заполнив все прилегающие улицы. Казалось, что они стоят в очереди за билетами на премьеру, – только театр почему-то усиленно охраняет милиция. Входящие долго рассматривали портреты труппы Театра Маяковского, фотография Натальи Гундаревой была среди них, перетянутая черной лентой. Венки вносили делегациями – от правительства, от Госдумы, от Союза кинематографистов, даже от Союза военачальников. Прямо к театру подъехал джип с логотипом ЛДПР, и выпрыгнувшая оттуда женщина в красном пиджаке стала энергично расспрашивать оцепивших здание милиционеров, куда нести венок от Владимира Жириновского.
Актеры, режиссеры и политики входили в здание, минуя очередь, и люди в красных повязках с черной полосой – распорядители панихиды – провожали их прямо на сцену, где установили гроб. Сценарист Аркадий Инин долго упрашивал заплаканную Людмилу Гурченко не стоять в общей очереди к гробу. Актрисе было неловко. Она прятала букет за спиной. В окружении охраны на сцену проследовал лидер КПРФ Геннадий Зюганов, глава Агентства по культуре Михаил Швыдкой спешно снимал целлофан с букета. Председателя думского комитета по культуре Иосифа Кобзона какая-то женщина с депутатским значком встречала словами: «Хорошо, что прилетели».
Администраторы направляли знаменитостей в ложи бельэтажа и партер. Обычным зрителям, спустившимся со сцены, тут же указывали на выход: толпа на улице все увеличивалась, и из-за затянувшегося народного прощания панихиду задерживали уже на два часа. Люди не хотели уходить. Они боролись за места на галерке и ссорились друг с другом – говорили, что за спинами не видно, как на сцену поднимаются Олег Табаков, Александр Ширвиндт, Михаил Ульянов, Светлана Немоляева, Тамара Гвердцители. Коллеги подходили к застывшему у гроба мужу актрисы Михаилу Филиппову, чтобы выразить ему соболезнование, – про него друзья говорили, что редко встретишь такую мужскую преданность и любовь.
Панихида наконец началась. Со сцены зачитали длинную телеграмму от президента Владимира Путина – о тяжелой утрате. И короткие, одинаковые от премьера Михаила Фрадкова и спикеров нижней и верхней палат парламента Бориса Грызлова и Сергея Миронова «со словами скорби и печали». Выступавшие старались не говорить о Наталье Гундаревой. Все говорили с ней. Обращались на «ты» и называли Наташей.
Первый заместитель мэра в правительстве Москвы Людмила Швецова говорила, что счастливы те, кому Наташа подарила свою дружбу. И вспоминала, как через полтора года после начала болезни актриса гуляла в роскошном платье с шарфом по подмосковному санаторию. Иосиф Кобзон говорил, как встречался с Натальей Гундаревой в больнице. Увидев его, лежавшая на больничной койке актриса потребовала: «Выйдите, пожалуйста, вон!» А затем сама вышла к нему навстречу, демонстрируя, как она может ходить. «Мы с ней соревновались. Вместе вошли в кому, по-разному вышли», – добавил певец. Михаил Швыдкой говорил, что об актрисе нельзя говорить в прошедшем времени, и не говорил.
Говорили, что Наталья Гундарева была народной актрисой, – ее пустили в каждый дом, что женщины примеряли на себя ее судьбу и даже не различали с героинями кинофильмов. Рассказывали, например, что, после того как она сыграла однажды мать-героиню, все были убеждены, что у самой Натальи Гундаревой не меньше десяти детей. Что она была прекрасной партнершей на сцене и в жизни – однажды, гастролируя в Киеве, разыскала вдову Борислава Брондукова, с которым когда-то снималась, и отдала ей всю гастрольную выручку. Говорили, что Наталья Гундарева боялась одинокой старости, а потому по жестокой справедливости избежала этого. Журналист Генрих Боровик рассказывал, что после смерти его сына Артема Наталья Гундарева позвонила ему, рыдая: «Лучше бы это произошло со мной!»
Все просили у Натальи Гундаревой прощения – так, будто восхищение ее талантом привело к тому, что актриса надорвалась. Когда речи закончились, зал встал, аплодируя. Говорили, что это последний аншлаг в жизни актрисы».
