— А тем самым. В детали чисто физического толка я не стану вдаваться — это твоя забота. Как оно там рванет и почему. Но, уверен, недостатка в средствах ты испытывать не будешь. Как только о подготовке к эксперименту станет известно энергетикам, они быстренько тебя найдут и обработают. У тебя окажутся нужные люди, материалы, деньги — куча денег. Они отдадут все лишь за то, чтобы ты показал: плазму обуздать невозможно.
— А русские?..
— Да. Вот тут придется думать. Эх, куда это Лола снова запропастилась? Зачем ее мог вызвать Донован? И Петр места себе не находит... Да, Петр! Ты знаешь, какая мысль пришла мне в голову? А не командировать ли нам к русским Петра, — пусть они сделают вид, будто хранят в строжайшей тайне какую- то важную особенность, без которой невозможно обуздание плазмы.
— Вряд ли они согласятся... И потом все тайное Остановится рано или поздно явным. Донован погшлет туда своих людей, те примутся искать этот «секрет»...
— Ну и пусть ищут его до скончания века! А мы тем временем начнем трубить о том, что для успешного решения этой проблемы необходимо форсировать работы по созданию искусственного интепцента: без его помощи проблема принципиально неразрешима...
— Стоп. А что случится, если несколько компаний разорятся? Зато нация в целом получит громадное количество энергии!
— Нация? Нет, дорогой мой, не нация: система. Та самая, которая давно уже стала тормозом прогресса — всякого, в любой области. И теперь прикидывает: как использовать тот или иной вид энергии в военных целях? Прикидывает, даже еще не заполучив его! Той самой системе, которая загнала моего сына во Вьетнам и убила.
— Ладно, Стив, ты меня убедил. А как это практически?
— Примерно так. Лола дает в прессе краткое сообщение о перспективах использования этой энергии. Магнаты угля и нефти тотчас сообразят, чем для них это пахнет, после чего в твою контору со всех сторон начнут сыпаться зелененькие. А когда эксперимент будет сорван, — по не зависящим от тебя обстоятельствам! — это вряд ли насторожит кого-то. Получилось у русских? Значит, у них «секрет». Только и всего.
Вольфсон приподнял очки, почесал переносицу.
— А если все-таки дознаются?
— Что ты умышленно сорвал эксперимент? Ха! Тебе предложили на стороне гораздо больше, чем ты получил бы в случае успеха. Это у нас в моде.
Лена решила, что нужно немного переключиться и, созвонившись с инструктором, поехала в аэроклуб. Здесь ее ждала новехонькая, недавно запущенная в серию спортивная машина.
— Заодно испытаешь, — просительно заглядывая в глаза, сказал инструктор. — Конечно, это не по правилам, только к Варламову вчера теща с тестем прибыть изволили, поздно лег... В общем, сама понимаешь.
— С удовольствием, — улыбнулась Лена. — Модель та же?
— Чуть переделан планер, зато скорость, маневренность... Сама убедишься. Конечно, это не нуль- пространство, да там и удовольствия такого не получишь...
Забирая все круче вверх, Лена надеялась убежать от собственных мыслей, хоть немного отдохнуть, развеяться. Но разве может человек убежать от самого себя? И ничто здесь не поможет — ни величественные нагромождения белоснежных облаков, ни голубизна бездонного неба, ни отличная машина, которая слушается ее, будто живая. Лене порой даже начинает казаться, будто самолет слушается не столько ее движений, сколько желаний: чуть на себя ручку — и машина послушно делает горку, чуть от себя — полет снова выравнивается...
Все это, конечно, очень приятно — ощущение собственного тела, мышечной силы, многократно усиленное послушной машиной, красоты окружающего мира...
Лена заложила крутой вираж и, склонив голову, поискала аэродром, — пора на посадку. Но в это время в кабине скользнула тень. Лена подняла голову и совсем близко увидела пассажирский «ИЛ».
Странно, а почему он в зоне? Или это я забралась далековато?
Она еще чуть повернула голову и вздрогнула от неожиданности: прямо по курсу пассажирского самолета ей почудилось черное пятно... Лена слишком хорошо знала особенности этого пятна-дыры, открывающей ход в канал нуль-пространства. Но откуда оно здесь, на этих высотах, в плотных слоях атмосферы?! Зачем, почему?
Раздумывать не было времени: там, в приближающемся к пятну самолете, — десятки пассажиров, среди которых наверняка есть и женщины, и дети...
И даже если с ними ничего страшного не случится, глубину психологического шока трудно даже представить! Фу, какая ерунда получается... Зачем это могло понадобиться? Кому?!
Она знала, что если сумеет войти в пятно раньше «ИЛ»а, канал нуль-пространства автоматически закроется за ее машиной. Значит... Лена включила форсаж и бросила машину на обгон. Одновременно пальцы ее нащупали рукоятку передатчика, включили питание.
«Земля, я — «Сокол», я — «Сокол»! Обхожу «ИЛ», бортовой номер девяносто три. Как слышите меня? Прием».
«Сокол», я — Земля, слышу вас хорошо. Что случилось? Прием».
«Немедленно запросите Аэрофлот длину волны девяносто третьего. Или пусть сами дадут команду на отворот от черного пятна, как можно дальше... Все!»
Она прошла под брюхом «ИЛ»а, ринулась к черному пятну, на всякий случай покачав крыльями — может быть, пилоты поймут, догадаются?
«Земля, я — «Сокол», вхожу в канал нуль-пространства. Полеты в этой зоне должны быть запрещены до...»
Лена оборвала себя на полуслове: по тому, как расслоился черный диск, по слабому радужному сиянию и быстрому погружению в темноту — она поняла, что вошла в свернутое поле, и Земля уже не может ни видеть, ни слышать ее. Сейчас начнется мерцание сознания... Ну, ничего, физические перегрузки — тоже не мед...
— Садитесь к рулю, Морис. Вы, как я вижу, выдохлись.
— Нигде и никогда, Лола! Я не слишком фамильярен? Но вы так прекрасны... И небо... И воздух...
— И море... И деньги... А если я теперь попрошу вас отвернуться? Терпеть не могу купаться, когда на мне хоть какая-то сбруя...
— О Лола! Я готов выполнить любое ваше желание! Хотите, я уйду в воду?
— В добрый час. И без этой вашей набедренной повязки...
— Но... Лола!
— Вы сделаете это для меня.
— Я ваш раб... Теперь вы довольны?
— Прыгайте.
— Повинуюсь...
Едва пятки Мориса Гаррисона сверкнули в лучах заходящего солнца, Лола пересела на весла и мощным рывком отогнала лодку на три-четыре метра от места погружения незадачливого редактора.
А когда его голова показалась на поверхности, спросила:
— Как вы теперь находите меня, Морис?
— Еще более ослепительной! — отфыркиваясь и отплевываясь, заверил Гаррисон. Он поплыл к лодке, но Лола отбросила ее еще на полтора метра.
— Вы хотите, чтобы я последовала вашему примеру?
— Могу ли я мечтать... Но позвольте, я возьмусь за борт, так мне будет легче.
— Ну, так я выполняю ваше желание, Морис, — она сбросила с себя то, что можно было и че сбрасывать. — Как теперь? Но я боюсь вас, Морис, не приближайтесь!
— Но, Лола...
