Дубе обратил на нее свирепый взгляд, щеки ее залил густой, здоровый румянец. Скрюченный старичок у окна, дотоле наблюдавший за фехтовальщиками (они так прыгали и топали, что ему пришлось отложить переписывание нот, которым он занимался для театра), живо обернулся к майору, когда тот в своих начищенных сапогах переступил порог, грациозно раскланиваясь перед всеми присутствующими.
— Моя дочь — мой друг мистер Бауз — мой доблестный молодой ученик и, осмелюсь добавить, друг сэр Дерби Дубс, — сказал Костиган, величественным жестом предлагая каждого из них по очереди вниманию Пенденниса. — Минуту, майор, и я к вашим услугам. — И в самом деле, Костиган еще сохранил столько прыти, что за одну минуту успел юркнуть в соседнюю каморку, служившую ему спальней, пригладить свои жидкие волосы щеткой (очень диковинной и древней), сорвать с шеи старый кожаный воротник и заменить его новым, работы Эмили, а также повязать чистый шейный платок и надеть сюртук, шитый к бенефису мисс Фодерингэй.
Следом за ним в каморку вошел сэр Дерби, чтобы облечь свою крепкую фигуру в тесно облегающий короткий офицерский колет — предмет восхищения и самого его владельца, и мисс Фодерингэй, а может быть, и бедного Пена.
Тем временем между актрисой и гостем завязался разговор, и они уже успели обменяться обычными замечаниями о погоде, но тут воротился преображенный капитан.
— Мне нет нужды просить у вас прощения, майор, — произнес он с чрезвычайной учтивостью, — за то, что принял вас без сюртука.
— Для старого солдата нет лучше занятия, нежели обучать молодого обращению с мечом, — любезно произнес майор. — Я помню рассказы о том, каким мастером вы были по этой части, капитан Костиган.
— Значит, имя Джека Костигана вам знакомо, майор, — гордо произнес капитан.
Да, оно было знакомо майору: он подробно расспрашивал племянника о его новом знакомом, офицере-ирландце; и теперь заявил, что отлично помнит, как встречался с мистером Костиганом в Вальхерепе и как тот пел за столом у сэра Ричарда Стропа.
При этих словах, произнесенных к тому же самым серьезным и сердечным тоном, Бауз удивленно поднял голову.
— Но об этом мы побеседуем в другой раз, — продолжал майор, быть может, опасаясь, как бы не выдать себя. — Сегодня я пришел засвидетельствовать свое почтение мисс Фодерингэй. — И он отвесил ей еще один поклон, столь изысканный и учтивый, что им осталась бы довольна и герцогиня.
— О вашей игре, сударыня, мне рассказывал племянник, он от вас без ума, как вам, я полагаю, известно. Но Артур еще мальчик, увлекающийся, наивный, его суждения не следует принимать au pied de la lettre; [18] и мне, признаюсь, захотелось составить собственное мнение. Позвольте сказать, что ваша игра поразила меня и привела в полный восторг. Я видел лучших наших актрис, по, честное слово, вы, по-моему, превзошли их всех. Вы величественны, как миссис Сиддонс.
— Что я тебе говорил, — вставил Костиган, подмигнув дочери. — Майор, прошу садиться.
Поняв этот намек, Милли убрала с единственного свободного стула распоротое шелковое платье, а стул пододвинула майору Пенденнису, сделав ему низкий реверанс.
— Вы трогательны, как мисс О'Нийл, — продолжал майор, поблагодарив ее поклоном и усаживаясь. — Песни Офелии в вашем исполнении напомнили мне миссис Джордан в лучшую ее пору, когда мы с вами, капитан Костиган, были молоды; а ваша манера напомнила мне Марс. Имя Марс что-нибудь говорит вам, мисс Фодерингэй?
— На Кроу-стрит жили две сестры Марс, — заметила Эмили. — Фанни была ничего, ну а уж о Бидди и поминать бы не стоило.
— Милли, голубка, майор, верно, имеет в виду бога войны, — вмешался ее родитель.
— Я, правда, имел в виду не его, но Венере, полагаю, простительно о нем думать, — сказал майор, улыбнувшись прямо в лицо сэру Дерби Дубсу, который в эту минуту помнился в комнате в своем роскошном колете; однако дама не поняла его слов, а сэру Дерби комплимент пришелся не по нраву: он, вероятно, тоже его не понял, но выслушал с видом чопорным и надутым, искоса поглядывая на мисс Фодерингэй так, словно спрашивал: 'Какого дьявола здесь понадобилось этому человеку?'
