— Каким образом? Я его тогда даже не знала.
— Какие сложности. Для чего столько всего понакручено? Как в плохом шпионском детективе, честное слово. Не проще было бы все объяснить, сказать на словах?
— Что сделано — то сделано, о чем теперь говорить?
— Верно, черт побери… да, а этот ее шрам?
— Да, есть такой шрам, и что? Она прыжками в воду увлекалась, вот и прыгнула как-то в незнакомом месте, что, кстати, строжайше запрещено по технике безопасности. Знала только, что там хорошая глубина, а то, что там торчат какие-то железяки, понятия не имела. Вот и распорола себя от уха и до пятки. Ее тогда один моряк спас, чудом успел вытащить. Травма оказалась просто глубокой царапиной, ее даже зашивать не стали. Таньке повезло — прыгни она чуть в сторону и все, пропоролась бы насмерть.
— Это ты видела, или она рассказала?
— Рассказала, конечно, как я могла видеть? Мы тогда и знакомы-то не были, когда все произошло.
— А нерпа?
— Какая еще нерпа? — судя по удивленному тону, Лена меня действительно не поняла. На сей раз, удивляться пришлось ей.
Я рассказал о встрече с нерпой во время своего купания.
— Так ты что, — издевательски спросила Лена, — действительно решил, что Танька превратилась в тюлениху? И ушла в пучину морскую?
— Ну… как тебе сказать… Я тогда совершенно серьезно подумал, что она такая русалка, или кто-то типа того. На русальную неделю приняла человеческий облик, а в другое время выглядит как нерпа. Ты можешь смеяться, но там, на острове, все это воспринимается совсем не так, как на вечеринке в питерском клубе.
— Вот именно поэтому тебе и передали эту лабуду с мелом. Чтобы повелся на необычность ситуации. Ты увидел какого-то тюленя с полосой вдоль тела, и сразу же решил, что это такой оборотень. Не усомнился даже! Надо было, чтобы был не просто какой-то там человек, а способный поверить в чудо, и то, настоящее чудо, не показалось бы чем-то таким уж невозможным. Что-то я корявыми фразами заговорила, а всё из-за тебя, видимо.
Я опять ничего не понял. Видимо, сказывалось обилие впечатлений последнего времени.
— Какое еще чудо? А с какого бодуна пароль надо было обязательно передавать человеку, способному поверить в чудо?
— Чтобы проникся.
— Но, к сожалению, я провалил это твое «задание», — грустно сказал я.
— В смысле — провалил?
— Ну, как же. Я ведь так и не выяснил, что там был за маньяк.
— То есть, как это — не выяснил? Эти твои вечные шуточки иногда выводят меня из себя. Бесят просто. Впрочем, ладно, — будто о чем-то вспомнила моя подруга. — Пора тебя кое с кем познакомить.
Как раз в этот момент к нашему столику подошел один из «тангеросов».
— Добрый вечер. Разрешите? — спросил высокий, немолодой уже человек с чисто выбритым лицом и седеющими волосами, стрижеными под ежик, которого я уже краем глаза замечал среди танцующих. Я вздрогнул, когда увидел этого человека вблизи. Его дымчатые очки «слезками» блестели металлической оправой.
— Извините, но вы похожи на одного моего знакомого, — невольно сорвалось у меня.
— Естественно. Человек обычно сам на себя бывает похож. Это такой закон природы, знаете ли.
— Погодите… это — вы?
— А кто же еще? — новый собеседник снял очки, аккуратно убрал их во внутренний карман пиджака и слегка улыбнулся, одними глазами.
— Так вы разве знакомы? — удивилась Лена. — Почему?
— Не совсем знакомы, скажем так. Позвольте представиться, меня зовут Алексей Сергеевич, — отрекомендовался новый собеседник. — Если судить по документам, вы сейчас разговариваете с незнакомцем. Но, насколько я знаю, ваши документы тоже не вполне соответствуют той личности, которая когда-то, в вашем лице, шестнадцатилетним подростком получала паспорт. У вас просто запасные документы, которыми вы иногда пользуетесь, а мне пришлось сначала заводить второй паспорт, некоторое время жить двойной жизнью, потом подкладывать подходящий по росту скелет с надетым на палец моим перстнем, сжигать дотла покинутую развалюху, в которой я официально останавливался. Все еще удивлялись, почему дом получше не выбрал. Сплошные сложности.