Что бы мы делали без газет, запечатлевающих хронику нашей жизни? Эта статья, написанная безымянным «мастером пера», содержит добросовестное перечисление имен и слов, в ней недостает лишь одного – боли. Своей, собственной, незаемной. И любви к актрисе здесь не сыщешь – получил корреспондент задание отправиться на похороны, отбыл повинность, честно перечислил все, что увидел, и, получив гонорар за заметку, отправился на следующее задание – похороны или тусовку, не все ли равно?
Но никуда не деться от ставшей затрепанной истины: «Главного не увидишь глазами, зорко одно лишь сердце». Только оно позволяет заметить то, что не видно равнодушному глазу, – ту искреннюю и истинную скорбь, что, казалось, была разлита в самом воздухе возле храма и потом возле Театра им. Вл. Маяковского, ту человеческую растерянность, что сопровождает всегда уход из жизни.
Наташа, Наталья Георгиевна лежала в гробу в белом платье, удивительно красивая, одухотворенная и – умиротворенная. Завершилась ее борьба, наступил покой...
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Народная отнюдь не по официальному статусу – по тому, как воспринимали ее и самые простые, не отягощенные глубокими духовными поисками и образованностью, жители необъятной России, и интеллектуалы, и иностранцы, видевшие ее на экране и – реже – на сцене.
Любимая многими и многими, представлявшими самые разные поколения – от девчонок и мальчишек до увенчанных сединами женщин и мужчин.
Умная, тонкая, остро чувствующая.
И – невероятно, феерически одаренная...
Это все о ней, о Наташе, Наталье Георгиевне, Наталье Гундаревой.
Но это – далеко не все, лишь малая часть того айсберга, который представляла собой личность актрисы.
Ей была дарована очень короткая, но невероятно насыщенная жизнь – в одном из некрологов справедливо было сказано, что Наталья Гундарева, может быть, и успела наиграться, но беда в том, что мы не успели на нее насмотреться. Это верно. Не успели. По причинам самым разным, в том числе и по той, что кинематограф и театр 1990-х годов уже не давали нам щедрой возможности, которую дарили в предшествующие десятилетия, – смотреть и видеть, сопереживая, сострадая всеми силами тому, что нам предлагалось. Но именно эта «недовостребованность» Натальи Гундаревой, как ни парадоксально, углубила ее мироощущение и мировосприятие, заставив в многочисленных интервью последнего десятилетия предстать перед нами такой, какой она предстала. И оказалось, что мы не только не насмотрелись на нее – не наслушались, не оценили до конца, каким мудрым и интересным собеседником была эта актриса. И не просто собеседником – какой она была вообще.
Борис Плотников написал свои воспоминания о Наталье Гундаревой, озаглавив их многозначительно и точно – «Мона Лиза».
«В окружении прекрасных полотен великих мастеров в одном из залов Лувра хранится непревзойденный шедевр Леонардо да Винчи „Мона Лиза“.
Рядом с этой картиной все вокруг становится лишь достойным обрамлением. Вот уже пять веков она притягивает внимание людей всего мира. Женщина, изображенная на полотне, поражает какой-то магической простотой своей красоты и в то же время загадочностью. Я думаю об этом потому, что Наташа мне напомнила образ Моны Лизы. Я благодарен судьбе за то, что мне удалось познакомиться с ней и быть ее партнером в фильме Светланы Дружининой «Дульсинея Тобосская». Уверен, что Альдонса, ради которой «рыцарь печального образа» готов на любые подвиги, была именно такой, какой сыграла ее Наташа. Необыкновенно женственная и мягкая и в то же время страстная и умеющая за себя постоять. Лиричная и застенчивая, но мужественная и решительная.
Наташа – актриса редкой, какой-то «неактерской» органики. Это как дети и животные, с которыми существовать в кадре «на равных» невероятно трудно. Она могла все. Даже строптивый ослик Гришка, который должен был возить на себе Дульсинею и Санчо Панса, слушался только ее. Никакие уговоры и угрозы кого бы то ни было на него абсолютно не действовали. Но стоило Наташе пошептать ему какие-то тайные слова, как он мгновенно трогался с места и выполнял все «актерские» задачи, возложенные на него. Если даже ослик открывался душой Наташе, то что говорить об остальных. Как повезло всем нам! Такая актриса, такая женщина в современном кинематографе – большая редкость. Она излучала теплоту и нежность, с которыми для каждого из нас связан образ матери. Поэтому Наталья Гундарева для миллионов зрителей всегда будет любимой и родной. Ведь в переводе с латинского имя Наталья означает «родная»,