Хмурый вид молодого офицера не смутил майора Пенденниса. Напротив того, даже очень его порадовал. 'Так, — подумал он. — Соперник налицо'. И он от души пожелал, чтобы в любовном поединке между Пеном и Дерби этот последний оказался не только соперником, но и победителем.
— Я сожалею, что прервал ваш урок; но в Чаттерисе я пробуду очень недолго, а мне непременно хотелось напомнить о себе моему старому товарищу по оружию капитану Костигану и еще раз увидеть прелестную леди, которая так очаровала меня с подмостков. И не я один был вчера очарован, мисс Фодерингэй (раз вы пожелали так назваться, хотя настоящая ваша фамилия достаточно знатная и древняя). Со мною был мой друг, духовное лицо, он тоже не мог нахвалиться на Офелию; и сэр Дерби Дубе на моих глазах бросил вам букет. Ни одной актрисе цветы не доставались так заслуженно. Я и сам принес бы букет, если бы знал, какое меня ждет наслаждение. Не эти ли цветы я вижу вон там, в вазе на камине?
— Я очень люблю цветы, — сказала мисс Фодерингэй, томно сделав глазки сэру Дерби; но тот продолжал хмуриться и дуться.
— 'Прекрасное — прекрасной', — так ведь сказал Шекспир? — обратился к нему майор, твердо решив не терять благодушия.
— Ей-богу, не знаю, — отвечал сэр Дерби. — Очень возможно. Я в этом не силен.
— Да неужели? — удивленно воскликнул майор. — Вы, стало быть, не унаследовали от своего отца любовь к литературе? Он-то был на редкость начитанный человек, я имел честь коротко его знать.
— Вот как, — протянул офицер и мотнул головой.
— Он спас мне жизнь, — продолжал Пенденнис.
— Вы только подумайте! — вскричала мисс Фодерингэй и удивленно повела глазами на майора, а потом, благодарно — на сэра Дерби; по тот устоял против этих взглядов и не только не выказал радости по поводу того, что его отец-аптекарь спас жизнь майору Пенденнису, но как будто даже предпочел бы, чтобы дело обернулось иначе.
— Мой отец был, кажется, очень хорошим медиком, — сказал он. — Сам я с медициной не знаком. Честь имею, сэр. Мне пора, меня ждут. Кос, до скорого. Мисс Фодерингэй, честь имею. — И, несмотря на умоляющие взгляды и сладкие улыбки молодой леди, драгун с деревянным поклоном вышел из комнаты, сабля его застучала по ступеням скрипучей лестницы, и снизу донесся его сердитый голос, — выходя, он крепко ругнул маленького Тома Крида, игравшего в дверях, и пинком выкинул его волчок на улицу.
Майор не позволил себе даже тени улыбки, хотя ему было с чего развеселиться.
— Завидная наружность у этого молодого человека, — обратился он к Костигану, — бравый офицер, каких поискать.
— Делает честь армии и всей человеческой природе, — подтвердил Костиган. — Изысканные манеры, примерная обходительность, огромное состояние. Стол ломится от яств. Любимец полка. Весит семь пудов.
— Герой, да и только, — рассмеялся майор. — Воображаю, каким успехом он пользуется у женщин.
— Несмотря на большой вес, он очень видный мужчина, пока молод, сказала Милли. — Только разговор у него не интересный.
— Лучше всего он ездит верхом, — сказал мистер Бауз, на что Милли отвечала, что баронет на своей лошади Молния занял третье место на скачках с препятствиями; и майор начал понимать, что девица не блещет умом, и дивиться, как при такой глупости из нее получилась такая хорошая актриса.
Костиган с чисто ирландским радушием стал предлагать своему гостю закусить; и майор, хотя был сыт, как после обеда у лорд-мэра, сказал, что давно не имел во рту ни крошки, а потому стакан вина с печеньем просто воскресил бы его: он знал, что дающему лестно, когда от него с благодарностью принимают подачки, и что люди проникаются расположением к тем, кому оказывают гостеприимство.
— Подай-ка нам старой мадеры, Милли, голубка, — сказал Костиган, подмигнув дочери, и та, послушная его знаку, вышла из комнаты, спустилась вниз и тихонько поманила к себе маленького Томми Крида. Вложив ему в ладонь монету, она послала его в 'Виноград' за пинтой мадеры и к булочнику — купить на шесть пенсов печенья, присовокупив, что ежели он не будет мешкать, то две штуки получит за