— Может мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — не выдержал я. У меня начинался какой-то вариант мужской истерики. — Ожившие мертвецы, маньяки…
— Относительно маньяков, — пришла на помощь Лена. — Издержки ремесла, своего рода профессиональная болезнь, вот и приходится иногда сбрасывать гормоны. Сам понимаешь… Видишь ли, люди, выполняющие нашу работу, часто страдают гиперсексуальностью.
Мы заказали еще по коктейлю.
— Ты уверена, что они страдают? По-моему не очень как-то.
— Как бы там ни было, у них… у нас! бывает склонность к разным чудачествам в этой сфере, иногда переходящим в серьезные отклонения, вот и появился в наших кругах маньяк. И если бы не твоя блистательная операция по его выявлению, мы бы так ничего и не поняли. Как изворотливо ты все провернул!
—
— Хочешь сказать, что ты так ничего и не понял? — серьезно спросила Лена. — И про клад скажешь, тоже ничего не знал? Так что ли?
— Нет, конечно! Откуда? Мне никто ничего не объяснил! Ничего не знаю! Ничегошеньки!
— Опять нужны объяснения? Ладно. Если коротко, то дело обстояло так. На острове был клад времен Карла Двенадцатого. Конкретное место нахождения клада потерялось из-за намыва, изменения очертаний береговой линии и утраты точной карты. Читали «Остров сокровищ» Стивенсона? Вот так примерно, только в нашем случае прошло триста лет. Потом, в силу ряда обстоятельств, место стало доступно, и я затеял операцию «Солнышко» — изъятие клада. Выкопать сундук с золотыми монетами, который еще и сгнил за триста лет — задача нетривиальная. Пришлось внедряться в администрацию пансионата, что уже успели построить на острове, выкупать весь заезд и посылать своих. Это все мои сотрудники, если вы еще поняли, наша команда, которая решает некоторые специфические задачи. Они сначала понятия не имели, что там предстоит какая-то работа. Думали, что я просто осчастливил их элитным отдыхом в хорошем месте. Все, что нужно, было объявлено уже на месте, первоначально об операции знал только один человек, мне показалось, что так будет лучше. Но сейчас не об этом. Так вот, про этот клад. Остров был сначала заминирован, потом охранялся, до сих пор туда без санкции ФСБ не проникнешь, а когда стал доступен, там построили пансионат. Ценность данного клада была даже не в золоте как таковом, а в самих монетах. Будучи проданы на нумизматическом рынке, они потянули бы на сто пятьдесят миллионов долларов. Ставки оказались столь высоки, что я принял решение держать все в тайне до тех пор, пока вся компания не соберется на острове. Однако сразу что-то пошло не туда. Во-первых, некоторые отказались ехать. Не захотели. Во-вторых, ваша знакомая, наша прекрасная Елена — мой собеседник шутливо поклонился в сторону сидящей рядом Лены, — еще раньше вычислила наличие предателя. Вернее — факт его присутствия, но не личность как таковую. Даже не предателя, а маньяка, человека, из-за своего безумия могущего погубить нашу группу. Почему она не поехала сама или не сказала мне? Проявила инициативу, и со своей подругой решила раскрутить задачу самостоятельно. Про клад-то кроме меня первоначально никто не знал! Пока вы были изолированы на острове, она старалась вычислить этого человека с другой, так сказать, стороны. А сам маньяк, вернее — маньячка, уже почуяла, что запахло жаренным и идет охота. Когда началась операция «Солнышко», и стало известно про клад, решила всех убрать, завладеть кладом и свалить куда подальше. Вообще-то, самую середину того совещания, на котором объявили о кладе, вы слышали. Дело было в первую ночь, когда вы вдруг решили подслушивать под дверью «кают-компании». Кстати, вы спутали им все карты — вас приняли за шпиона какой-то враждебной группировки пытающейся
