оплывший огарок свечи на металлическом блюдце, стоявшем на столике рядом с кроватью, казался предметом из комнаты ужасов. Птичье пение, доносившееся с улицы, отзывалось в ушах каким-то устрашающим звоном. Но постепенно призраки рассеялись и Эстер начала узнавать окружающие вещи. Она лежала на узкой кровати, к которой сбоку тесно прижималась еще одна — до стены от этого двойного ложа было не более фута, — в чердачной комнате со скошенным потолком и низкой балкой с висевшим на ней букетиком засохших цветов. Девушка уловила какой-то звук — не птичье пение и не собственное дыхание — и резко приподнялась. В узком пространстве между кроватью и дверью она увидела полуобнаженную женщину. Горничная Сара, с которой ей, как выяснилось, придется отныне делить жилье, умывалась в тазу.
— Боже праведный, — пробурчала она, приветствуя Эстер пожатием плеч. — Там, где я раньше работала, домоправительница постыдилась бы помешать двух девушек в столь тесную комнату — здесь и кошке не проползти.
— Извини, если причинила неудобство.
— Да нет. Наоборот, хорошо, что ты приехала, теперь хоть будет с кем поболтать. А то я тут целый месяц одна, а последняя посудомойка была просто мышонок. — Покончив с умыванием, Сара повернулась к своей новой соседке и принялась вытираться краем полотенца. — Слушай, а чего это ты накинулась на кухарку вчера вечером? Все это заметили, а она наверняка наябедничает мистеру Рэнделлу.
Поглощенная разговором с Сарой и новизной своего нового положения, Эстер совершенно забыла о событиях, случившихся накануне. Теперь же горький осадок вчерашнего вечера дал о себе знать, и девушка изо всех сил вцепилась в покрывало.
— Это не я, это она на меня набросилась! Нет, ты только подумай! Ну как можно ожидать, что девушка возьмется чистить картошку, когда ей даже переодеться не во что — багаж-то так и не привезли.
— Конечно, ты права, но попытайся встать на ее место. Кухарка есть кухарка. А теперь, попомни мои слова, она с тобой посчитается. И тогда тебе придется все утро соусницы песком драить.
Эстер встала и начала одеваться. Похоже, в лице Сары она приобрела хорошую подругу. Предположение ее подтвердилось почти сразу.
— Слушай, — заговорила Сара, — сейчас всего шесть. Чайник мне греть только через полчаса. Пошли вниз, я покажу тебе дом, пока миссис Уэйтс не встанет. По утрам она, знаешь ли, сущая мегера и встает обычно не раньше восьми.
Девушки молча прошли коридорами в верхнюю часть дома, где вилась запасная лестница. Все здесь было тихо. По верхней ступеньке пробежала и скрылась в стенной панели мышь. Откуда-то снизу, из холла донесся звук захлопнувшейся двери.
— Это, наверное, мистер Рэнделл. Говорят, иногда он вообще не ложится.
— А почему? — удивилась Эстер.
— Ну, человек он хитрый, всегда заглядывает в каждый угол и появляется, когда его меньше всего ждешь. У вас в семье сколько человек?
— Мать, я и еще четверо братьев и сестер. Отец умер.
— Ну вот, это еще одна причина, почему тебе не надо ссориться с миссис Уэйтс. Пусть даже у нее есть усы и она пьет джин из чашки.
Вскоре, негромко переговариваясь, девушки дошли до той части дома, где располагались служебные помещения. На кухне никого не было. В печке тлели угли, и Сара принялась ворошить золу. Действовала она быстро и умело, но на ногах держалась как-то не вполне уверенно — один раз споткнулась и чуть прямо в печку не упала.
— Ну да, — перехватив ее взгляд, сказала Сара, — у меня сухожилия порваны. На прежнем месте работы лакеи меня «деревянной ногой» дразнили.
— Как жестоко с их стороны! — негодующе воскликнула Эстер.
— Жестоко? Мне и не с таким приходилось сталкиваться. Ну ладно, осваивайся. Вот ящики с ножами и посуда для овощей. Мясо хранится в том буфете у стены. Если хочешь наладить отношения с миссис Уэйтс, отдай ей свое пиво. Нам полагается по пинте на обед и на ужин. Если ей вздумается послать тебя в сад за яблоками, скажи, что это слишком далеко, и она отправит мальчишку. А тебя зауважает.
