Проверка связи. Ответьте, пожалуйста.
— Так вот, я видел, как ты разговаривал с этим типом несколько часов назад. Что он сделал, дал тебе еще горсточку монет?
— Эй, кто-нибудь!
— Любопытно, — пробормотал Эдд.
— Вот именно, — сказал Эндрю. — Может, ты удовлетворишь наше любопытство?
— Не собираюсь заниматься ерундой! Он повернулся.
— Держите его! — закричал Майк.
— Что делать? — спросил Эндрю.
— У меня на хвосте Дувр Белл. Я иду за топливом. И еще разузнать, что там у вас происходит, черт побери.
— Говорю же, держите его!
— Майк, ты отнимаешь у нас время, — проворчала Дуайн, отрываясь тем не менее от контрольной панели и обхватывая Эдда сзади своим коронным четырехруким объятием.
— Клайно-вор! — выкрикнул Майк.
Клаат'ксы облепили его с ног до головы, а Скарфейс дотянулся ручками до лица. В голове Майка замельтешили обрывки картинок — части корабля, лица инспекторов Комитета, улыбающийся Эдд, хмурый Эдд, отрывистый и высокий голос Эдда.
Майк дотянулся до Эдда и схватил его за руку, сильно сжав ее.
— Отпусти! — завизжал Эдд.
— Через минуту, — сказал Майк, концентрируясь на образах: орущий Эдд с безобразно искаженным лицом, на котором, сменяя друг друга, чередуются выражения вины и страха; внутренность реактивного отсека, темная и угрожающая, вытянутые руки, держащие инструменты; отсеки «Скользкого Кота» с блестящими механизмами; изображения Майка, улыбающегося, озадаченного, злого, недовольного, высокомерного, прыщавого, похожего на маленького ребенка, подавленного, одинокого, больного от тоски; лицо его матери, отчетливое до мельчайших подробностей, склонившееся над его кроватью, когда ему было одиннадцать...
Майк задрожал, застонал, чувствуя подступающую дурноту. Отпустил Эдда, падая навзничь. Кто-то подхватил его, и он вцепился в этого человека. Внезапно путаница образов исчезла, и вместо нее появилась протянутая рука и лицо, отражающееся в топливном баке. Все та же старая сценка. Только на этот раз картинка была живой, почти осязаемой. Каждый волос на голове человека блестел в свете рассыпавшихся искр. Пальцы сгибались, вставляя монету в соленоид. В правом глазу заблестела капелька пота, и человек несколько раз моргнул. Майк буквально ощущал шарики пота на его лбу. А лицо... лицо в темной поверхности бака... оно сфокусировалось...
— Уберите их от меня, — кричал Джесс.
Майк моргнул, запрокинул голову, и вернулся в реальный мир. Джесс ползал по полу, загнанный в угол рубки, клаат'ксы висели у него на одежде, Скарфейс вцепился в лицо.
— Сиизи! — закричал Эдд, и зверьки бросились врассыпную.
Джесс потянулся к Майку:
— Я не хотел никому причинить вреда. Ты должен мне верить!
Майк почувствовал жжение в животе, к горлу подкатила тошнота. Рот наполнился горячей слюной, и он подумал, что если проглотит ее, то заболеет. И все-таки проглотил.
Джесс вовремя пришел на пит.
Майк сидел в кабинете Лека, положив голову на стол. Он услышал стук и поднял глаза.
Это был Спидбол.
— Джесс хочет тебе кое-что сказать.
— Где он? — оглянулся Майк.
— Недалеко.
— Я не хочу с ним разговаривать, — сказал Майк. — Он меня предал.
— Подумаешь!
— Он был моим другом.
— Большое дело! Он был и моим другом тоже.
— Он врал.
— Конечно, врал. А ты хотел бы, чтобы он всем рассказывал о том, что сделал? — Спидбол умолк. — Подожди минутку. Ладно, хорошо. Я готов.
— С кем ты разговариваешь?
— Выслушай его, Майк. Выслушай Джесса, — сказал Спидбол.
Он помолчал и начал говорить голосом Бландо:
— Майк, я хочу сказать только одно. Ты не знаешь — и, я надеюсь, никогда не узнаешь — как на меня давили. Спонсоров у меня не было, мне нечем было оплачивать гонки, всякие типы разгуливали по Питфолу с моими расписками в карманах. Они просто не давали вздохнуть, Майк! Ребята, которых я знал двадцать лет, перестали разговаривать со мной, потому что мне нечем было им заплатить. Они продали мои расписки за полцены бандитам, чтобы со мной разбирались другие. Мои расписки оказались у гангстеров, Майк, у парней, которые просто из принципа переломали бы мне все кости. И вот они дали мне задание, сказав, что порвут все расписки, спишут все долги. Я только должен был вывести вас с Тайлой из той гонки. Вы их беспокоили. Вы были чересчур хороши.
Майк отвернулся.
Спидбол-Бландо продолжал:
— И тогда я подпортил один из ваших двигателей. Я даже использовал для этого монету, которую они мне дали... я хочу сказать, боже мой, я, конечно, не хотел этого. Я засунул монету куда надо... Я был уверен, что это проявится при диагностике, что вы даже не сможете вывести машину на трек. А в худшем случае... если вы будете на трассе, когда начнут гореть провода... то вы хотя бы заметите сигнал опасности и сойдете с дистанции. Майк вспомнил мигающий индикатор. Кому пришло в голову не сообщать об этом? Снял бы тогда Лек корабль с трассы?
— Самым мерзким делом, — сказал Джесс, — было выиграть ту проклятую гонку. И когда я выиграл, боже, я думал, что ты меня по стенке размажешь. Но, конечно, ты был слишком расстроен из-за Тайлы, чтобы думать о...
