— Ну да, они всё время передают по радио, правда же, Юсеф? — Фигура за рулём что-то невразумительно буркнула. — Полезай в кузов, — снова начал Фредо, указывая большим пальцем назад. — Мы отвезём тебя домой.
Элодия повернулась к морю. Небо там приобрело металлический оттенок и налилось свинцом. Тяжело набрякшие тучи выделялись на фоне неба как огромные опухоли.
— Ну, чего ты тянешь, — крикнул Фредо.
— Сколько ещё осталось? — спросила Элодия сдавленным голосом.
— Чего? — Фредо сощурил глаза, так что от них остались только узкие щёлочки с фиолетовыми краями.
— До урагана. Когда он придёт?
— Понятия не имею. — Фредо переадресовал вопрос к Юсефу и потом повернулся с ответом к Элодии. — Через двадцать минут. Ну? Ты едешь? Или да, или чёрт с тобой.
Двадцать минут. За двадцать минут Стефану от островов не вернуться. Но если он причалит к островам, жители его убьют.
Элодия отрицательно помотала головой.
— Нет. Я останусь здесь.
— Что? Ты в своём уме? Сейчас же садись в машину.
— Я останусь здесь, — упрямо повторила Элодия. — Я подожду Стефана.
Фредо оглядел её своими красными опухшими глазами и, наконец, пожал плечами.
— Делай как знаешь. Мне-то что. Поехали, Юсеф, рвём отсюда. Старая выжила из ума.
Пикап снова взметнул тучу пыли, развернулся и скрылся. Элодия слышала, как хлопки зажигания и треск постепенно удалялись, и вот осталась одна тишина — поистине мёртвая тишина опустилась на берег. Не стрекотало ни одно насекомое, не пела ни одна птица, не ощущалось ни ветерка. «Затишье перед бурей», — подумала Элодия. Горячий пот потек из-под платка, обжигая глаза и оставляя следы на пыльных щеках. То ли пот, то ли слёзы…
Полоса везения закончилась. Рыба больше не клевала, а погода портилась. На горизонте громоздилась стена из чёрных туч, море приобрело металлический блеск, а зыбь стала такой сильной, что лодку закачало. «Пора возвращаться домой, — подумал Стефан. — Жаль…»
После того как он обогнул маленький островок и перед ним раскрылся весь южный горизонт, стало ясно, что к началу бури ему не добраться до своей гавани. Мрачная туча разбухла на всё небо и подмяла его под себя, в её недрах посверкивали бледные молнии. Короткие вихри ощупывали поверхность моря, как щупальца космического чудища. Волнение усилилось. Волны с пенным рёвом разбивались о скалы островка. Стефан заметил, что обе драги, что чистили проход для прибывающих судов, уже успели сняться с якоря и, видимо, укрылись в безопасном месте. Это плохой знак… Близилась буря, один из тех внезапных ураганов, которые с некоторых пор зачастили и зимой. Он сердился на себя, что утром, уходя из дома, забыл своё радио, ведь штормовое предупреждение наверняка не раз передавали.
«Причалю к острову, — решил он. — Угодить в разборку с местными жителями всё же лучше, чем попасть под ураган. Может, они заберут у меня весь улов, но убивать наверняка не станут. Во время природных бедствий люди всё еще продолжают помогать друг другу, разве не так?»
Стефан смотал удочки, завёл подвесной мотор, — что удалось ему лишь после некоторых усилий, — и направил лодку в сторону островного мыса.
Элодия снова обыскивала море взглядом. У неё ещё оставалась надежда. Может, Стефан в курсе. Может, он давно уже на пути домой. Может, она сейчас увидит его лодку, которая полным ходом мчится к берегу… Вон та маленькая чёрная точка на свинцово-серой волне — не Стефан ли это? Нет, всего лишь оптический обман. Рябит в глазах, это из-за молний, которые вспыхивают вдали среди чудовищных туч. Драги исчезли. Значит, они знали про ураган. У них на борту было радио. А Стефан даже не взял с собой свой радиоприёмник. Это Элодия знала точно, поскольку утром, после его ухода, видела прибор на шкафу. Она бы предпочла не знать этого так определённо, однако память, до сих пор не ослабевшая, невзирая на семьдесят два года, утверждала обратное.
