товарищ. Увидимся в аду! – крикнул он, обернувшись к трупу, раскачивавшемуся на ветру.
Несколько минут он продолжал идти вдоль узкой лесной тропы через Аггл-Вуд, потом решил, что снова сесть на коня будет вернее. Поначалу, когда земля дрогнула в первый раз, он хотел было вести коня под уздцы, не понимая еще, что происходит. Он посмотрел на север, где вздыбленное облако разрасталось вверх и вширь, на восток и на запад, через все небо, словно огромный веер. От него исходило сильное свечение, оно было ярче утреннего солнца, хотя и не давало тепла. Крейн глянул под ноги и обнаружил, что у него две тени: одна – на север, другая – на юго-восток.
Он ехал по изрытой колеями дороге и вскоре увидел Чертову скалу. И опять почувствовал, что он не один. Он обернулся назад, через поле, на тропу. И уже не сомневался, что за ним наблюдают. По верхней кромке скалы тянулась узкая тропинка, для лошади слишком узкая. Она круто спускалась вниз, к плато, извиваясь то назад, то опять вперед, вниз под скалу, и исчезала в подлеске, прикрытая невысокими деревцами и кустиками ежевики. «Здесь запросто можно спрятать целую армию или корабль, до отказа груженный бренди», – подумал про себя Крейн.
Взяв седельную сумку и перекинув ее через плечо, Крейн оставил коня на вершине скалы и медленно стал спускаться по тропе. Почти сразу он оказался под покровом густого леса. Через лес шла хорошо утоптанная зверьем дорожка. На некоторых деревьях он заметил странные знаки, глубоко выдолбленные в коре; это насторожило его. Опять вспомнилось пророчество женщины в вересковой пустоши. Лицо повешенного с выжженным оспой глазом врезалось прочно в его память. Он достал из-за пояса пистолет и взвел курок, уверенный, что за ним неотступно следует кто-то, пробираясь через подлесок.
Он не хотел неожиданно оказаться добычей человека, зверя или вовсе неизъяснимых тварей, поскольку теперь Джекоб Крейн вынужден был в силу обстоятельств расширить свой кругозор и включить в него некий новый мир разной нечисти и призраков, которых не вмещало его воображение.
Двигаясь осторожно, он шел по тропе через лес. Сверху его прикрывал шатер густой листвы. Глянув сквозь ветви, он увидел фигуру мужчины, находившегося гораздо выше его, на вершине скалы. Крейн остановился и достал подзорную трубу. Его тревога все возрастала. Через линзу в латунной оправе он увидел человека ненамного старше себя, с длинными черными волосами и маленькой бородкой, с головы до ног одетого в черную кожу, в белой гофрированной рубашке. Человек смотрел вниз, туда, где скрывался Крейн, улыбнулся ему и, подняв руку, легонько помахал ею. Крейн посмотрел опять, но человек исчез.
Вскоре Крейн был у тайного подземного хода, который вел со скалы в усадьбу викария. С поляны он увидел Блита и Скерри. У их ног стоял штормовой фонарь и небольшой деревянный бочонок. Порох!
Крейн заторопился к ним.
– Хорошо сработано, парни, это как раз то, что нам нужно. Вполне достаточно, чтобы стряхнуть старого Демьюрела с кровати. Если ему не хватило нынешней встряски, – сказал он.
– Скала возле Норт-Чика рухнула – целиком ушла в море… и еще половина Бейтауна, – сообщил Скерри.
– А что мой корабль?
– После оползня, когда земля ушла в море, поднялась большая волна и прокатилась через весь залив, – сказал Блит, посмотрев на Скерри. – Мы видели, как вода ударила в ваш корабль, подбросила его, словно пробку, потом снова опустила, как будто ничего и не было. Весь карьер тряхануло. Казалось, наступил конец света.
– Это может случиться скорее, чем вы думаете, парни, – сказал Крейн, подойдя к бочонку с порохом. – Давайте-ка двинем в подземный ход, и пусть старый пес получит самый неожиданный подарок за всю свою жизнь. Или мне следовало сказать – смерть?
Крейн вступил в подземелье первым. Со свода падала капля за каплей, стенки были покрыты толстым склизким мхом. Когда все трое вошли в туннель, Крейн остановился и поглядел назад, на свет. Он ждал.
– Что-то не так, капитан? – спросил Блит.
– Просто жду. Мне кажется, кто-то слишком интересуется нашим путешествием. Хочу убедиться: то ли за мной кто-то следит, то ли все эти события за последние два дня малость размягчили мои мозги.
