Люди и боги

Добоговался!…Догрозился!..»
И непристойный жест мужской
В глазах пришельца отразился.
«Все так, — подумал бог в ответ. —
Зря херувим принес тревогу.
Очеловечен белый свет,
И — слава Богу!»
Но понял бог вторым нутром,
Что сам попал в свои же сети,
И хмыкнул, явно не с добром:
«Сочтемся, дети!..»
Но третий голос тут как тут:
«Пусть божьи молнии не реют!
Прости землян — они растут! —
Авось — дозреют…»
Господь смиренно взор скосил,
И встал в своей одежке жалкой,
И приказал, как попросил:
«Не бейте палкой!..»
И заскучал — внезапно, вдруг,
И на глазах землян разросся,
И как рассек, раздвинул круг!..
И воспарил!.. Исчез!.. Вознесся!..

* * *

В порыве человечьей простоты
Пристали к Богу: «Все ли знаешь ты?!»
Бог отрубил: «Не знаю ничего».
И — прокляли! И плюнули в него!
И бросили убойные каменья!
Но небо обозначило знаменье:
Младенец, опоясанный змеей,
В слепых слезах явился над землей!
И накатилось глыбой с высоты:
«Что
       знаешь
                  ты?..»

* * *

Поставили Богу дурманный поднос.
Эфирное зелье ударило в нос!..
Он поднял граненый священный бокал
Как раз над Сибирью, над скопищем скал:
«Я пью за великий земной поворот:
Пусть правит планетой великий народ!
Великая правда! Великая ложь!
Великие реки! Великая рожь!..»
И выпил Всевышний… И бросил бокал…
И в громе родился священный Байкал!..
В движенье и ропот моторы пришли,
И ангел, как робот, налег на рули…
И ангел подумал, свивая спираль:
«О, как ты наивен, всезнающий враль!»

* * *

Два близнеца — Господь и Сатана
Хлебнули в полдень теплого вина.
Господь размяк… Залег средь сонных трав…
«Прости, мой брат! — во многом я не прав…»
Взор Сатаны окрасился слезой,
Рыгнул — и даль откликнулась грозой!..
Костлявой лапой стукнул по груди:
«Прости, мой брат! Ругай меня, суди!
Дышу, живу… а как, спроси, живу?!»
И головой склонился на траву…
И братский храп потряс земную тишь…
И замер мир, как пуганая мышь…
В сей плоской басне есть двойное дно:
Не пейте в полдень теплое вино!

* * *

Дьявол хмыкнул и уперся в два бока:
«Ты пошто, Поэт, расспросами неволишь?!
Я — дурное настроенье Бога!
И не Господа, а Боженьки всего лишь!
Эх, Поэтишка! Слезливое око!..
Душу рабскую нытьем не обезболишь!
Ты — дурное настроеньице Бога,
И не Господа, а Боженьки всего лишь!..»

* * *

Хрупка, пуглива Богородица,
А сын шустер, как ванька-встанька…
Но рядом — карлица, уродица,