Но что он мог чувствовать? Она была террористкой, а его долг состоял в том, чтобы защищать граждан от ей подобных. Насколько было известно Кормаку, Ангелина лично совершила три убийства, а косвенно, через своего брата Ариана, была замешана в сепаратистских бунтах, в результате которых погибли или получили ранения сотни граждан. Когда он остановился рядом с отстреленной головой женщины, на краешке его поля зрения на большой скорости мелькали цифры статистики.
Ян наклонился и поднял голову за волосы – длинные, светлые. Лицо Ангелины было бесстрастным, смерть словно принесла ей успокоение. Кормак ощутил нечто вроде легкого замешательства.
Держа в руке голову Ангелины на манер экстравагантной сумки, Ян вернулся к антигравомобилю. Он открыл дверцу, наклонился, положил голову на колени трупа и только потом забрался в машину сам. Затем он пристегнул ремнем тело Ангелины – не хватало еще, чтобы труп повалился на приборную доску. Что, если бросить труп, не забирать с собой? Однако куда как лучше, если Ангелина исчезнет без следа, а Кормак знал, как это сделать. Этому, как и многому другому, он в первую очередь научился у сепаратистов, орудовавших на Чейне III. Ян ухмыльнулся и потянул на себя рычаг. Машина поднялась на десять метров над землей и замерла. Кормак развернул ее к морю и толкнул рычаг вперед до упора.
Полет в ту сторону, где резвились черные выдры, никогда не отнимал много времени. Три минуты – и машина повисла над водой, черной, как нефть. Кормак поискал глазами то, что ему было нужно, и довольно скоро увидел водоворот метрах в ста впереди. Преогромная тварь! Подлетев к ней, Кормак открыл дверцу, расстегнул пряжку страховочного ремня и вытолкнул труп Ангелины из кабины. Выдра мгновенно набросилась на добычу. Раскрылась беззубая, как у гигантского карпа, пасть и тут же захлопнулась. Плеснула и вспенилась вода. Выдра нырнула, показав блестящую гладкую спину.
Кормак покачал головой. Странное ощущение – у него внутри словно бы что-то сжалось. Затем поморгал – будто бы ждал, что появятся слезы. Что ж, скорее всего он пожалел о том, что плоть Ангелины, насыщенная солями натрия, сможет отравить черную выдру. Осталось только признаться себе в том, что о его нечеловеческой сущности свидетельствует, в конечном счете, именно это равнодушие. Ян захлопнул дверцу и, заметив на пассажирском сиденье пятно крови, нахмурился. «В компании, где я взял напрокат эту машину, не обрадуются», – подумал он все с тем же едким безразличием. А потом включил двигатель и на полной скорости помчался к Гордонстону.
Система полей папируса, защитных дамб, шлюзов и приливных каналов занимала полосу в четыре километра шириной и длиной в сто сорок километров. Внимание Кормака привлек робот-сборщик урожая. Машина с виду напоминала гигантского хромированного скорпиона без хвоста и лап, она продвигалась по полю с помощью гребных колес. Ян некоторое время наблюдал за тем, как робот отправляет стебли папируса в «пасть» пятиметровыми «клешнями». Позади него оставались кубики сжатой тростниковой соломы. Сделав запрос, Кормак вскоре узнал о том, что робот-комбайн является моделью «Фергюссон- мультипроцессор F-230», эксплуатируемой примерно двадцать солстанских лет. Сверхтонкие волокна генно-модифицированного растения являлись сырьем для производства дефицитного шелка. Этот материал был единственной серьезной статьей экспорта для Чейна III и, соответственно, почти единственным источником притока средств с других планет. Естественно, именно эти источники стали причиной такого мощного сепаратистского движения.