Стефан ничего не знал о буре, и Элодии пришлось перестать уповать на чудо. Обхватив перила моста, она впилась взглядом в почерневшее небо; так же сейчас наверняка делает и он: увидев, как дрожащие воздушные шланги с рёвом всасывают в себя морскую воду, он вцепится в борта своей лодки, которую бушующие волны будут швырять, как ореховую скорлупку, и в ужасе будет вздрагивать от гигантских молний, разрывающих башни туч; как и она, он ждёт теперь смерти со вздыбившимися от электрических разрядов волосами, и смерть уже подкрадывается со стороны горизонта. Со слезами на глазах и со смертельным ужасом он ждёт конца, который уже близок.
Вцепившись в ручку газа своей работающей с перебоями «Ямахи», Стефан в ужасе наблюдал стремительно надвигающуюся тьму урагана. Стены туч задушили небо. Над морем плясали сразу три торнадо, словно колонны из кипящей чёрной воды. Теперь он понял, почему никто, кроме него, не вышел сегодня на рыбалку в море. Люди на островах были в курсе и, согласно предписаниям безопасности, забаррикадировались в своих домах. Только он, идиот, с простодушной доверчивостью вышел в море без радио.
С глухо стучащим мотором он приблизился к бухте за бывшим островным причалом, давно ушедшим под воду. Утёсы здесь торчали прямо под поверхностью воды, но Стефан их удачно миновал. Тяжело дыша, он с судорожным напряжением вытянул лодку на песок и надёжно привязал её к скале. Рёв бушующего моря соревновался с треском раздирающих небо молний. Стефан согнулся и под хлёсткими порывами ветра с трудом вскарабкался по узкой дороге, ведущей вдоль пляжа к улице, где, он был уверен, ещё остались прочные жилища. Рыбак то и дело оборачивался назад: два приближающихся торнадо плясали, как взбесившиеся демоны, гонясь за ним с неправдоподобной скоростью. Они могли и пощадить остров, но могли и опустошить его в одно мгновение.
Запыхавшись, с искажённым лицом и сгибаясь под порывами ветра, он добрался до улочки. Внезапно в бушующей тьме он увидел впереди едва различимую фигурку.
— Эй! Простите… — крикнул Стефан что было силы.
Фигурка сделала шаг вперёд. Молния вспорола полутьму, и Стефан увидел ярко-синий и яблочно- зелёный узор вязаной кофты. Кофты, которую он узнал бы среди тысячи других.
— Элодия?
— Стефан, — прошептала она, — ну вот и слава Богу…
— Что ты здесь делаешь? Как ты попала на остров?
Сильный порыв ветра сбил его с ног и прижал к земле. Когда он снова смог подняться на четвереньки, стало ещё темнее. Листья и пыль вихрем вертелись в воздухе. Элодия исчезла.
Он кричал и звал её, но ветер разрывал на куски и уносил её имя. Наполовину задушенный песком и пылью, он еле продвигался вперёд. Ветка пинии стегнула его своими иглами. Справа он заметил какое-то массивное строение, прижатое к холму. Дом. Наверняка Элодия укрылась там.
Стефан протиснулся в ворота и стал пробираться по дорожке, усыпанной обломками. Небо над ним раскололось, и на него обрушились горы туч. Дом с его бетонной кровлей и герметично закрытыми железными ставнями показался ему неприступным бункером. Он с отчаянием колотил в дверь, усиленную стальными диагоналями, и кричал до хрипоты. Порывы ветра прижимали его к стальным распоркам. Громовые предвестники торнадо полоснули его своим ледяным дыханием.
Наконец дверь на миг приоткрылась, и кто-то втащил его в дом. В лицо Стефану глянули яркий луч карманного фонаря и ружейное дуло. Он инстинктивно поднял руки вверх.
— Не двигаться, — рявкнул низкий строгий женский голос. — Стоять на месте.
Где-то в доме что-то метнулось, и женщина скользнула по комнате лучом карманного фонаря. Луч упал на двух детей, которые испуганно прижались друг к другу оттого, что разбилась стеклянная дверь.
— Марш назад, под кушетку! Здесь слишком опасно!
Дети скрылись в гостиной.
— Я вам ничего не сделаю, — пролепетал Стефан.
