услышав, как в нескольких метрах от него зазвучал сигнал. Рука дернулась к кобуре, но его остановил голос Веронези.
– Готов поспорить, что ты звонишь мне, чтобы сообщить о местонахождении преступников, – сказал начальник.
Из темноты вокруг материализовались остальные коллеги.
– Именно так, – согласился Кампанья. – Но как вам удалось…
– Оставим это, – прервал его Веронези. – С возвращением в наши ряды, инспектор, и слава богу, что эта история закончилась благополучно. Для всех…
Кампанья был растроган тем, что его в очередной раз прикрыл его начальник и коллеги. Он хотел сказать что-то важное, чтобы поблагодарить их, но в голову ничего не приходило.
Незадолго до рассвета прибыло подкрепление. С первыми лучами солнца они разобрались в планировке дома и продумали ход операции.
– Ты тоже хочешь участвовать? – спросил его Веронези.
– Ты доверяешь мне?
– Я очень надеюсь, что ты не будешь палить как идиот.
Они вошли через парадный вход и дверь гаража. Хорваты спали. Йосип – вечным сном. Он умер еще ночью, но его приспешники этого не заметили. Заложник, со скованными руками и ногами, во время штурма тоже спал. Не успел он обрадоваться освобождению, как сотрудники Управления по борьбе с мафией снова защелкнули на нем наручники.
– Куда вы меня везете? – испуганно спросил он.
– На этот раз в настоящую тюрьму.
– Но я ничего не делал.
– Заткнись, урод! Чтобы освободить тебя, наша коллега подставила себя под пули.
Кампанья ударил убийцу Амелии ногой в пах, а затем дулом пистолета заехал ему в нос.
– Хватит, – спокойным голосом приказал ему Веронези.
На похороны Амелии пришло множество людей. Даже мэр и министр внутренних дел. Кампанья стоял в первом ряду, рядом с ее родителями, приехавшими с юга Италии. Инспектору было тяжело прощаться с Амелией.
В последующие дни инспектор помог Маре Сабич найти работу в краях, не затронутых хорватским криминалитетом. Ее приняли в одну из частных клиник области Марке. С тех пор он не получал от нее известий.
Труп юного Ху Венжу был обнаружен в одной из заброшенных печей на окраине Падуи. Ему перерезали горло. Кампанья узнал о происшедшем, как только вернулся из отпуска, который он проводил с дочерью на Сицилии. Гайя же предпочла отправиться во Францию со своим архитектором. Забрав все материалы по делу об убийстве китайца, Кампанья заперся в своем кабинете. После чего отправился к Веронези.
– Я хочу, чтобы меня перевели в отдел, занимающийся китайской мафией, – сказал он серьезно.
– У тебя солнечный удар? Там никто не хочет работать.
Инспектор положил на стол папку с материалами по делу Ху Венжу:
– Думаю, его убили из-за меня.
Начальник перелистал несколько страниц, чтобы понять, о чем идет речь:
– Это тот самый информатор, который вывел тебя на связь с их боссом?
– Он самый.
– Надеюсь, ты не собираешься мстить за всех своих убитых информаторов?
– Это не месть. Парню было всего семнадцать лет, и ему перерезали горло только за то, что он передал мое послание. Мы не можем допустить, чтобы происходили подобные вещи.
– Ну, китайская мафия делает дела и похуже. Мы же знаем лишь половину того, что они творят.
– Вот именно. Я знаю в лицо босса, который вел со мной переговоры. Это след, который поможет нам узнать, чем именно они занимаются и какова структура их организации.
– Хорошо, будешь заниматься китайцами.
Поздно ночью за столиком одного из китайских ресторанов собралось несколько мужчин. Он ели, пили и разговаривали о делах. В припаркованном на улице фургоне Кампанья и еще один полицейский с помощью видеокамеры следили за входом в заведение.
– Скоро три часа, – жаловался напарник инспектора. – Эти уроды когда-нибудь отправятся спать?
Инспектор не ответил. Он продолжал внимательно следить за рестораном. В какой-то момент дверь открылась и на улицу вышли четверо китайцев. Среди них был и толстяк, сообщивший информацию о Йосипе.
Кампанья довольно улыбнулся. Мужчины попрощались, и толстяк сел в свою «тойоту». Не успел он включить передачу, как оказался окружен полицейскими в штатском. Китаец развел в стороны руки и спокойно вышел из машины. Предъявил документы и без возражений позволил себя обыскать. Кампанья вышел из фургона и принялся осматривать «тойоту». Из-под сиденья он извлек пакет с порошком сероватого цвета.
– Могу поспорить, что это бирманский героин, – заявил инспектор.
Китаец побледнел и затряс головой.
– Это не мое, не мое! – запротестовал он.
В ответ Кампанья прошептал ему на ухо:
– Я знаю. Это подарок, присланный тебе Ху Венжу.
Диего Де Сильва
Логово Терезы
Женщина возвращалась домой днем. Она выходила в магазин, то ли за средством для мытья посуды, то ли за фаршем (переходя дорогу, сама уже не помнила и не было ни малейшего желания заглянуть в пакет и припомнить), и потому она была без кофты и без сумочки; в левой руке вместе с ключами зажата сдача.
Подойдя к подъезду, она заметила, что дверь уже открыта, повернулась и толкнула ее плечом.
В подъезде покореженный велосипед тех, что со второго этажа, был привязан цепью к перилам лестницы, ведущей к лифту. Каждый раз, как ни пыталась она сделать вид, что все в порядке, это зрелище выводило ее из себя: такая неприкрытая наглость. Она вздохнула и заглянула в почтовый ящик, просто так, на всякий случай. И тут дверь хлопнула – так сильно, что едва не слетела с петель. Женщина вздрогнула, сердце ее замерло – против воли. Она зажмурилась, потом медленно открыла глаза.
– Опять, – сказала она сквозь зубы и, уперев руки в бока, повернулась к хлопнувшей двери.
Больше всего ее бесило объявление на доске, недавно повешенное на стенд управляющим: «Воспитанные люди придерживают дверь», с кучей подписей и печатей. Да сделай так, чтобы пружину починили, а не учи жить других, зараза. Скажи этим нахалам, чтобы забрали свой велосипед, это же дом, а не гараж, нет?
– Синьора Тереза, – окликнули ее из лифта.
Кто-то назвал женщину по имени, и ей показалось, будто у нее прямо перед носом щелкнули пальцами.
