– Если мы не понимаем друг друга, это бесполезно.
Тереза встала, спросила, может ли она лечь спать.
Марко пошел за ней. Подождал за дверью ванной, пока она вымоется, и за дверью спальни, пока она разденется. Потом расположился рядом с ней, в потертом кресле.
– Что случилось? – спросила Тереза, которая внезапно проснулась.
Она приподнялась, ища выключатель лампы на тумбочке, зажгла свет.
– Молчите, пожалуйста.
Марко стоял с пистолетом в дрожащих руках. Лицо его кривилось от сдерживаемого гнева: он смотрел в потолок. С верхнего этажа доносился шум – обыск, протестующий голос его матери, которую никто не слушал.
Вот они в комнате. Сначала письменный стол. Затем шкаф. Безжалостно выворачивают содержимое ящиков. Перебирают его вещи, портят, изучают, разбрасывают, изымают одну за другой. Шум одновременно звучащих голосов. Что-то бьется. Завуалированные угрозы («А вы, значит, ничего не знаете? Никогда ничего не подозревали, никогда не замечали ничего странного, не так ли?»).
Марко зарычал и направил пистолет куда-то вверх, словно пытался нацелить его на некий предмет, беспорядочно блуждавший по потолку.
Тереза, не вставая с постели, обратилась к нему:
– Успокойся, Марко, не делай глупостей.
Он взглянул на нее. Что-то необычное послышалось ему в голосе женщины.
– Положи пистолет. Ты ничего не можешь сделать.
Это были правильные слова, именно те, которые ему надо было услышать. Он опять опустился в кресло, положил руку, сжимавшую пистолет, на подлокотник.
Обыск закончился. Топот каблуков: спускаются по лестнице. Мать прибирается в разгромленной квартире, плача, взывая ко всем святым своим детским голоском. Марко сжал кулак, поднес его ко рту, впился в руку зубами.
Тереза откинула одеяло, собираясь встать:
– Хочешь, я схожу к ней?
Он недоверчиво оборачивается:
– Что вы сказали?
– Если хочешь, я поднимусь к твоей матери и спрошу, не надо ли ей чего.
Губы Марко сложились в некое подобие безрадостной улыбки.
– Ты мне не доверяешь, так?
Марко шумно выдохнул через нос.
– А вы на моем месте поверили бы?
– Ты прав, не поверила бы, – отозвалась она через пару секунд.
И снова легла, укрывшись одеялом, затем погасила свет.
Они не знали, сколько времени прошло, прежде чем наверху все стихло. Когда Марко открыл глаза, уже светало.
Постель Терезы была пуста. Марко схватил пистолет (выскользнув из его руки, он оказался под креслом), вскочил. Он злился на себя, оглядываясь в поисках Терезы. Как можно быть таким идиотом? Почему не связал ее? Почему не запер ее комнату на ключ?
Он заглянул в ванную. Пусто. Поспешил на кухню. Щелкнул выключателем. Света не было. Открыл дверь в кладовку рядом с кухней. Направил дуло пистолета в темноту. Пусто.
Со стороны входной двери донесся шум. Марко выглянул, держа пистолет перед собой обеими руками. В полумраке он разглядел силуэт Терезы, копавшейся в выключателе.
– Отойдите, живо! – приказал он.
– А? – обернулась она.
Марко подошел и грубо оттащил Терезу от выключателя. Та ударилась плечом о стену.
– Что вы делаете? – угрожающим тоном спросил он.
– Света нет. Испортилось.
Марко раздраженно стукнул по выключателю, словно желая опровергнуть слова Терезы. Однако свет тут же вспыхнул. Марко зажмурился.
– И так все время, – сказала Тереза, потирая плечо.
Марко растерянно взглянул на нее.
Она ждала.
– Вы давно встали? – спросил он.
Сейчас пистолет в его руках казался совершенно неуместным.
– Минут пятнадцать-двадцать назад.
– Шутите?
– Как видишь.
Марко не нашелся что ответить.
Она помолчала.
– Можно я сделаю кофе?
Марко не знал, как быть. Тогда Тереза повернулась и направилась на кухню.
Марко вяло потащился за ней. Тереза открыла шкафчик над раковиной, достала кофеварку, пакет с кофе и сахар. Марко сел, пока женщина наполняла кофеварку и зажигала газ.
– Я вам сделал больно? – виновато спросил он через несколько минут.
– Ничего страшного, – ответила Тереза.
– Мне жаль, я подумал, что…
– Что я ушла, пока ты спал, и теперь, наверное, сдаю тебя полиции.
– Да, именно так.
Тереза приоткрыла кофеварку и снова закрыла.
– Почему вы этого не сделали? – продолжил он.
Тереза пожала плечами. Можно сказать, что это уже не важно, раз она все равно не пошла в полицию. Или что ей не хотелось оставаться одной. Или что это не ее дело. Но, по правде говоря, ей просто не хотелось отвечать. И она не ответила.
Кофеварка зашипела.
Марко за день ни разу не взял пистолет в руки. Тереза хозяйничала, стараясь не беспокоить его, когда он думал или выглядел озабоченным. В начале первого она приготовила поесть, накрыла на двоих (Марко почти ни к чему не притронулся), вымыла посуду, прилегла и вздремнула часок. Марко сидел, положив руки на стол и опустив на них голову. Правая рука разжалась: в ней был пульт от телевизора.
На цыпочках Тереза подошла к нему, вынула пульт из его ладони, выключила телевизор. Потом вернулась в комнату, оделась, чтобы идти на улицу, и стала ждать, пока он проснется. Услышав, что он зашевелился, она вернулась на кухню.
– Мне надо в аптеку, – сказала она.
– Зачем?
– За лекарством. У меня закончилось.
Марко выглядел слегка растерянным.
– Вот, смотри. – Тереза протянула ему рецепт.
Марко взял, но читать не стал. Глубоко вдохнул и выдохнул через нос. Тереза, сцепив руки на ручках сумочки, ждала разрешения.
Почему он не может ей доверять? Она заслужила это.
– Ну ладно.
Тереза вышла. Марко сидел неподвижно, уставившись на холодильник.
– Марко, – окликнула Тереза от входной двери.
Он обернулся.