Под защитой тисовых ветвей и густого кустарника, закрывавшего их со всех сторон, Кейт стояла, направив меч варригала на Бидла, который держал в дрожащих вытянутых руках ящик со змеями. Рафа и Томас выглядывали из подлеска, стараясь разглядеть драгунов.
– Какой дорогой мы пойдем, Томас? – спросил Рафа. – Через дом и подземным ходом или по тропе вниз, к карьеру?
Томас несколько секунд размышлял, взвешивая оба предложения.
– Через дом и подземный ход. Так мы меньше будем на виду, но, возможно, попадемся Демьюрелу в лапы.
– Я помогу вам выбраться, – предложил Бидл.
– Нет, Бидл, – резко сказала Кейт, по-прежнему направляя меч на него. – Думаю, мы не можем доверять тебе. Мы возьмем тебя с собой, а как только выйдем из усадьбы, отпустим на все четыре стороны. Так что веди себя тихо, не то я обрежу тебе уши и сделаю из них сумку, – засмеялась она; теперь, когда они вырвались из башни и спасение казалось возможным, она почувствовала прилив новых сил.
Кейт подумала о своем коттедже, стоявшем на вершине скалы в Бейтауне. Ей хотелось знать, все ли там спокойно, хотелось разыскать отца.
Рафа смотрел на облако, от которого разливалось сияние по всему небу.
– У нас мало времени, дня два самое большее, – сказал он. – Демьюрел, использовав Керувима, что-то уже сделал с миром, сам того не понимая. Он мог даже выпустить глэшанов. Если они на свободе, они найдут нас.
– Кто такие глэшаны? – спросил Томас.
– Это такие твари… никогда не хотел бы я с ними встретиться. Злобная нечисть, вам и во сне не приснилось бы, какие ужасы способны они творить в этом мире. Еще до начала времен глэшаны восстали против Риатамы. Они хотели завоевать родину для себя, но серавимы вступили с ними в борьбу, и многие из них полегли в боях. Их предводитель был сброшен на землю, и с тех пор он стал соблазнять, искушать людей. Но Риатама победил глэшанов в Битве Черепов, свершилось Великое Пленение глэшанов, и они потеряли почти всю свою силу. Их вождя звали Пиратеон; он стремился завладеть Керувимом со дня его сотворения. Мой род всегда охранял его от Пиратеона, но один из наших же людей помог привезти Керувима сюда и продать его Демьюрелу. – Рафа говорил спокойно. – В мире существует два Керувима, один сотворен из золота, другой из плоти. Теперь мы оба оказались среди вас.
– Так вот почему Демьюрел хочет убить тебя, – сказала Кейт.
– Да, и если ему это удастся, глэшаны опять станут воевать с Риатамой. С Великим Пленением будет покончено. Демьюрел верит, что Керувим – это просто магическая игрушка, которая будет исполнять любую его прихоть. Но Пиратеон никогда не позволит ему возвыситься над собой. Демьюрел даже не подозревает, какая над ним нависла опасность.
– Что произойдет, если Демьюрел сделает это?
– В Книге написано, что луна станет источать кровь, небо почернеет, а на землю упадет звезда, которая отравит моря. По всей земле хозяйничать будет чума, войны и землетрясения разрушат все города. И тогда земля окажется в плену у Пиратеона на тысячу лет. И всем нам лучше умереть, чем жить в эти времена. – Рафа отступил назад, глубже в тень большого тиса, боясь быть услышанным теми, кому не следовало; друзей же своих поманил к себе поближе. – Демьюрел станет жертвой собственной жадности. Пиратеон потребует себе все, что ему положено. Он попытается захватить Керувима как можно быстрее, пока луна в своей полной фазе.
– Но как же его остановить, если нас только трое? – спросила Кейт Рафу, не спуская глаз с Бидла.
– Есть такой праздник, который справляется в этой стране под названием Сэмхейн; другие называют его Хэллоуин. В праздничную ночь врата, которые не выпускают глэшанов в этот мир, едва прикрыты. К тому времени я должен покинуть страну вместе с Керувимом. Власть Пиратеона ограниченна, он не может быть в двух местах одновременно. Он не всесилен и опирается в своих делах на последователей; все эти их гадальные карты, сеансы, колдовство – лишь часть его мошеннических трюков. Те, кто исполняет его волю, будут уничтожены вместе с ним, – сказал Рафа, прижимая к груди Керувима.
– Тогда мы должны доставить тебя в Уилби. Мы можем быть там уже ночью и утром первым делом
