— Что?
— Майор Фришер!
— Его здесь нет!
Солдат попытался освободить руку, но Анна удержала его.
— Где он?
— В полицейском управлении! Мэм, отпустите! Вы что, не видите ничего?!
Он выдернул руку из ее пальцев и быстро пошел прочь. С бьющимся, как молот, сердцем Анна стала пробираться назад к выходу.
ГЛАВА 42
Полицейское управление Кубы располагалось рядом с госпиталем: Анна увидела его сразу, как только оказалась на улице. Ей повезло, потому что спрашивать дорогу во все прибывающей толпе людей, большинство из которых находились в состоянии истерики, было совершенно бесполезно. Суета госпиталя осталась позади, здесь не было кричащих людей и врачей в белых халатах: в управлении хозяйничали военные. Возле входа стояли два «Хаммера», рядом с которыми полицейские «Каприсы» выглядели странно и инородно.
У дверей Анну остановили солдаты, и она потеряла несколько минут, пытаясь убедить их связаться с майором. Мимо нее то и дело проходили люди, и, хотя внешне они казались спокойными, ощущение надвигающейся паники угадывалось на их лицах. Наконец, солдаты сдались, вызвали по рации Фришера, и спустя несколько секунд Анна вошла в управление.
Миновав стойку, она повернула налево и оказалась на лестнице, ведущей на второй этаж. По ней сновали военные, но никто не обращал на нее внимания. Выйдя в коридор, она сразу увидела Фришера, стоящего у одной из открытых дверей. Заметив Анну, он махнул ей рукой, приглашая следовать за собой.
В комнате было душно и шумно — множество людей в форме заполняли почти все свободное пространство: кто-то говорил по рации, кто-то писал; шипели статические помехи, гудели компьютеры, хлопала дверь. Майор провел Анну в смежное помещение и усадил за стол.
— Слушаю вас.
— Я думаю, что должна вам кое-что рассказать. Это может показаться странным, но прошу вас — выслушайте меня!
— Говорите.
Анна беспокойно заерзала в кресле, в последнюю минуту засомневавшись, стоило ли ей затевать этот разговор. Но отступать было поздно. И потом, это действительно может оказаться важным.
Она рассказала все: о своем странном видении во время их разговора в госпитале, об изменениях, которые произошли с сестрой и Тревисом. Фришер слушал ее, не перебивая. Когда она замолчала, он встал и подошел к окну. Анна ждала.
— Я вам верю, — наконец произнес он. — Хотя и не понимаю, что это может значить.
— И что нам делать?
Майор повернулся и посмотрел на нее.
— Вы ведь от сестры?
— Да.
— Как она?
— Мучается головной болью.
Фришер кивнул.
— К вечеру нас ждут большие проблемы.
— Вы о чем?
— Вы видели, что творится у госпиталя?
— Да.
— Вспомните Бенжамина Флая и его пассажиров. Происходящее там, — он кивнул в сторону окна, — вам ничего не напоминает?
Анна побледнела.
— Боже!
— История повторяется, но теперь мы имеем целый город.
— Пустошь исчезла, и они…
— Да.
— Господи! Они все погибнут?
— Не знаю. Люди здоровы, но им все хуже. Нам совершенно не за что зацепиться!
Он посмотрел на Анну.
— Мы собираем на южной окраине полевой госпиталь. Вы можете перевести туда своих родных. Я пришлю машину, как только смогу.
— Спасибо!
— Не за что.
Фришер поднялся.
— У вас все?
— Да… То есть — нет! Джеймс — они изменились! Все они! Не намного, но они другие. Не те. Неправильные.
— Я понял. Но что вы хотите от меня?
— Не знаю! — голос Анны звучал раздраженно. — Мне кажется, вы должны что-то сделать, а не стоять здесь и пялиться в окно!
— Сделать?! Вы посмотрите вокруг! Через несколько часов весь город превратиться в чумной барак — вот с чем я должен что-то сделать! Там сотни людей! И это все реально — вот здесь! Я не могу тратить время на ваши теории!
— Все это связано.
— О чем вы?
— Эти странности с Софией и Тревисом, эти изменения и история с пассажирами Хорька, мое видение — все это связано.
Фришер покачал головой.
— Ждите машину. И не ходите на улицу.
Майор встал, показывая, что разговор окончен. Анна тоже поднялась.
— Я понимаю — у вас нет времени, но это важно. Я чувствую!
— Хорошо.
Анна вышла на улицу. Солнце раскалило асфальт и стены домов, и, даже несмотря на легкий ветер, дышать было нечем. Воздух сделался густым и почти осязаемым. Даже здоровые люди в такую погоду могут почувствовать себя плохо, стоит ли удивляться тому, что происходит? Анна посмотрела в сторону госпиталя. Там все так же толпились люди, но крики стихли. Жара делала свое дело: многие уже не стояли на ногах — кто-то лежал в тени здания, кто-то сидел на тротуаре, кого-то вели солдаты, подхватив под руки. Белых халатов видно не было.
Над головой загрохотало, и Анна вздрогнула, зажав рот рукой. Низко над домами пролетел военный вертолет, направляясь на южную окраину города. Он промелькнул, словно черная грозовая туча и исчез. Рев его винта стих, и Анна перевела дыхание. Она перешла на другую сторону улицы и быстрым шагом направилась к дому сестры.
Шторы на окнах гостиной были опущены, и в комнате царил сумрак. Почти на ощупь, видя перед глазами яркий блик солнца, Анна подошла к дивану и увидела сестру. София лежала неподвижно, свесив руку, и сначала Анне показалось, что она в обмороке.
— София? Ты спишь?
— Анна?
Голос ее звучал слабо.
— Как ты?
— Плохо. Голова кружится. Даже ходить не могу.
— Брайан все еще у соседей?
— Да. А что случилось?
— Я приведу его домой. Тревис не возвращался?
София открыла рот, но не успела ничего сказать: за окном раскатисто прогрохотало.
— Что это?
— Наверное, вертолет. У кого Брайан?
— У Хантов. Соседний дом, дальше по улице.
— Я приведу его.
Анна направилась к выходу.
— Принеси, пожалуйста, воды.
Дверь у Хантов оказалась незапертой.
— Эй? Здесь кто-нибудь есть?
— Кто там?
Голос донесся из арки, отделяющей прихожую от одной из комнат. Раздвинув полог из разноцветных бечевок, Анна прошла туда. Брайана она увидела сразу: он и еще один мальчик стояли на стульях, придвинутых к окну, и смотрели на улицу. У стены, на низкой кушетке, привалившись к толстой подушке, полулежала женщина примерно одного возраста с Софией. В руке у нее была открытая книга.
