многолюдные и важные поселения. Вандалы, готы, свевы пришли с севера, мавры и арабы с юга. Почти что только один язык латинский. Римляне, кровь которых оставила крайне мало следов, передали свой язык Испании, и испанцы в силу своего языка часто считаются в числе латинских рас.
Язык Туниса был поочередно нумидийским, финикийским, латинским, вандальским и арабским и, наконец, станет французским. В Сирии язык был первоначально семитическим, позже он становится арийским, а теперь он снова семитический.
Арабский язык, местный диалект Мекки, стал языком многочисленных несемитических народов. Большое число неарийских племен в Индии говорит неосанскритскими диалектами. Почти все турки Крита говорят по-гречески, а турки Дамаска говорят по-арабски. Многие из папуасов говорят на малайских диалектах, и то же самое происходит с китайцами на Борнео. В Африке языком банту говорят расы, столь несходные между собой, как каффры и негры Гвинеи. Гузарасы, чистые монголы, потомки спутников Чингисхана, сохраняют и поныне свою явственно монгольскую физиономию, но говорят на хорошем персидском языке. Чуваши и башкиры, принадлежащие к финской расе, говорят тюркскими диалектами.
Гунны, следовавшие за Аттилой, оставили Венгрии свое имя, но не язык. Галлы, которые, отправившись с берегов Мозеля, окончательно поселились в Малой Азии, оставили свое имя провинции Галатии, но язык их исчез. Булгары в Дании приняли язык своих славянских подданных.
Нет основания предполагать, что политические, социальные и религиозные причины, повлекшие столь многочисленные изменения языков во времена исторические, и теперь не перестающие действовать, были менее действительными в период доисторический. В особенности арийские языки имеют, по-видимому, силу искоренять диалекты неарийские. Финский, баскский, мадьярский, турецкий медленно, но верно заменяются языками арийскими. В Северной и Южной Америке, на юге Африки, в Полинезии и Австралии арийский язык стремится быстро расширить свою область. Лет четыреста тому назад на большом американском континенте не говорили никаким арийским языком; а по прошествии гораздо менее чем четырехсот лет там не останется, за исключением географических имен, никакого следа неарийского языка. Три тысячи лет тому назад арийским языком в Индии говорили лишь несколько тысяч человек; теперь эта цифра дошла до 140 миллионов. В неолитические времена арийскими языками говорил, может быть, миллион людей; в настоящую эпоху ими говорят, вероятно, 600 миллионов человек: половина населения земного шара.
Между главными причинами, приведшими к столь большому распространению некоторых языков, надо указать рабство, завоевание, численное превосходство, торговлю, политическое преобладание, религию и более передовую цивилизацию. Невольники или рабы быстро выучиваются языку своих хозяев. Негры Гаити и св. Маврикия говорят по-французски, негры на Кубе — по-испански, ямайские — по- английски, а бразильские — по-португальски. В Мексике чистая раса ацтеков, образующая большую часть населения, говорит по-испански, точно так же, как гуарани в Парагвае.
Изолированные местные диалекты оказываются в невыгодном положении, приходя в соприкосновение с большими национальными языками. Этой-то причине и следует приписать упадок вендского и литовского диалектов в Германии, финских диалектов в Восточной России, этрусского, кельтического и греческого в Италии, корнвалийского диалекта в Англии и баскского в Испании. В весьма недалеком времени все кельтические, эвскарийские, финские и тюркские языки исчезнут из Европы, и весь материк будет арийским по языку.
Не всегда неизменно победа принадлежит языку завоевателей. В случаях, подобных завоеванию Нормандии скандинавами, Англии норманнами или Галлии римлянами, завоеванная страна остается в течение некоторого времени двуязычной; но один из двух языков должен неизбежно заменить, наконец, другой, подвергаясь, однако, вообще, как мы увидим, известным фонетическим изменениям или изменяясь в смысле упрощения грамматики.
Римское завоевание Галлии и Испании, магометанские завоевания Сирии, Египта и на севере Африки, завоевание тевтонами Южной Германии, англосаксами Англии представляют главные примеры победы языка завоевателей. Но обратное бывало чаще.
Греческий язык, сделавшийся одно время вследствие завоеваний Александра языком двора в Антиохии, Александрии, Селевкии и Самарканде, в настоящее время исчез, оставив после себя лишь несколько медалей и надписей. Современные обитатели Греции принадлежат главным образом к славянской расе, которая в восьмом веке заняла страну и научилась языку греков.
