— Он вполне здоров. Вчера он просто объелся жареным арахисом. Спасибо, что спросили. Тем более что я уверена, вас совсем не интересует здоровье моего сына.
Она хорошо помнила слова Труди по телефону: «Он не любит детей». Видимо, он разорвал их отношения, когда узнал о беременности сестры.
— Как вам не стыдно, Бетси, говорить обо мне такие вещи?! — Он подошел ближе и склонился над ней, упираясь ладонями в угол письменного стола.
— Почему мне должно быть стыдно? Вы произвели на меня впечатление человека, который терпеть не может детей.
Говоря это, она исходила не только из слов Труди. Она хорошо запомнила реакцию Уилфрида на Пола, когда он впервые увидел мальчика. Но решила не напоминать ему об этом, чтобы не выдать себя. Придет время, когда она закончит все дела в этом доме. Вот тогда она обвинит его в смерти сестры и выскажет ему все... Нет, не все, она не скажет ему, кто отец Пола. Он был жесток с его матерью и не заслужил права называться отцом. Беатрис никогда не сможет простить ему смерть своей любимой сестры.
— Не знаю, чем именно я произвел на вас такое впечатление, — буркнул Уилфрид и отошел от стола. — Вы странная женщина. Мне трудно вас понять.
— И это заставляет вас страдать? — Пусть немного пострадает, решила Беатрис. Ведь из-за него страдала и умерла в страданиях Труди. А как страдала она, когда узнала о смерти сестры? Или когда осталась одна с маленьким ребенком на руках? Он тогда не побеспокоился о своем ребенке. И если сейчас она бесплатно пользуется кабинетом в этом доме, то имеет на это моральное право. Правда, по счетам платит не он, а его мать. Но все равно!
— Все равно, мне бы хотелось узнать вас ближе. — Уилфрид не смотрел на нее, когда произнес эти слова, словно сказал их против своей воли.
— Не одобряю вашей затеи, — сухо ответила Беатрис. — У нас с вами нет ничего общего. — Кроме маленького мальчика по имени Пол, мысленно добавила она.
Внезапно ей пришло в голову, что, если Уилфрид узнает о своем отцовстве, он может отнять у нее Пола. Разумеется, она официально усыновила его, но, имея большие деньги, можно добиться чего угодно. От этой мысли былая ненависть к Уилфриду разгорелась с новой силой. Она никогда не признается ему, кто отец Пола!
— Вы заинтриговали меня, — признался Уилфрид.
— Вы считаете это достаточным основанием, чтобы не давать мне возможности спокойно работать? — строго спросила Беатрис. — Я так не считаю. Будет лучше для всех, если вы сейчас уйдете и больше не будете сюда заходить.
— Разве вам не понравился вчерашний вечер? — спросил Уилфрид с тоскливой ноткой в голосе.
— Не буду скрывать, понравился.
— И вы не будете возражать, если мы повторим?
— Не вижу смысла.
Уилфрид стиснул зубы.
— Завтра я уеду в город, но полагаю, что смогу вернуться через несколько дней и мы продолжим разговор. Обожаю решать трудные задачи.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила Беатрис, не на шутку испуганная.
— Я докажу вам, — заявил Уилфрид с высокомерным видом, — что не все мужчины одинаковы.
— Полагаете, что можете справиться с этой задачей? — насмешливо спросила Беатрис, и в глазах ее сверкнул враждебный огонек. — А не боитесь напрасно потерять время?
— Во всяком случае, вы не можете запретить мне попытаться это сделать.
— Похоже, Уилфрид Мак-Кен из тех людей, которые ни перед чем не останавливаются, — сказала Беатрис и внутренне поежилась.
— О, вы уже начинаете понимать меня! — Уилфрид широко улыбнулся ей. — Мне пора ехать забирать мать из клиники. — С этими словами он покинул кабинет.