— Спасибо большое, ты очень добра ко мне, — поблагодарила ее Эстер.
— Не за что. Такие вещи ты должна знать, но есть и еще кое-что, о чем и говорить не хочется.
Так девушки быстро сделались добрыми подругами, и к тому времени, когда завтрак для слуг был накрыт и Эстер, следуя указаниям Сары, поставила на плиту кастрюлю с кашей, она успела узнать немало из того, что касалось ее нового положения. Например: миссис Уэйтс, кухарка, пьет. Миссис Финни, домоправительница, — мегера. Это она нашла Саре ее нынешнее место, но скорее всего Сара предпочла бы другое. Миссис Рэнделл, дворецкий, — богобоязненный человек, староста местной диссидентской церкви. («Не поверишь, но проповеди нам читают утром, днем и вечером. А ко всем нам, девушкам, он с таким подозрением относится».) На молодого человека не посмотришь, чтобы это ускользнуло от внимания мистера Рэнделла и он не высказал своего крайнего неудовольствия.
Маргарет Лейн, уборщица, — просто дурочка. («Знаю, нехорошо так говорить, но это чистая правда. Представляешь себе, не далее как на прошлой неделе Джем Рэйкс — это егерь мистера Дикси — зашел к нам попить чаю и, просто чтобы подразнить ее, сказал, будто недавно застрелил серафима, пролетавшего через Истон-Вуд. И она поверила».[12])
Что касается Уильяма, то, по словам Сары, «это славный малый, но чистый вертопрах. Прошлой зимой мы целых три месяца встречались и вроде уж в церковь собрались, да только ничего из этого не вышло».
От мыслей об Уильяме — интересно, чем он занят нынче утром? — Эстер оторвала миссис Уэйтс, спустившаяся к завтраку в плохом настроении. Увидев, как девушка помешивает кашу, она сразу же пожелала узнать, правильно ли она сварена. Убедив ее, что все в порядке, Эстер собралась было приняться за мытье посуды (а это, как ей дали понять, ее прямая обязанность), и чистку овощей к обеду, но миссис Уэйтс окликнула ее:
— Слушай, Эстер, надеюсь, тебе по-настоящему совестно за свое вчерашнее поведение?
Эстер очень хотелось сказать этой бабе, что ей совсем не стыдно, но она сдержалась.
— Да, мэм, очень.
— Отлично. В таком случае забудем об этом. Я хочу, чтобы все мои девушки были работящими. А ты не ленива, Эстер?
— Надеюсь, нет, мэм.
— Мы уже месяц как без посудомойки, и дел накопилось по горло. Так что пусть овощи почистит Маргарет, а ты следуй за мной.
В результате, как и предполагала Сара, Эстер все утро провела за посудомоечным столом, драя несметное число соусниц, едва понимая, как вся эта гора помещается в одной кухне. Медная посуда прошлого века, которую изнутри следовало скрести цепочкой, а снаружи полировать до блеска. Тем не менее Эстер не роптала, ибо, как ей казалось, узнать и обдумать предстоит еще немало. Окно помещения выходило на лужайку, и девушка смотрела, как двое ребятишек — сыновья домоправительницы, чей коттедж находился неподалеку, — играли с собакой, набрасывая кольца на вбитый в землю колышек. Под лучами солнца, падающими на длинный стол, медь соусниц и груды ножей ослепительно сверкали, и Эстер не без удовольствия вернулась к работе, находя ее теперь занятием серьезным и значительным.
В одиннадцать Сара принесла чай. Лицо у нее раскраснелось, пот струями стекал со лба.
— Боже праведный, Сара, ну и вымоталась же ты.
— Это все миссис Финни — вечно она заставляет меня делать самую тяжелую работу. Сейчас я выколачиваю ковры во дворе.
Немного позже в судомойню проскользнула, чтобы почистить овощи, Маргарет Лейн — невысокая черноволосая девушка с кукольным личиком, к которой, если только Эстер верно поняла миссис Уэйтс, следовало относиться с некоторым трепетом.
— Смотрю, ты так злишься, — заговорила она, беспокойно поглядывая на сильные руки Эстер, продолжавшей полировать медь, — что прямо съесть меня готова.
— Да ничуть я не злюсь, — сказала Эстер, отставляя соусницу. — Честное слово. Наоборот, мне
