свихнувшихся наркоманов.
— Джарред! — позвал сына Джонатан. Он был у себя в кабинете.
— Видишь? — прошипела Нола ему на ухо. Забыв обо всем, мать вцепилась ему в рукав, стараясь задержать его.
— Подождите! — крикнул Джарред, обращаясь к таксисту. Тот только пожал плечами.
Джонатан устроился в своем любимом кресле, и Джарред вдруг словно впервые увидел отца — совершенно седые волосы, сплошь изрезанное морщинами лицо, бессильное старческое тело. Сейчас он выглядел чуть ли не вдвое старше своих лет. Казалось, он вот-вот рухнет от изнеможения.
Внутри у Джарреда все оборвалось.
— Отец…
— Я всегда беспокоился, чтобы с тобой чего-нибудь не случилось. И с Келси тоже. Ничего… ничего не должно было случиться с моей семьей, понимаешь? Просто я был несправедлив. И я слаб… слаб, сынок. Только об одном я молю Господа: чтобы он простил меня.
— Отец, мне пора — нужно отыскать Келси. Я попрошу Нолу, чтобы она позвонила и вызвала твоего врача.
— Не надо. А теперь… ты должен выслушать меня. Это все моя вина. Я сделал дурной выбор. И все обернулось преступлением. Преступлением! — Джонатан закашлялся. Все его тщедушное тело сотрясала дрожь.
— Джарред… — Сзади неслышно подошла Нола. Лицо ее было искажено страхом.
— Позвони в больницу, — не оборачиваясь, бросил Джарред. — Пусть приедут. Немедленно!
— Но ты забыл про погоду. Ты же не думаешь… — Нола вдруг осеклась и застывшим взглядом уставилась на сына. Лицо ее окаменело, только нижняя губа чуть заметно дрожала. Это было так непохоже на Нолу, что сердце Джарреда невольно дрогнуло, и он молча обнял мать.
— Просто позвони, и все, — прошептал он. Внезапно силы вдруг словно по волшебству вернулись к ней — теперь перед Джарредом была прежняя Нола. Расправив плечи, она быстро вышла из комнаты.
— Отец, Келси, похоже, попала в беду. Она решила попытаться узнать, кто же все-таки подстроил аварию с самолетом, и отправилась поговорить с двоюродным братом Ченса Роудена. К несчастью, по словам матери Ченса, он самый настоящий наркоман, если не хуже. Марлена страшно волнуется. Я должен найти Келси. И немедленно. — Джарред замолчал, сообразив, что совершенно запутался в объяснениях. Но Джонатан молчал, словно ничего не слышал. — Я сейчас уйду, но скоро приедет врач и…
— У меня никогда не хватало честолюбия, Джарред. Я должен был быть… более…
— Отец… — Джарред бросил нетерпеливый взгляд в коридор, который вел к выходу. Откуда-то со стороны кухни слышался голос Нолы, звучавший слишком громко и как-то наигранно бодро.
— А расследовать тут нечего, — усталым голосом произнес Джонатан. — Все дело в наркотиках. Достаточно только раз попробовать, и тебе конец. Они убивают каждого, кто осмелится прикоснуться к ним.
Это было так необычно для отца, что Джарред с открытым ртом уставился на склоненную голову Джонатана. Но глаза старика по-прежнему были закрыты, синеватые веки казались тонкими, как папиросная бумага. Только худые узловатые пальцы судорожно шевелились, словно жили своей собственной жизнью.
Молча погладив отца по плечу, Джарред тяжело вздохнул и направился к двери. Сейчас он думал уже только о погоде, о таксисте, который ждал его перед домом, и о долгой дороге, которая ожидала его впереди.
— Прощай, сынок. Не думай обо мне плохо, ладно? Я никогда не желал зла ни тебе, ни Уиллу.
В любой другой день Джарред бы тут же вернулся и ни за что не ушел бы, пока не получил объяснения этим безумным, непонятным словам. В любой другой… только не сегодня.
Усевшись в кабину, он жестко бросил водителю:
— Силверлейк! И побыстрее! Адреса не знаю. Когда доедем, буду просто говорить, куда повернуть.
— Силверлейк?! Черт, не нравится мне это!
— Кажется, я дал вам сотню, — не разжимая зубов, бросил Джарред. — Лучше скажите, снег нам не помешает?