Беатрис вздохнула свободнее. Зачем судьбе было угодно свести ее с этим человеком и куда ей теперь деваться от него? Все зависит от тебя, строго напомнила она себе. Тело можно укротить, в конце концов. И тут же вспомнила тот единственный поцелуй, которым наградил ее Уилфрид. Ей вдруг страстно захотелось еще раз прижаться к нему, почувствовать на себе его руки, на своем лице его дыхание. Голова Беатрис поплыла.
Вошла Дениз с подносом, на котором стоял серебряный кофейник с утренним кофе. Как вовремя, подумала Беатрис, облизнув пересохшие губы.
После кофе ей удалось включиться в работу. Прошло два часа, и дверь опять распахнулась. На пороге снова возник Уилфрид.
— Перерыв на ланч! — весело объявил он.
Беатрис отрицательно покачала головой.
— У меня нет времени на перерывы.
— Вам нельзя голодать, вы и так слишком худая, — поддразнил ее Уилфрид.
— Я не буду голодать, у меня есть сандвичи.
— Тогда я пойду за сандвичами и кофе. Принесу все сюда, и мы поедим вместе.
Беатрис пожала плечами, спорить с Уилфридом бесполезно.
— Предупреждаю: перерыв будет очень коротким! — крикнула она ему вслед.
Уилфрид вернулся вместе с Дениз. Девушка несла на подносе тарелку сандвичей, миску с овощным салатом, два бокала, кофейные чашки и большой кофейник, из носика которого шел пар. В руке Уилфрида она увидела бутылку.
— Марочный виноградный сок, — пояснил он, заметив ее настороженный взгляд. — Думаю, вам пора проветрить легкие. Предлагаю поесть в окружении розовых кустов.
Он распахнул французское окно и жестом пригласил Беатрис выйти в сад. Полуденное солнце ослепило ее после кабинетного сумрака. Когда они подошли к изящной открытой беседке в центре розария, стол уже был накрыт, а Дениз ушла в дом.
Уилфрид разлил виноградный сок в большие бокалы. Беатрис попробовала и пришла в восторг. Красный виноградный сок, хоть и немного терпкий, был удивительного вкуса. Она с удовольствием выпила целый бокал и почувствовала себя освеженной. Она еще не была в этой стороне сада и теперь с интересом осматривалась. За розарием она увидела голубую гладь бассейна. Скорее всего, его построили не так давно.
— Бассейн специально для Виолы? — спросила она.
— Да, по совету врачей. Она каждый день проводит в нем полтора часа. Разумеется, под наблюдением специального инструктора. Он считает, что упражнения в воде, если заниматься этим регулярно, могут восстановить двигательную функцию ног. Остается только надеяться. Сейчас мы с матерью тревожимся за нее. Ей нельзя сильно волноваться. Любое потрясение может стать для нее катастрофическим. Вы понимаете? А сейчас, в преддверии свадьбы, она сильно волнуется, но вида не показывает.
Беатрис кивнула, она внимательно прислушивалась к его интонациям. Когда он говорил о сестре, голос его начинал звучать естественно, без обычного напряжения.
— У нее будет самая великолепная свадьба, — сказала задумчиво Беатрис.
— Все наши надежды только на вас.
— Можете мне поверить. Она запомнит этот день как самый радостный. Ведь моя фирма услуг так и называется: «Самый памятный день».
— А вы сами планируете выйти замуж? Или будете ненавидеть мужчин до конца своей жизни? — спросил Уилфрид как можно небрежнее.
Беатрис прищурилась, глядя на него. Запах роз разливался в нагретом воздухе, усиливая томление ее тела, вызванное близостью Уилфрида.
— Моя ненависть распространяется не на всех мужчин, — ответила она тем же тоном.
— Я совсем забыл о вашем друге, — произнес Уилфрид, растягивая слова, что придавало оскорбительный оттенок его фразе. — Скажите, а Роберт Бейтс волнует вашу плоть так же, как и я? — спросил он с невинным видом, как нечто совсем обычное.
