изменение имени Мелькарта, солнечного бога финикиян.
Когда система санскритского истолкования была таким образом сильно поколеблена в своих основаниях, то ученые начали сомневаться в правильности и других объяснений, получивших общее признание. Так, например, профессор Макс Мюллер отожествил Афину, великую богиню ионийских греков, с
Наибольшая трудность, встретившаяся при этой попытке объяснить арийскую мифологию, давши ей за источник Веды, заключалась, может быть, в полном несходстве между именами греческих и римских божеств. Юнона и Гера, Венера и Афродита, Марс и Арес, Меркурий и Гермес, Диана и Артемида, Нептун и Посейдон, Церера и Деметра, все эти имена совершенно не сходны. Так как Риг-Веда объясняет лишь небольшую часть мифологии греков, язык которых приближается к санскритскому гораздо больше, чем латинский, то трудно надеяться объяснить мифологию Италии мифологией Индии.
Но в настоящее время известно, что многие из мифов, которыми предполагалось некогда указать общность происхождения греческой и римской мифологии, суть не более как мифические легенды, произвольно и в более позднее время перенесенные с одного божества на другое, совершенно различное. Так приключения Геракла — солнечного героя греков, заимствованные, как мы видели, у вавилонского Издубара, были впоследствии приписаны Геркулесу — древнему италийскому божеству оград, ничего не имеющему общего с Гераклом, за исключением случайного фонетического сходства в имени{273}. Точно так же Сатурн — италийский бог земледелия — был отожествлен с Кроносом просто только потому, что его эмблема — коса земледельца походила на косу Кроноса, в свою очередь представлявшую согнутую саблю, с которой прототип Кроноса Бел-Меродах сражается с силами тьмы.
Точно так же греческие мифы, относящиеся к Афродите, почти все семитического происхождения, были смело приписаны Овидием и другими Венере — божеству чисто италийскому, никаких следов которого не встречается у Гомера, Гезиода, в Авесте или Риг-Веде; одно лишь имя Венеры может быть объяснено, как имя арийское, при помощи санскритского слова
Эти примеры могут служить для доказательства, что если у арийцев и был общий наследственный язык, то надо свести к весьма небольшим размерам их общее мифологическое наследство. Имена арийских божеств могут быть первичными словами, но мифологические представления восходят не далее эпохи, следующей за лингвистическим разделением.
Оставляя в стороне великую индийскую троицу из Брамы, Сивы и Вишну, которая, очевидно, недавнего происхождения, мы находим в первом ряду ведийские божества Индру и Агни, за которыми следуют Варуна и Митра, Ушас и Суриа. Великие эллинские божества суть: Зевс, Аполлон и Афина, затем Посейдон, Гера, Афродита, Артемида, Гермес, Арес, Геракл, Деметра и Дионис. Великие божества Италии суть: Юпитер, Юнона, Марс, Минерва, Янус, Нептун, Диана, Плутон, Вулкан, Меркурий, Венера, Геркулес, Вакх и Церера. Тевтонскими божествами были: Тор, Один, Фрейя, Бальдр, Тиу или Тир, бог войны, и Фригга, Земля, жена Водена, неба. У кельтов мы находим: Огма, Мапоноса, Сегомо, Камулоса, Таутатеса, Тарану коса, Эзуса, Тараниса, Цернунноса и Нуаду. Славяно-литовскими божествами были: Бог, Перкунас, Перун, Радегаст, Световид, Потримпос и Пикуллас.
Различие этих имен очень поражает, в особенности когда мы сообразим, что все они элементарны. Народы арийские и неарийские олицетворили небо, землю и океан, солнце и луну, гром, молнию, зарю, огонь и ветер. Эти явления природы имели общие обозначения в первоначальном арийском языке, итак, если что нас должно удивлять, так это не сходства, которые мы иногда встречаем между именами божеств различных арийских народов, а наоборот, это столь значительное разнообразие.
