Евгений Михайлович Закладный. Звездная рапсодия
Е. Закладный, ныне демобилизованный из рядов Советской Армии участник Величой Отечественной войны, уже много лет живет и работает в Тбилиси С 1954 года он начал заниматься литературной деятельностью. С тех пор вышли две его книги, разновременно опубликовано пять повестей (журн «Литературная Грузия», сб. «Дом под чинарами» и «На привале», газ, «Ленинское знамя»), более десяти научно-фантастических рассказов. Статьи, очерки, стихотворения Е. Закладного печатаются на страницах центральной и республиканской периодической прессы.
«Звездная рапсодия» — остросюжетный, изобилующий приключениями фантастический ромaн.
Часть I. Внимание! Слушайте голос Солнца..
Третьи сутки они гнали машину на предельной скорости.
Двое солидных мужчин и молодая женщина, сменяя друг друга каждые четыре часа, спали урывками, делая короткие остановки лишь для того, чтобы долить в баки горючее, сменить воду в радиаторе. За эти трое суток они надеялись пересечь континент, чтобы успеть, успеть so что бы то ни стало...
Казалось, все было рассчитано точно, У них даже оставался какой-то резерв времени, но он был поглощен дорожной катастрофой. И пока они, сжимая кулаки и кусая губы, глядели, как тяжелые вертолеты растаскивают с шоссе искореженные машины, время ушло далеко вперед. Теперь им не хотелось разговаривать, даже смотреть друг на друга.
— Стив, давайте-ка руль, — глянув на часы, сказала женщина.
— Я еще не устал, — мотнув тяжелой головой, процедил сквозь зубы сидящий за рулем крепыш. Говорил вам: нужно лететь!
Второй мужчина, худой, долговязый, устало развалившийся на заднем сиденье, сдвинул белесые брови к переносице, положил руку на плечо водителя.
— Ты забыл наши условия? Ни минуты лишней. Отдай управление Лоле, она не слабее нас.
Чертыхнувшись, Стив круто свернул к обочине, затормозил и, завалившись на бок, многократно отработанным, автоматическим движением проделал «рокировку» с женщиной. На этом они потеряли несколько драгоценных секунд, потом машина снова прыгнула и помчалась вперед, наматывая на колеса все быстрей пробегающие мили.
Склонившись к щитку, Лола до предела вывела регулятор кондиционера. Его система барахлила со вчерашнего дня, а в Аризоне даже утреннее солнце печет немилосердно... В то же время молодая женщина настороженно прислушивалась к дыханию спутников: всем своим сушеством она чувствовала напряженность, приближение грозы, и теперь ей хотелось, чтобы как можно скорее блеснули Молнии мыслей, громыхнули слова — пусть даже зяые, для кого-то из них обидные. Это хоть немного может разрядить обстановку взаимной неприязни, возникшей совсем не по их вине. Может быть, тогда ей удастся вмешаться. Или всем вместе найти какое-то решение...
И гроза не заставила себя ждать. Оглянувшись, Стив скорчил презрительную гримасу:
— Нужно было лететь! Ты, Карл, вечно остаешься в дураках со своей немецкой точностью. И других за собой тянешь.
Лицо долговязого осталось бесстрастным, только глаза за толстыми стеклами очков чуть сузились.
— Но ты сам понимаешь: мы не могли улететь так, чтобы...
— Еще бы! Коллеги нашей уважаедлой мисспресс-Лолы тут же спохватились бы: «Известный физик- ядерщик Карл Вольфсон, долгие годы трудившийся над укрощением плазмы, и нейрокибернетик Стив Норман бросают свои исследования, тайно фрахтуют самолет...» Так? И ты воображаешь, будто нас не хватились еще вчера утром?
Тонкие губы Вольфсона сжались еще плотнее.
Пригладив ежик седых волос, он постарался миролюбиво улыбнуться.
— Допустим, хватились. Но самолет обнаружить гораздо легче, чем эту машину. Благодаря Лоле мы имеем возможность получить интересующую нас информацию. А благодаря нам Лола получит сенсационный материал и возможность испытaть новую машину.
Бычья шея Нормана налилась кровью, тугой воротник врезался в лоснящуюся потом хожу
— А благодаря тебе мы опаздываем! И не будет ни информации, ни сенсации. А что касается нового автомобиля, так тут нам с тобой самим придется раскошеливаться. Не смешно!
Нет, Лоле показалось, что имеет смысл вмeшатся.
Чем-то их нужно огорошить, переключить с эмоций на логическое мышление.
— Вы слышали о законе сохранения информации? — Краем глаза она увидела в зеркальце, как ее спутники обменялись удивленными взглядами, и улыбнулась, — Так я предполагала! Один мой приятель, — он работает в области теории систем, — сумел растолковать мне, что законы сохранения распространяются и на информацию. Даже так: если бы не было закона сохранения информации, мы вообще бы понятия не имели о каких бы то ни было законах.
— Чушь собачья! — передернул крутыми плечами Стив. — Накапливается не информация, а энтропия.
— Любопытно, — немного подумав, заметил Вольфсон, стряхивая с рукава невидимые пылинки. — Энтропия действительно накапливается в замкнутых системах.. А поскольку в природе принципиально не может существовать абсолютно замкнутых систем... И как же он формулируется, этот ваш закон сохранения информации?
Лола мысленно поздравила себя с успехом.
— Кажется, так: «Информация сохраняется, какие бы изменения ни происходили с ее материальными носителями». Еще, по-моему, там были такие слова: «вплоть до аннигиляции», А что это за штука?
— Полное уничтожение! — провозгласил Стив. — Значит, так: я могу сжечь газету, но информация, которая в ней содержалась, останется? На чем и в чем? Или она обретет статус идеи, которая «носится в воздухе»?
— Но ведь кто-то же читал эту газету или такую же? —сказала Лола. — Кто-то писал в нее, набирал, вычитывал...
— А если теперь всех этих «кто-то» уничтожить? — поинтересовался Вольфсон. Лола улыбнулась.
— В результате ознакомления с данной информацией люди стали хоть чуточку другими, чем были прежде. Под ее влиянием они совершили определенные поступки или, наоборот, отказались от каких-то поступков... Так или иначе, мир изменился, Ц если бы вы вздумели уничтожить даже всех людей, информация останется. Как некие следы. Вот так и получается: уничтожить информацию — знaчит уничтожить весь мир, Вселенную.
Вольфсон покрутил головой, поморщился.
— Допустим. Однако все это только в принципе. В действительности же, в повседневной жизни такая вот передача информации от носителя к носителю приводит к ее рассеянию, делая практически недоступной