— Я надел цепи на задние колеса, — ухмыльнулся таксист и нажал на газ.
Сознание Келси все время куда-то уплывало. Она не понимала, что с ней происходит. Время будто остановилось. Ей казалось, что она мягко качается на волнах взад-вперед. И в то же время ей было безумно холодно, она совсем оледенела. Осторожно повернув голову, она посмотрела назад и обмерла: жирное оранжево-черное пламя ревело на том месте, где еще совсем недавно притулился крохотный домишко.
Келси лежала на снегу рядом со своей машиной, одной рукой судорожно уцепившись за руль, будто это могло хоть как-то помочь ей. Сколько времени прошло с тех пор, как она рухнула на землю: минута, час, вечность? Небо над головой было по-прежнему черным, только ветер стих, и снег теперь падал тяжелыми, редкими хлопьями.
Она осторожно пошевелилась и ощутила в ноге острую боль. Келси осторожно скосила глаза и с удивлением обнаружила вонзившийся в бедро зазубренный осколок стекла. На нее снова волной навалился страх, и Келси, вся дрожа, уткнулась лицом в снег. Сейчас ей хотелось только одного — чтобы никто ее не трогал и чтобы она могла спокойно умереть.
Проклятие! Келси снова резко вскинула голову и, опершись на локоть, уже внимательно оглядела осколок толстого стекла, торчавший у нее из бедра наподобие стрелы. Потом, осторожно ухватив его двумя пальцами, чтобы не порезать и их, резко дернула. Ей удалось вытащить из ноги эту проклятую штуку, но ее пронзила такая острая боль, что Келси, не выдержав, пронзительно вскрикнула. Из глаз ее внезапно хлынули слезы, и она удивилась, какие они горячие.
Прошла, казалось, целая вечность. Сдвинув брови, Келси вглядывалась в бушующее пламя, жадно пожиравшее то, что еще оставалось от дома. “Коннор наверняка мертв”, — подумала она. В этом не было ни малейшего сомнения. Но мысль о его смерти нисколько не опечалила ее, скорее наоборот. С плеч будто свалился камень.
“Все кончено”, — с облегчением подумала она, перевернувшись на спину и глядя в небо.
Где-то далеко завыла сирена. Все ближе и ближе. Или ей это кажется? Может быть. Даже вполне вероятно.
Келси поспешно ощупала себя с головы до ног. На первый взгляд все было в порядке. С некоторым усилием она дотянулась до машины и, цепляясь за нее внезапно ослабевшими руками, кое-как села. “Это все от холода”, — успокаивала себя Келси. Подтянув под себя здоровую ногу, она перевела дыхание, потом закусила губу и проделала то же самое с другой ногой. Раз, два, три…
Оттолкнувшись от земли, Келси рывком поднялась на ноги, и все поплыло у нее перед глазами. Чтобы не упасть, она всем телом навалилась на капот, хватая воздух широко открытым ртом.
Все кончено. Все уже позади…
К первой сирене присоединилась еще одна. Но, как показалось Келси, их вой слышался где-то далеко. “Наверное, кто-то заметил пожар”, — вяло подумала она.
Конечно, место, где поселился Ченс, было довольно далеко от города, но все-таки не настолько, чтобы никто не заметил бушевавшего тут пламени.
Дрожа всем телом и не в силах остановить эту дрожь, Келси молча ждала. Зубы ее щелкали, как кастаньеты.
— Перестань. Ну, перестань же, — не умолкая, твердила она, надеясь, что звук собственного голоса заставит ее взять себя в руки.
Вдруг в глаза ей неожиданно ударил свет фар. Какая-то машина, взвизгнув тормозами, свернула на дорожку, ведущую к дому. Как ни странно, ее даже не занесло в сторону. “Наверное, на колесах цепи”, — тупо подумала Келси, не сводя с нее глаз. Вообще-то ей бы нужно было сейчас прыгать от радости. А она только молча смотрела перед собой. И ждала.
“Они приехали в огромной черной машине…”
Ей показалось, что сердце у нее перестало биться. Келси от страха даже не сразу поняла, что свернувшая к дому машина ярко-желтого цвета. Такси! Оно остановилось перед тем местом, где еще недавно стоял дом, и какой-то человек быстро вышел наружу. Вой сирен нарастал, с каждой минутой
