Повелитель теней

Грэм П. ТЕЙЛОР ПОВЕЛИТЕЛЬ ТЕНЕЙ

1 ЧЕРНАЯ БУРЯ

Стояла тихая октябрьская ночь. На вершине крутой скалы урожай кукурузы был собран, а стебли сложены штабелями, напоминая соломенные хижины. Яркая, серебристая луна сияла над спокойным морем. Вдали виднелся силуэт угольщика – брига «Френдшип», покачивавшегося на волнах. Его паруса казались флагами маленького войска, изготовившегося к сражению.

Сияние полной луны проникало в самую чашу леса, тесным кольцом окружавшего вершины скал. Низенькая робкая фигурка в черном монашеском одеянии и башмаках до колен, спотыкаясь, тащила длинный футляр из черной кожи, явно боясь отстать от высокого надменного мужчины с белыми, развевавшимися на ветру волосами.

Неподалеку, затаившись под кустом и мечтая о свежей зайчатине, дремала лисица; вдруг ее пробудил потревоженный чем-то олень – он вылетел из подлеска и ринулся в гущу и тьму Уайкского леса.

– Что это? – Коротышка замер, его голос дрожал и срывался. В страхе он уронил футляр на землю и судорожно вцепился в плащ своего спутника, стараясь держаться к нему как можно ближе в этой темной осенней ночи. – Оно здесь! – взвизгнул он пронзительно. – Я его вижу, оно вон там, между деревьями.

Высокий мужчина схватил его за ухо:

– Спокойно, Бидл. Мир обойдется без твоих воплей.

Коротышка прищурился, словно пытаясь разглядеть что-то во тьме, но при этом весь спрятался под плащом своего спутника. Бидл не любил темноту и терпеть не мог ночь. Пусть наслаждаются этим храбрецы, он же предпочел бы проводить ночи у камелька в трактире, слушая рассказы о дальних странах, о войнах в чужих краях, о контрабандистах, да еще попивая при этом теплое, пенистое пиво.

Но здесь, на вершине крутой горы, Бидл чувствовал себя чужим, он не принадлежал к этому миру. Лес был пристанищем страшилищ, злых ведьм, всякой нечисти и тулаков. Их-то Бидл боялся больше всего. Это были непонятные, невидимые создания тьмы. Они могут незаметно прокрасться к вам ночью, напустить на вас темную, удушливую мглу и лишить всякой воли к жизни. Люди рассказывают, что они забираются в дома через открытые окна и, словно темным одеялом, накрывают собой мирно спящую и ничего не подозревающую жертву. Стиснутая, сжатая со всех сторон, жертва уже не способна сопротивляться. Тулаки отнимают у человека все силы и наполняют его мозг чудовищными, кошмарными видениями. На самом деле эти видения и есть тулаки, и они будут преследовать несчастного до конца его дней. Тулаки оставляют человека обессиленным и безвольным, с провалившимися глазами из-за бессонных ночей, проведенных в постоянном страхе, что они вернутся.

Стоило легкому бризу шевельнуть побуревшую, хрусткую листву меж деревьев, как Бидл вцепился в плащ своего спутника еще отчаяннее.

– Это человек… или это… они? – Он выговаривал слова с трудом; его правая нога то и дело подворачивалась, веки нервно подергивались, во рту пересохло, язык словно прилип к нёбу.

– Они? – фыркнул высокий ему в физиономию. – Кто такие они? Ну?! Ты что, онемел? Что тебя так перепугало?

Бидл втянул голову в плечи и спрятал лицо в душных складках черного плаща своего сердитого компаньона.

– Там тулак, – выдавил он замирающим голосом, надеясь, что так они его не услышат.

Его спутник поднял руки и приставил ладони ко рту раструбом; сделав глубокий вдох, он взревел диким, утробным голосом:

– Тулак! Тулак! Тулак!

По лесу прокатилось эхо, лисица выскользнула из-под куста и мгновенно скрылась в подлеске. Над головами путников с деревьев взвилась устроившаяся было на ночлег стая черных-пречерных дроздов и закружилась над кронами, наполнив ночное небо резким карканьем; в лунном свете это похоже было на танец теней.