Моря на Чейне III кишели черными выдрами. Выдры прекрасно размножались, невзирая на столетия колонизации планеты людьми, а также заселение моря адаптированными земными формами жизни. Многие колонисты полагали, что ими занято пространство, которое можно использовать для высокотехнологичного прибыльного морского фермерства. Кое-кому также казалось, что черных выдр должно стать поменьше. В этом деле мог бы помочь продуцированный вирус. Однако государство проявляло большую строгость, памятуя о договоре, касавшемся сохранения местной природы, – он был ратифицирован в самом начале колонизации Чейна III. Если бы подобный вирус был выпущен на волю, все население планеты подверглось штрафу, и за счет суммы этого штрафа был бы субсидирован проект выселения всех людей с Чейна III. Короче говоря, отсутствие понимания тех трудностей, с которыми сталкивались жители Чейна III, вызывало большое недовольство.
Кормак перевел взгляд с тростниковых полей на леса, посреди которых виднелись немногочисленные виллы и особняки. Именно здесь обитали самые недовольные. Они выступали за то, чтобы выколачивать колоссальные деньги из эксплуатации морей. Жители Гордонстона, возвышавшегося над пеленой тумана, будто тиара, составленная из серебристых монолитов, выказывали какое-либо недовольство только тогда, когда владельцы особняков и вилл объясняли им, что они теряли.
Подлетев к черте города, Кормак запросил компьютерное ведение машины, получил его и набрал на пульте координаты места назначения. Как только городская компьютерная система взяла на себя управление машиной, Ян отпустил рычаг и откинулся на спинку сиденья. Антигравомобиль поднялся вверх на полкилометра и набрал скорость выше той, которая позволялась при ручном управлении. Город начал быстро приближаться, и довольно скоро появились постройки, вид которых сверху напоминал интегральные схемы. С такой высоты между зданиями виднелись всего лишь бесформенные зеленые пятна, но Кормак знал, что там располагались многочисленные скверы и парки, оранжереи и пруды с подогревом, игровые площадки и фруктовые сады. Башни, вздымавшиеся над этим раем на земле через равные промежутки, устремлялись в небо на сотни этажей. В этих небоскребах жили те, кто предпочитал менее пасторальный стиль. Каждая из башен представляла собой настоящее произведение искусства. Как ни странно, по земным стандартам этот город не считался таким уж процветающим; тем не менее пока его жители наслаждались жизнью, которая уже в следующем столетии будет считаться необыкновенной.
Продолжая полет под управлением городской компьютерной системы, антигравомобиль сбавил скорость, как только впереди показалась башня, в которой располагалась Палата доверия. Высота здания составляла полкилометра, и оно само по себе являлось небольшим городом.
Компьютерная система управления подвела машину Кормака к другим антигравомобилям, которые, кружа по спирали, плавно опускались на стоянку, располагавшуюся на крыше площадью в несколько гектаров. Спустя некоторое время антигравомобиль аккуратно встал в ряд с пятью такими же машинами.
Ян выбрался из автомобиля и легкой походкой направился к расположенной неподалеку шахте лифта. Под подошвами его ботинок похрустывал аметистовый гравий, где-то неподалеку радостно насвистывал певчий дрозд. Кормак улыбнулся первой встречной – женщине-котоадапту в туфлях на каблуках с пружинками. Она ответила ему улыбкой, потому что другого трудно было ожидать – уж очень погожий выдался день. В хорошие, погожие дни люди почти всегда улыбаются. Затем женщина с сомнением взглянула на Кормака прищуренными кошачьими глазами. «Наверное, я отстал от моды», – рассеянно подумал он и уже решил было запросить сведения о последних тенденциях в мире моды, но раздумал. Когда котоадапт поравнялась с ним, Ян понял, что она таращится на его грудь. Он равнодушно ответил на ее взгляд, но, как только женщина прошла мимо, опустил глаза.
Идиот! С каких это пор забрызганная кровью одежда являлась последним писком моды?
Кормак поспешил ко входу в кабину лифта, нажал на пластину на уровне пола, и его окружило радужное антигравитационное поле, призванное управлять спуском. Мимо проносился один этаж за другим. Ян стащил с себя рубашку и зажал плотный комок под мышкой.