Все они почитали и олицетворяли как верховное божество покровительствующий свод неба, но он был обожаем под разными наименованиями. Индусы называли его Варуна, греки — Зевс, кельты — Камулос, а тевтоны — Воден. Они все почитали землю, как свою мать и как супругу неба, но она называлась Притиви у индусов, Геа или Деметра у греков, Нертус, Фригга или Йёрд у тевтонских народов. Нельзя найти ни одной силы природы, которую бы все арийские народы обожали под одним и тем же первобытным именем.
Мифологи, утверждающие, что греческая и индусская мифологии имеют «общее происхождение» и что «Веды представляют собой истинную теогонию арийских народов», встречают две большие трудности. Первая заключается, как мы видели, в том факте, что мифологические имена не совпадают в греческом и латинском языках так же, как и в латинском и кельтском; вторая состоит в том, что хотя сношения между индусами и иранцами были весьма тесны, но мифологические представления, которые предполагаются общими для индусов и греков, не общи грекам и иранцам. Как общее правило, кельтские наименования божеств встречаются лишь у кельтов, латинские наименования встречаются только в Италии, а славянские только у славянских народов. Слова, относящиеся к религии, распространяются гораздо меньше, чем те, которые относятся к домашнему скоту, земледелию и оружию. Это приводит к предположению, что арийцы до своего разделения не имели того, что можно назвать общей системой мифологии. Но такое заключение соответствует вероятным условиям вопроса. Мы видели, что первоначальные арийцы не были, как это предполагали, полуцивилизованной расой, которая в бронзовый век, приблизительно за пятнадцать веков до Р.Х., эмигрировала из Азии в Европу, но что они были скорее прямыми потомками неолитических народов, населявших Европу с незапамятных времен.
Можно ли предположить, чтобы эти варвары, одетые в звериные шкуры, не знающие земледелия и металлов, не умеющие считать дальше ста, совершающие человеческие жертвоприношения, были бы способны выработать такую сложную и красивую мифологию? Или, если бы они ее создали, было ли бы вероятным, что имена и приключения дев зари и героев солнца могли бы передаваться изустно, сохраняя форму, которую можно узнать через многие тысячи лет, в течение которых искусство письма было неизвестно? Можно спросить себя, существовало ли, собственно говоря, какое-нибудь идолопоклонство первобытных арийцев. Мы находим на самых древних памятниках египтян и вавилонян изваяния, представляющие богов. Но в арийских языках не существует общего слова, обозначающего «идола», и ни в неолитических могилах{275}, ни в свайных мастерских или итальянских постройках не найдено ни идола, ни вообще какого-нибудь предмета обожания {276}. Даже скандинавы не имели вначале изображений своих богов {277}.
Греки заимствовали у финикийцев идею изображения богов в человеческой форме{278}, а изображения богов в Риме сначала делались этрусскими артистами. Первыми предметами обожания арийцев были, по-видимому, фетиши вроде священных деревьев, белемнитов или метеорических камней{279}. Jupiter Lapis (лат. Юпитер-камень) фециалов в Риме был, вероятно, белемнитом. Артемида была обоготворяема в Эфесе под видом камня, упавшего с неба, а изображения этой богини со многими сосками были, вероятно, внушены выпуклостями, встречающимися на метеорических камнях. Зевс Кассиус представлен в виде камня на медалях Селевкии в Сирии, а Пафосская Венера является на монетах, выбитых на Кипре, в форме конического камня{280}.
Первый греческий алтарь был воздвигнут в Додоне; предметом поклонения был дуб, к ветвям которого подвешивались снадобья и талисманы; и ветер, шумящий в его ветвях, считался за голос оракула, исходящий с неба. Очевидно, что цивилизация первобытных арийцев была до чрезвычайности преувеличена мифологами, предпринявшими доказать, что теологические концепции Вед, Эдды и гомерических поэм восходят к доисторическим временам. Нет необходимости предполагать передачу общих преданий со времен единоэтнического периода для объяснения сходств, могущих существовать в мифологических