– О, нет! – воскликнул вне себя от ужаса Бидл. – Умоляю, отец Демьюрел, не произносите этого слова, они услышат, и придут, и схватят нас… Моя матушка говорила…

– Нас, Бидл? Ты сказал – нас»?! – резко оборвал Демьюрел укрывшегося под его плащом, дрожавшего всем телом слугу. – Я не боюсь никого и ничего на свете, а вот у них есть все основания бояться меня. Сегодня, приятель, ты увидишь, кто я есть на самом деле, но ты не обмолвишься об этом никому ни словом. Я повелеваю созданиями куда более страшными, чем тулаки. Посмей только заикнуться о том, что тебе предстоит увидеть нынешней ночью, и ты никогда больше не решишься сомкнуть глаз, сам не захочешь дожить до следующего захода солнца. Ну а теперь прибавим шагу, нас ждет дело; корабль ожидает свершения своей судьбы, я же – своей.

Демьюрел схватил Бидла за шиворот, рывком поднял на ноги и потащил по тропе вниз, к морю. Воспротивиться Бидл не мог. Он прислуживал викарию Торпского прихода уже двадцать лет. Когда ему исполнилось одиннадцать, его отослали служить Демьюрелу за пенни в неделю, на всем готовом; он спал в конюшне на свежей соломе и одну субботу в месяц мог не работать. Люди считали, что ему повезло, – хилый сухоножка, он был никому не нужен. Демьюрел оказался суровым хозяином, скорым на самую грубую брань, а еще более скорым на руку. Иногда Бидл пробирался в церковь и, укрывшись в заднем углу, слушал его гневные проповеди с кафедры, сулившие геенну огненную, вечное проклятие, кипящие котлы, наполненные кровью, змей и всяческие ужасы, кои ожидают неверующих.

Бидл, прихрамывая, бормотал про себя:

– Жестокости, мучения, кипящая кровь… нехорошая это работа… слишком черно, слишком холодно, слишком много…

Демьюрел высокомерно оборвал его шепот:

– Перестань бубнить, дело не ждет. Волоки эту свою ногу-палку поживее. Тогда мы, пожалуй, успеем взобраться на скалу, прежде чем бриг пройдет мимо.

Бидл попытался исполнить приказ хозяина и сразу соскользнул в грязь.

– Поаккуратней с футляром, слышишь? Я затратил много времени и много денег, пока не нашел то, что искал. Ну же, вперед: мы должны быть внизу, у подножия водопада, прежде чем взберемся на мой камень.

Бидл знал, что деньги, на которые Демьюрел купил этот черный короб, были не его деньги. Каждое воскресенье он клал себе в карман часть ренты и десятины, выплачиваемых деревенским людом.

Он припомнил ночь, когда этот длинный, черный футляр появился в доме викария. Дверь кабинета слегка приотворилась, и сквозь щелку Бидлу все было видно. Никогда прежде не наведывался в их края столь необыкновенный торговец. Его кожа была такой черной, что даже блестела. Хозяин трактирчика «Харт» рассказывал тогда, что из Уитби он прикатил в карете и был единственным пассажиром брига «Уайтхолл», который зашел в док накануне, прибыв из Испании.

Бидл украдкой следил, как чернокожий открыл короб и в мерцающем свете канделябров вынул из него длинную, сияющую металлическую колонку ростом с самого Бидла. Потом достал оттуда же руку из черного янтаря, ее кисть была сжата в кулак. Он вложил в кулак серебряный кинжал, инкрустированный двумя еще более черными кусочками гагата.

Никогда прежде Бидлу не доводилось видеть подобную красоту, образ этот навсегда запечатлелся в его душе. Гость вынул из-под плаща черную бархатную сумку и бережно положил ее на стол. Когда он открыл ее, Бидл разглядел два золотых крыла, простертых вверх за спиной маленького изваяния. Больше ему ничего не удалось увидеть, потому что Демьюрел поспешно встал из-за стола и захлопнул дверь. И он, и его гость вели разговор вполголоса. Бидл прижал ухо к двери и слушал.

Гость говорил с Демьюрелом по-английски вполне свободно:

– Я рисковал многим и одолел много миль, чтобы привезти вам это. Статуэтка обладает мистической силой, и они не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть ее. Вы смелый человек, Демьюрел. Либо смелый, либо просто богатый глупец.