Три кинокомедии

вначале на «нормальном» экране или на экране, похожем на «широкий экран», и вдруг неожиданно перейти на весь широкий формат.

И множество других задач заставляло нас пойти на освоение этого интересного нового кинематографического приема. Мы хотели, чтобы герои или же отдельные предметы могли бы выйти за экран, как бы приближаясь к зрителю и создавая эффект мнимой стереоскопии. Мы хотели, чтобы исчезновение кинопавильона не уничтожило условный ход фильма, и решили, что сам экран и его изменения в нашем фильме помогут поискам языка кинематографических чудес.

На одном из первых просмотров на вопрос разбойника Бармалея, который как бы высовывается за экран: «Доктор тут?» — какой-то голос смело ответил: «Нет!»

И пусть это пока на одном из просмотров, но мы были особенно счастливы — какой-то отдаленный аромат нашего театра для детей был в этом, в этой знакомой мне интонации юного зрителя.

Было это совсем давно. Вернее, это мне только так кажется, на самом деле это было недавно. В просмотровом зале ОТК, куда я прибежал, не в силах дождаться первых отснятых кадров, сидела маленькая девочка. Маме не с кем было ее оставить, и дочь вместе с ней проверяла наш первый материал. Вот это уже было действительно ОТК!

Одним глазом я смотрел материал, другим — на важное лицо девочки. Вдруг она настороженно подняла брови — у меня похолодели ноги, на экране появились ненастоящие звери... Девочка смотрела внимательно, она не удивлялась, потом она прыснула, потом засмеялась...

— Нравится? — осторожно спросил я, чувствуя, что интонация у меня получается какая-то заискивающая, совсем как у конферансье детских концертов.

— Да, — сказала она солидно, тут же перестав хихикать.

— А это кто? — спросил я, показывая на нашу актрису, исполняющую роль обезьянки Чичи.

— Обезьянка, — невозмутимо ответила девочка.

— Настоящая? — спросил я, все еще так же заискивая.

Девочка посмотрела на меня тем знакомым взглядом, которым обычно смотрят дети на ничего не понимающих взрослых.

— Почему настоящая?..

— А как же? — спросил я убито.

— Да никак. Обыкновенно, — ответила девочка, — обыкновенная ненастоящая обезьянка!

Когда-то я боялся, что дети кое-чего не поймут в нашем сценарии. Но я утешал себя мыслью, что пришедшие вместе с ними взрослые им все это разъяснят. Но теперь я был спокоен. Я был уверен, что дети поймут все. Напротив, они разъяснят все взрослым, если те в чем-нибудь не разберутся. Они объяснят им про обыкновенные необыкновенные вещи, которые заселяют сказку и наше воображение с детских лет и до старости.

В. Коростылев, Р. Быков Айболит-66

«Айболит-66». «Мосфильм», творческое объединение «Юность», 1966 г.

Авторы сценария — В. Коростылев, Р. Быков; режиссер-постановщик — Р. Быков; режиссер — И. Парамонов; гл. операторы — Г. Цекавый, В. Якушев; операторы — У. Бергстрем, В. Якубович; художник- постановщик А. Кузнецов; звукооператор — Ю. Рабинович; композитор — Б. Чайковский; стихи В. Коростылева.

Роли исполняют: О. Ефремов (доктор Айболит); Р. Быков (Бармалей); Л. Князева (Чичи); Е. Васильев (собака Авва); Ф. Мкртчян (Грустный слуга); А. Смирнов (Веселый слуга).

Вместе с первыми аккордами музыки на экране возникают цветные кружки. Желтый кружок стал увеличиваться, и — словно желтая краска разлилась по экрану. На нем появились нарисованные березы, но их тут же смыли нарисованные волны. А экран стал красным, и по нему задвигались черные ладони. Словно выплескиваясь на экран, одна краска сменяет другую, пляшут разноцветные геометрические фигурки.

Но вот из глубины стремительно выплывают надписи:

КИНОПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОБ АЙБОЛИТЕ И БАРМАЛЕЕ!

       ДЛЯ ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ!

              С ПЕСНЯМИ И ТАНЦАМИ!

                       С ВЫСТРЕЛАМИ И МУЗЫКОЙ!

Сначала человек на экране показал зрителям одну половину лица, которая плакала, потом другую, которая смеялась.

— Вот, — сказал странный человек, — я Автор. А это у меня такое лицо. Очень важно, чтобы сразу было видно лицо Автора! А это... — Автор повертел пальцами с надетыми на них кукольными головками, — это мои куклы: веселая и грустная. Они такие разные оттого, что смотрят на жизнь с разных сторон. Потому что, когда вы смотрите на жизнь с разных сторон, вы видите все так, как бывает на самом деле. А когда вы знаете, как бывает на самом деле, тогда можно придумывать сказку!

На полу пустого кинопавильона лежит контрабас. К нему подошел один Трагик, другой, третий. Лица у Трагиков были похожи на плачущую половину лица Автора и на грустную куклу в его руках. Трагики дернули струну контрабаса, и по павильону поплыл низкий и, конечно же, трагический звук.

А за кадром продолжает раздаваться голос Автора:

— Самое главное, чтобы в сказке не прозвучало ни одной фальшивой ноты. Для этого нужно тщательно настроить все музыкальные инструменты, потому что когда музыкальные инструменты хорошо настроены, у всех хорошее настроение. А когда у всех хорошее настроение, никто не может фальшивить. А когда никто не фальшивит, тогда добро побеждает зло и справедливость торжествует!

По павильону побежали тележки с деталями декораций, а Трагики и Комики стали настраивать музыкальные инструменты и распеваться. Комики? Да, конечно! Ведь если есть Трагики, то непременно должны быть и Комики. Не надо забывать, что одна половина лица Автора смеялась и одна из его кукол была веселой.

Трагик-дирижер постучал дирижерской палочкой по пульту и строго сказал:

— Пролог, кинопавильон, постройка декораций и домика. С первой цифры.

Трагики и Комики чинно запели, глядя в ноты:

Мы попросту волшебники,
Меняем все вокруг,
Мы дружим просто-напросто
С волшебным словом «вдруг»!

И действительно, вдруг ударили тарелки и все в павильоне завертелось в бешеном ритме.