— Господин Роземонд? Тс-с. Эй, Грегуар!
Голос доносился из черного, как ночь, тупика.
— Эльзеар? — Хозяин таверны вышел на свет. — Что вы здесь делаете?
— Прах майора… Я… Я забыл его в таверне, — с расстроенным видом сообщил Эльзеар, слегка заикаясь. — А они меня никогда не пропустят.
— Вы пришли сюда за прахом? Вы должны немедленно вернуться на улицу Парижа.
— Да, но майор…
— Я сам займусь майором. Дайте ключи. — Эльзеар протянул связку. — Уходите и не глазейте по сторонам, понятно?
Профессор поглядел вслед удаляющемуся массивному силуэту. Потом спокойно подошел к КПП. Милиционер внимательно изучил его пропуск.
— Я — историк, — объяснил профессор. — Работаю в отделе двусмысленных отпечатков.
Это была чистая правда. Три года назад он завел дело на некоего Палладио, единственного многовекового жителя, найденного в актах гражданского состояния, а потом передал данные Роберте, чтобы помочь ей в деле «Кадрили» [9].
— И у вас двусмысленный отпечаток, который не может подождать? — усмехнулся милиционер.
— Странностям наплевать на распорядок дня, — философски ответил Роземонд.
Милиционер вернул ему пропуск.
— Квартал оцеплен. И парни сегодня вечером нервничают. Можете проходить.
Роземонд удалился и вошел в таверну. Урна майора стояла на стойке. Он пересыпал прах в салфетку, завязал концы, чтобы получить герметичный узелок, и засунул под плащ рядом с мишкой. Профессор вышел из таверны и после десяти минут быстрого шага добрался до коммунального здания. Взбежал по ступенькам.
Охранник открыл ему. Доступ к машинам милиционерами не охранялся. Роземонд произнес заклятие, чтобы убедить охранника, что в здании нет никого, кроме него самого, и тенью проскользнул в подвалы.
Сюзи отказалась от его приглашения. У нее были
«Я — директор Криминального отдела, — повторял себе Мартино. — И не буду бегать всю жизнь за этой недотрогой. Если она передумает, ей придется умолять меня на коленях. И тогда узнает, как посылать меня куда подальше».
Он плыл на лодке мимо крыш затопленных зданий, затем причалил к коньку крыши с резным лебедем. Выбрался из лодки и двинулся по улице, ведущей к церкви Святого Яна Непомуцкого. Это уже была не улица, а овраг. Провалившаяся местами почва издавала странное урчание. Дома вдоль нее были готовы вот-вот обвалиться.
Химеры пражской церкви извергали потоки грязной воды. Молодой человек уклонился от них и вошел в церковь. Ни малейшего шума, если не считать свиста ветра под сводами. И слишком мало света… Он на ощупь двинулся меж столбами, боясь удариться или провалиться в яму. С этой неловкостью, прицепившейся к нему!
Он дошел до подножия лестницы, ведущей на Далиборку. Последний раз он был здесь месяц назад. Сегодня вечером взойдет новая луна со своим грузом снов, кортежем кошмаров и обещаниями полетов. Он осторожно поднялся по ступеням и застыл на последней. В башне ничего не изменилось. Аналой, отодвинутый Баньши, стоял в углу. Между ним и столом тянулась густая паутина. Ткачихи, безмолвные труженицы, продолжали свою работу.
Он протянул руку, на которой не было перстня, опасаясь, что кто-то вцепится в нее. Ощутил лунную ласку, согревшую его, и поднял руку вверх. Хрустальные голоса лунных сирен призывали:
— Сделай шаг, соединись с нами. Тебя ждут, король белой звезды.
— Нет, — простонал он. Горло его сжималось от страха.
Он, пятясь, спустился по ступеням. Спину его заливал пот. В трансепте споткнулся, но сумел удержаться на ногах. В церкви послышались шаги. Он достал револьвер и прислушался. Приближавшееся существо не пыталось прятаться. Стукач? Следователь скользнул в щель между двумя саркофагами и, прячась за столбами, пробрался к выходу, чтобы зайти в тыл противнику.
Стукач был невысоким человеком в наброшенном на плечи плаще с капюшоном. Сумка в цветочек что- то напоминала Мартино.
— Руки вверх! — приказал он, взводя свое оружие.
Человек обернулся.
— Спрячьте свою игрушку, Мартино. Иначе кого-нибудь раните.
— Моргенстерн?
Колдунья направилась к своему бывшему протеже и остановилась в двух шагах от него с вызовом в глазах. Он держал ее под прицелом.
— Только не уверяйте, что способны выстрелить в меня.
— Могу вас арестовать, — ответил он. Губы его дрожали, а разум был в смятении, — Метчики указали на ваше присутствие в Историческом квартале. Возвращайтесь туда и больше здесь не показывайтесь. Иначе мне придется сдать вас милиции.
— Понесете меня до карниза? Хватит бредить, Мартино. Фулд устроил вам ловушку. Надо уходить отсюда.
Она опустилась на колени и стала рыться в сумке.
— Не двигайтесь! — выкрикнул он на грани истерики.
На этот раз Роберта приняла угрозу всерьез.
— Я принесла вам корсет «Электрум», — тихо сказала она. — Мне его доставили сегодня утром. Он должен вам подойти.
— Корсет? А что, собственно говоря, вы здесь делаете?
— Пришла спасти вам жизнь, юный дурачок.
Мартино заколебался.
— Даю вам шанс уйти, — повторил он.
Колдунья потеряла терпение.
— Вас сюда отправил Фулд, чтобы встретить так называемого стукача?
— Вы… хотите сказать, что это вы?
— Не я, а Туманный Барон.
— Туманный Барон работает стукачом на Министерство безопасности?
Роберта ощутила облегчение, видя, что, несмотря на явный конформизм, Мартино все еще оставался порядочным человеком. Вытащила корсет и бросила ему.
— Надевайте. Вашему начальнику нужна еще одна жертва. Это вы. Скорее всего Барон слушает наш интересный разговор и…
Церковный орган издал жалобную ноту и затих.
— … вскоре даст знать о себе, — закончила она, вглядываясь в темноту.
И в это мгновение взвыл ветер.
Грегуар Роземонд без труда добрался до машин Переписи. Обычно находившиеся под строгим наблюдением программы выполнялись автоматически. В залах не было ни души.
Манометры отстойных чанов указывали, что вскоре родится новое поколение метчиков. Роземонд забрался на мостик, проходивший над производственным конвейером, когда чаны начинали вскипать. Чистые метчики устремились к статистику, чтобы пройти тест Знания.
Роземонд обогнал их. После захода в таверну «Две саламандры» он придумал способ, как заблокировать машины. Опустился на колени и взялся за маховичок, встроенный в трубу, которая соединяла статистика с моечными машинами перед фильтрами. Повернул его на несколько оборотов.
Завыли сирены, замигали красные лампы. Роземонд продолжал вращать штурвал, ощущая невероятную радость. Величественные декорации напоминали геенну огненную. Маховичок застрял. В трубе открылся лючок.
Он извлек носовой платок с прахом майора Грубера, взял за узел, поднес к отверстию и ментальным
