Кампанья отъехал назад и припарковал машину чуть в стороне. Затем они вышли из машины и, оставаясь в укрытии деревьев, продолжили разглядывать ферму.
Когда инспектор говорил, что хорваты прошли войну и знали свое дело, он был абсолютно прав. По приказу Йосипа Мате вел наблюдение за мостиком, единственным местом, откуда можно было следить за фермой, оставаясь незамеченным. Он заступил на пост еще на рассвете и через бинокль отлично видел все маневры Кампаньи и Амелии. Периодически по рации Мате сообщал о происходящем Йосипу. Мате не сомневался, что перед ним легавые, и главарь решил, что заложника необходимо вывозить. Но перед тем как закончить сеанс связи, он отдал последний приказ Мате.
Полицейские увидели, как белый фургон выезжает с фермы и направляется к ним.
– Что будем делать? – встревоженно спросила Амелия.
– Пропустим их и поедем следом. Будем надеяться, что Веронези и коллеги из Сан-Дона сумеют быстро организовать перехват.
Они, не медля, сели в машину, и Кампанья сдал назад, заехав в кустарник, чтобы не быть замеченным из фургона. Амелия по мобильному говорила с начальством. Оба не сводили глаз с мостика и не заметили, как сбоку к ним подходит человек, вооруженный автоматом Калашникова. Метров с десяти он открыл огонь. Длинная очередь прошила правый борт автомобиля. Амелия была буквально расстреляна. И, словно щитом, своим телом закрыла Кампанью. Инспектор распахнул дверцу, бросился на землю и покатился в кустарник, стремясь укрыться от пуль. Мате остановился, чтобы сменить магазин, потом дал еще очередь, прикрывая проезд фургона. Сзади распахнулась дверца, убийца заскочил в фургон, и шофер до упора нажал на газ. Кампанья пришел в себя. Отправил пулю в ствол своей «беретты» и побежал. Он летел через поле, стремясь догнать фургон на повороте, где тот вынужден будет сбросить скорость. У него не было плана. Он знал только, что в магазине его «беретты» пятнадцать пуль девятого калибра. Он поскользнулся на траве и потерял несколько драгоценных секунд. Фургон миновал поворот, а он был еще метрах в тридцати. Тогда он остановился, прицелился, держа пистолет обеими руками, и начал стрелять по кабине. Он не хотел рисковать, чтобы не попасть в заложника. Несколько секунд – и он израсходовал все пули, но ему показалось, что он попал в человека, сидевшего рядом с водителем. Ему почудилось, что тот дернулся. И был уверен, что это Йосип. На какую-то долю секунды их взгляды пересеклись.
Он вернулся к машине. Закрыл Амелии глаза, обнял ее и разрыдался.
Когда приехал Веронези, зона уже кишела полицейскими. Кампанья сидел на пне и курил сигарету, бессмысленным взглядом глядя в поле. Начальник приподнял простыню, накрывавшую лицо Амелии, и несколько секунд пристально смотрел на нее. Потом дал волю эмоциям.
– Не могу поверить, что Амелия мертва, – прошептал Кампанья.
– Вы позволили им себя обнаружить, – жестко ответил Веронези. – Я же сказал вам не высовываться.
Инспектор покачал головой:
– Они организованы как маленькое войско. Территория уже была у них под контролем, когда мы приехали. Они отреагировали быстро и четко.
– И убили Амелию.
– Возможно, я тоже достал одного из них.
– Уверен?
Кампанья развел руками:
– Знаешь, как это бывает, когда прицеливаешься и стреляешь. Тебе кажется, что ты попал, но не знаешь наверняка.
– Нет, не знаю. Стрелок у нас ты, – сурово сказал Веронези. – Но надеюсь, что ты не промахнулся.
К ним подошел один из сотрудников Управления по борьбе с мафией и сообщил, что в доме были обнаружены неопровержимые доказательства содержания там заложника.
Через час на проселочной дороге, ведущей к шоссе на Триест, был обнаружен фургон со следами крови в кабине. Для Кампаньи это было подтверждением того, что он ранил Йосипа.
– Они бежали в сторону Местре, – сказал Веронези. – Они угнали машину у двух бельгийских туристов и, по свидетельству пострадавших, направились именно туда.
– Граница находится в противоположной стороне, – заметил инспектор.
– Заложник все еще у них, – заметил один из сотрудников управления. – И они надеются получить деньги.
Кампанья подождал, пока тот уйдет, и сказал:
– Я хочу найти Йосипа.
Веронези посмотрел на него:
– Посмотри, на кого ты похож. Езжай домой.
– Нет, я хочу участвовать.
– Ты слишком завяз в этом деле, и я не хочу, чтобы ты оставался. Ты способен наломать дров.
Подъехала патрульная машина и привезла Антуна Де Заича. Он плакал и воздевал к небу закованные в наручники руки в ожидании помощи свыше. Он кричал, что ничего не знал о похищении и всего лишь хотел оказать услугу Йосипу Персену, так как тот был кузеном его шурина.
– Ты ему веришь? – спросил инспектор.
– Он не мог не знать, что? Йосип за человек. Мы задержим его за соучастие в похищении человека и убийстве. А потом поглядим.
После того как эксперты сняли все отпечатки, а врач закончил свою работу, тело Амелии погрузили в полицейский фургон. Кампанья кусал кулаки, чтобы не закричать.
На машине его подвезли до Падуи. По дороге он молчал, но, когда перед ними распахнулись ворота квестуры, он уже знал, что будет делать. Прежде всего он отправился в оружейную и взял несколько полных магазинов для своей «беретты», потом забрал свою машину. По мобильному он позвонил в финансовую гвардию, оставил свой номер и попросил передать майору Фьоре, что ждет его звонка.
Тот перезвонил ему спустя десять минут.
– Я хотел попросить об услуге.
– Я уже оказал вам одну, – ответил майор. – Обращайтесь официальным путем.
– Не могу. Хорваты на моих глазах убили напарницу, а коллеги отправили меня отдыхать.
– Я знаю. Мне жаль, но я ничего не могу для вас сделать. Особенно если вы собираетесь действовать в нарушение инструкций.
– Сделаем так: я задам вопрос, а вы сами решайте, отвечать или нет.
– Хорошо, я согласен.
– Если бы я был ранен и прятался в районе между Местре и Падуей, к кому бы я мог обратиться за медицинской помощью?
Майор вздохнул:
– Если бы вы были раненым хорватом, я посоветовал бы обратиться к китайцам. Отношения между этими двумя преступными группировками отличные, а у китайцев есть пара квартир, оборудованных для оказания скорой хирургической помощи.
– Спасибо.
– За что? Вы же не ранены и уж точно не хорват.
Китайская община на протяжении многих лет оставалась защищена неприступной стеной круговой поруки и молчания. Но новое поколение китайцев, родившихся в Италии, стало демонстрировать более независимое поведение. Совершив ряд ошибок, они привлекли внимание правоохранительных органов. В один из городков, где хозяйничала когда-то мафия Бренты, проданная государству собственным боссом, Феличе Маньеро, как убыточное предприятие, однажды явились банды китайских юнцов. Они попытались обложить данью местных предпринимателей. Кампанья, к которому поступило заявление местного скорняка, взял в оборот одного из этих молодчиков. Страшась, что родственники узнают о происшедшем и отошлют его в Китай, он предпочел стать информатором. До сих пор инспектор довольствовался незначительными
