лучше пошлет на кухню за кухаркой, да и ведет ее к алтарю.
— Я знаю, как опасны слишком ранние помолвки, — вздохнула Элен; и поскольку она в вышеприведенном разговоре произнесла такие слова не менее трех раз и мысль о долгих помолвках и неравных браках, видимо, очень ее угнетала, и поскольку, то, что мы имеем изложить, разрешит возможные недоумения иных читателей по поводу того, кто же есть маленькая 'Пара, уже неоднократно появлявшаяся на этих страницах, — мы сочтем за благо пролить свет на эти обстоятельства в следующей главе.
Глава VIII,
в которой Пен дожидается за дверью, пока читателю разъясняют, кто есть
маленькая Лора
Итак, жил да был однажды некий молодой джентльмен, и приехал он из Кембриджского университета на летние вакации в деревню, где юная Элен Тислвуд жила со своей матерью, вдовой лейтенанта Королевского флота, убитого при Копенгагене. Сей джентльмен, его преподобие Фрэнсис Белл, приходился миссис Тислвуд племянником, а мисс Элен, следственно, — двоюродным братом, так что нет ничего удивительного в том, что он поселился у тетушки, жившей, надобно отметить, весьма скромно; там он и провел летние вакации, занимаясь с несколькими учениками, которые следом за ним тоже приехали в эту деревню. Мистер Белл был оставлен при одном из колледжей и известен всему университету своей ученостью и умением обучать студентов.
Обе его родственницы вскоре узнали, что джентльмен обручен и вступит в брак, как только колледж предоставит ему приход. Отец его нареченной был тоже священник, Белл в юности обучался у него на дому; тогда-то, проживая под кровом мистера Коучера, в возрасте всего лишь семнадцати или восемнадцати лет, восторженный юный Белл упал однажды к ногам мисс Марты Коучер, которой помогал собирать горох на огороде. И, стоя на коленях перед горохом и мисс Мартой, он поклялся ей в вечной любви.
Мисс Коучер была на много лет его старше, и сердце ее уже было изранено неоднократными разочарованиями. Из учеников ее отца трое позволили себе играть ее чувствами. Сосед-аптекарь поманил ее и бросил. Драгунский офицер, с которым она столько раз танцевала за два счастливых месяца, проведенные в Бате, где ее бабушка лечила свою подагру, в один прекрасный день бодро тряхнул головой и, оставив уздечку у нее в руке, ускакал прочь и не вернулся. Следует ли удивляться, что сердце Марты Коучер, уязвленное столькими стрелами черной неблагодарности, жаждало покоя? Она выслушала признания долговязого, благородного юноши весьма снисходительно и ласково, а когда он умолк, сказала: 'Ах, Белл, вы слишком молоды, чтобы думать о таких вещах', — однако же дала понять, что и сама уделит им место в своих размышлениях. Она не могла сказать мистеру Беллу: 'Я буду послушна маменькиной воле', — ибо мистер Коучер давно овдовел и, будучи погружен в ученые занятия, не мог, разумеется, взять на себя руководство столь хрупким и прихотливым предметом, как девичье сердце, так что мисс Марта вынуждена была обходиться без чьей-либо помощи.
О выводах, к коим пришла наша весталка, посовещавшись сама с собой, известила счастливого Белла прядь волос, перевязанная голубой ленточкой. Трижды ей уже доводилось отрезать по темно-рыжей кудряшке кому-то в подарок. Получатели их вероломно скрывались (хорошо, хоть волосы отрастали); и Марта, вручая сей знак любви простодушному юноше, имела полное основание присовокупить, что все мужчины — обманщики.
Однако э 6 был исключением из правила: Фрэнсис Белл оказался на удивление верным любовником. Когда ему настала пора ехать в колледж и пришлось осведомить мистера Коучера о положении дел, тот воскликнул: 'Господи помилуй, а я и не подозревал, что тут происходит' (так оно, вероятно, и было, ведь он уже три раза попадался точно таким же образом), и Фрэнсис отбыл в университет с твердым намерением добиться выдающихся успехов, дабы сложить их к ногам своей Марты.
Всегда помня об ожидающей его награде, он трудился, не жалея сил. Каждый семестр приносил ему отличия. Книги, полученные за лучшее сочинение, он отсылал старому Коучеру, а кубок за лучшее стихотворение адресовал мисс Марте. В положенное время он окончил курс одним из первых и был оставлен при своем колледже; и все эти годы он поддерживал с мисс Коучер нежнейшую переписку, заверяя девицу, что ей одной он обязан своими успехами (как оно, возможно, и было).