Вероятно, столько же старой греческой крови в Сиракузах, Салерно и Бриндизи, как и в некоторых частях Эллады. Королевства, основанные французскими крестоносцами, оставили после себя лишь обращающиеся в прах развалины обширных крепостей и, может быть, полдюжины слов, заимствованных из западных языков и вошедших в арабский. Ни единый след монгольского языка не свидетельствует о европейских завоеваниях Аттилы или Чингисхана. Болгары покинули свой язык, чтобы принять славянское наречие своих подданных. В Нормандии норманны выучились французскому языку, который позже в Англии они сменили на английский. Франки, лонгобарды, свевы, вандалы и готы оказались неспособными передать свой тевтонский язык покоренным ими южным странам. Д-р Годжкин рассказал нам, как язык и национальность готов исчезли мало-помалу в Италии. Тевтонские пришельцы рассеялись по стране; они были номинально получавшими плату охранителями, но на самом деле господами, бравшими каждый то, что можно назвать данью или податью. Они проникали в дома римлян, пользовались половиной дома, половиной дохода от виноградника и фермы; чаще всего они становились зятьями римских граждан, которым покровительствовали, но дети воспитывались на языке своих матерей. Даже в Бургундии, где завоеватели образовали расу наиболее многочисленную (как это показывает тип, который является тевтонским в департаменте Дубса), языком в настоящее время служит неолатинский диалект.
Очевидно, законы, управляющие переживанием языка, не сообразуются с теми же условиями, как законы, управляющие переживанием расы. Язык, одерживающий верх в борьбе за существование, иногда принадлежит расе менее многочисленной или более слабой физически. Иногда берет верх язык народа- победителя, иногда народа побежденного. Очевидно, надо искать какой-нибудь другой закон. Закон этот, по-видимому, тот, что раса наиболее цивилизованная, в особенности, когда на ее стороне политическое преобладание и численное превосходство, имеет более шансов передать свой язык племенам, с которыми находится в соприкосновении.
Профессор Сайс формулировал этот закон таким образом: «Мы можем установить как общее правило, говорит он, что когда два народа, одинаково цивилизованных, вступают в непосредственное соприкосновение, то получит преобладание язык наиболее многочисленной национальности. Однако же там, где небольшое число вторгшихся приносит более передовую цивилизацию, то вероятнее, что произойдет обратное. Язык вестготов вскоре был искоренен в Испании, но английский процветает в Индии, а голландский в Капской колонии. Завоевание не является, однако, единственным агентом, производящим социальные перевороты настолько значительные, чтобы привести к полной перемене языка. До христианской эры, еврейский, ассирийский и вавилонский языки были заменены арамейским; это был язык торговли и дипломатии»{201}. Влияние сильного религиозного верования, в особенности когда оно конкретно выражено на страницах священной книги, — громадно. Арабы были по цивилизации ниже римлян, Сирийской провинции, Египта и Северной Африки, но язык Корана получил преобладание. Мы можем теперь приложить эти принципы к распространению арийского языка в доисторические времена. Так как арийцы были, вероятно, чаще всего количественно слабее рас, которые они организировали, то надо думать, что они были выше их по культуре и по физической силе.
Эллины, когда они вторглись в Грецию, были, без всякого сомнения, более цивилизованны, чем аборигены неарийцы, а умбры были цивилизованнее диких лигуров и людоедов — иберийцев, которых они нашли в Италии. Арийцы, современные круглым курганам Великобритании, были выше по цивилизации более слабой расы продолговатых курганов, которую они подчинили и заменили собой.
Авеста доставляет некоторые указания на борьбу иранцев с туземными неарийскими племенами, территорию которых они захватывали; но ведийские поэмы представляют нам наилучшую изо всех имеющихся у нас картин касательно постепенного распространения языка и цивилизации арийцев, которая должна была продолжаться во вновь завоеванных странах. Мы видим, что малочисленные арийские пришельцы, поселившиеся на берегах верхнего Инда, подвигаются постепенно к югу и к востоку, мы видим их в непрерывном столкновении с дазиу, или темнокожими туземцами, которые говорили на чуждом для них языке, поклонялись чужим богам и следовали иным обычаям до того времени, когда эти варвары были,