Но к тому времени, как его преподобию Фрэнсису Беллу, магистру искусств и преподавателю своего колледжа, исполнилось двадцать шесть лет, мисс Марте уже стукнуло тридцать четыре, и ни наружность ее, ни манеры, ни характер не улучшились с того далекого летнего дня, когда она обирала горох на грядках. А он, столь блестяще окончив курс, поостыл к своим занятиям, и в суждениях его и вкусах тоже поубавилось жара. Лучи солнца, озарявшие огород и мисс Марту, померкли, и оказалось, что несчастный Белл обручен — и подтвердил это собственноручно в сотнях писем — с грубой, сварливой, неотесанной женщиной, некрасивой и немолодой.
После одной из их многочисленных перебранок (в которых Марте представлялся случай блеснуть красноречием, почему она частенько их и затевала) Фрэнсис наотрез отказался привезти своих учеников в Берлидерс-Грин, где мистер Коучер был священником и где Белл обычно проводил лето; и тут-то ему пришло в голову уехать на вакации в деревню к тетке, которую он не видел много лет — еще с тех пор, как Элен была маленькой девочкой и любила забираться к нему на колени. И он приехал и поселился у них. Элен теперь была красивой молодой девушкой. Они прожили под одной кровлей почти четыре месяца — с июня по октябрь. Вместе гуляли на закате, встречались на утренней заре. Вечером, когда старушка дремала при свечах, они вдвоем читали одну книгу. Всему, что Элен знала, ее обучил Фрэнк. Она пела ему романсы и отдала ему свое сердце. История его была ей известна. Разве он что-нибудь скрывал? Разве не показал ей портрет своей невесты и, краснея от стыда, письма ее — раздраженные, требовательные, злые? Время шло. и им было все лучше друг с другом, все больше было в их отношениях доброты, доверия, жалости. И наконец настало октябрьское утро, когда Фрэнсис уехал к себе в Кембридж, и бедная девушка почувствовала, что сердце ее полетело следом за ним.
А Фрэнк от чудесных летних грез воротился к страшной действительности. С остервенением он дергал и натягивал державшую его цепь. Чего бы он не дал, чтобы разорвать ее! Как быть? Признаться во всем? Отдать свои сбережения женщине, с которой он связан, и молить о возвращении ему свободы? Но он медлил — еще есть время… он может не получить прихода еще много лет. Со своей кузиной он обменивался письмами, печальными и нежными; а невеста его, озлобленная, недовольная, ревнующая, горько (и небеспричинно) сетовала на то, как ее Фрэнсис к ней переменился.
Наконец все раскрылось. Фрэнсис и не пытался отрицать своей новой привязанности; он осыпал Марту упреками — за ее бешеный норов и вздорнее тиранство, а главное — за ее невежество и возраст.
В ответ она заявила, что ежели он не выполнит своего обещания, она предъявит его письма во все суды Англии — те самые письма, в которых он десять тысяч раз клялся любить ее до гроба; а потом, показав всему свету, какой ои изменник и клятвопреступник, покончит с собой.
Фрэнк еще раз свиделся с Элен, — схоронив мать, она жила тогда в компаньонках у старой леди Понтипул, — и во время этого свидания было решено, что ему следует исполнить свой долг; иными словами — сдержать обещание; иными словами — заплатить по векселю, который у него выманили жульническим путем; иными словами — сделать двух порядочных людей навеки несчастными. В этом оба они усмотрели свой долг, а посему расстались.
Место приходского священника освободилось скоро, слишком скоро; но когда Фрэнк Белл приступил к своим новым обязанностям, он был уже сед и сломлен жизнью. После свадьбы он получил от Элей письмо, начинавшееся 'Дорогой кузен' и подписанное 'преданная Вам'. Она отослала ему его письма и прядь волос… почти всю. Оставшаяся прядка хранилась у нее в секретере и сейчас, когда она разговаривала с майором.
Белл прожил в своем приходе три, не то четыре года, а когда оказалось вакантным место полкового капеллана на острове Ковентри, тайно подал прошение о предоставлении этой должности ему и, получив согласие, сообщил об этом жене. Она стала перечить, как перечила всегда и во всем. Он злобно отрезал, что ей ехать не обязательно; тогда она поехала. На остров Ковентри Белл попал при губернаторе Кроули и
