Плавно покачиваясь, грайвер завис в пустоте, а, уцепившись за него, в виде гигантского скорпиона распластался жуткий раптор, по размеру едва ли меньше удерживающей его машины.
Уже через восемь минут Антон был на орбите, и с небольшим трудом, но все же вывел грайвер к станции.
Еще при подлете он понял, что с ней что-то не так.
— Атканларский долбанный крест! — вырвалось у него.
Ему не верилось, что такое могли сотворить с его имуществом, в которое он вбухал почти все свои деньги. Сначала, он подумал, что его ждет очередная засада. Но в таком случае враги не стали бы афишировать свое присутствие.
Станция оказалась полностью разгерметизированной. Главный шлюз и резервный порт были распахнуты настежь. Зрелище получилось дикое. Базу крутило по замысловатой траектории, и при вращении из нее вывалились все незакрепленные предметы. Зато теперь станцию сопровождала целая плеяда искусственных спутников в виде предметов скромной меблировки, изолировочные коврики, какие-то шланги, раструбы, огнетушители. И все это в толстом меху сверкающего инея.
Антон не без труда славировал между всем этим теперь хламом и подвел грайвер вплотную к откинутой платформе главного шлюза. Перед тем как покинуть грайвер, Антон откинул фальшь панель и, отсоединив из разъема, выдвинул из паза плавно заскользивший пенал, снабженный ручками для транспортировки — искусственный интеллект.
Когда он выбрался сквозь пробоину, то вынужден был некоторое время подождать, так как при вращении платформа немного отъехала. Дождавшись, когда она снова приблизилась, Антон включил ранцевый двигатель на малый ход и вплыл в шлюз. Его радушно встретил огромный сугроб замерзшего кислорода. Коридор так сильно обмерз и покрылся льдом, что для движения оставался лишь узкий проход.
Антон сразу распрощался с идеей что-либо прихватить со станции, для этого ее надо было сначала оттаять, а посему подплыл к телепортационной кабине. Кое-как ему удалось от снега пин-порт, и он подсоединил к нему искина.
Иван сразу установил, что ущерб станции не причинен внешним врагом, а вызван действиями самой станции, а те в свою очередь инициированы неправильной командой, вернее, целым рядом неправильных команд. Антон спросил, кто выдал эту неправильную команду.
— Мой помощник, — ответил Иван. — Посмертно.
— Молодцы вы оба, — вздохнул Антон.
Искин запустил тестовые программы устройства плавного пуска, и те показали, что функционально порт находится в границах рабочих параметров, и кабина полностью изготовлена к работе. После окончания тестирования, Антон зашел в кабину и забрался в ложемент. Горевшая предостерегающая надпись: 'Дисфункция систем координат. Пользование кабиной опасно для жизни!' была покрыта толстой коркой льда, и Антон не смог ее прочитать.
Кабина плавного пуска по существу была кораблем в корабле, имела свой собственный энергоресурс и была полостью герметична. Задраив люк, спецназовец включил подачу кислорода. Когда стало можно дышать, он с наслаждением снял надоевший скафандр. Потом оттаяла надпись, и он понял, что погиб.
Как только Антон задраил люк камеры, на край откинутой платформы опасливо выполз ороч. На сей раз, он напоминал обычную змею, имел пасть с языком-тройчаткой и два выпуклых, словно базедовых глаза.
Ороч пошипел на окружающий его лед, попутно высматривая врага. Не заметив опасности, он издал непривычный для змеи звук — высокий неприятный посвист, наподобие которого издает атакующий жертву ястреб.
На платформе появились другие орочи. Они закреплялись в тех местах, где имелись выступы блокираторов, а когда оплели всю конструкцию пандуса плотной сетью, начали втаскивать самого раптора. Вскоре он вступил на край платформы передними копытами, подтягивая задние. Внезапно, копыта его заскользили по льду, и он едва не рухнул обратно. Но чудом удержался, уперевшись в край напрягшимся хвостом.
Раптор был разумен, и разум его, направленный лишь на разрушение и смерть, был беспощаден и страшен. Раптора звали Кетанг.
Во второй раз за один день он чуть не погиб из-за чужака, он такие вещи не забывал. По-прежнему упираясь хвостом и одновременно глубоко вдавливая копыта в лед, Кетанг вошел внутрь станции. Внимание его привлекла дверь кабины плавного пуска, сотрясаемая ударами — это Антон пытался выбраться, не подозревая, какая теплая встреча ждет его снаружи.
Внезапно, кабину окутали голубые сполохи, включалась система телепортации.
Раптор понял, что жертва ускользает, и его ненависть оказалась сильнее инстинкта самосохранения. Тогда он подобрался к кабине вплотную и обнял ее своими многочисленными орочами.
И в это время система телепортации включилась.
4. Не ждали
Когда Антон понял, что от него ничего не зависит, то смежил веки и расслабился.
Он смылся с Шарагда, его даже не расстреляли — и это главное. А обо всем остальном пусть думает Ушумский разумный пузырь. У него голова большая.
Из состояния полудремы его вывел совершенно неожиданный для плавного пуска звук.
Перемещающиеся по фазе тела делают это не бесшумно. У самого Антона источаемый при этом звук ассоциировался со струящимся по обшивке мелко толченым стеклом.
Пространство дискретно, знаете ли.
Но услышанный им звук ни шел ни в какие ворота. На корпус кабины кто-то просто-напросто наступил.
Антон в полном непонимании уставился на потолок. Внезапно модуль сотряс тяжелый удар. После чего наступила тишина. Спецназовец в задумчивости потер переносицу.
Про плавный пуск ходило много легенд. В том числе и про обитающих в нем монстров.
Чаще всего в рассказах фигурировали огромные моллюски, высасывающие у пилотов мозг. Антон не верил россказням ни на грош, считая их умным пиаром транспортных корпораций, оправдывающих непомерные цены своей продукции расходами на безопасность.
Следующий удар заставил спецназовца смягчить свою точку зрения. По жесткому корпусу действительно ползала какая-то тварь. Антон прикинул свои возможности для обороны и пришел к неутешительному выводу. Он разве что мог огреть неизвестного чемоданом с ИИТ.
Если бы спецназовец оказался послабже здоровьем, то неминуемо получил бы инфаркт от прозвучавшего дикого вопля. На самом деле это истошно завывал ревун, сопровождающий горящую красную надпись: 'Аварийный отказ всех защит. Немедленно прекратить запуск'. Это была совершенно напрасная рекомендация, потому что, несмотря на все эти угрожающие предупреждения, кабина все равно перемещалась ударными темпами. Датчики показывали огромный расход энергии, питающие установки работали на пределе, при каждом цикле пробрасывая кабину все дальше вглубь Галактики.
Антон ощущал себя песчинкой в центре ревущего океана вышедшей из-под контроля энергии. Не имея возможности ничего изменить, спецназовец снова расслабился.
Удары по корпусу прекратились, зато началась дикая вибрация. Именно она стала причиной того, что Кетангу не удалось вскрыть жесткий корпус, уцепившись орочами, он с трудом удерживался на месте.
Опять взвыл ревун. Антон с трудом раскрыл глаз и увидел новую надпись. 'Начальный этап диффузии. Включить гравикомпенсаторы!' Начальный этап был не так страшен. При условии если бы он смог включить то, что от него требовалось. Но на месте консоли управления компенсаторами обнаружилась небольшая льдинка, оказавшаяся довольно хрупкой, во всяком случае, при нажатии она попросту отвалилась. Как следствие, диффузия стала нарастать. 30 процентов. 40!
Крауч как-то в доверительной беседе после банки араки признал, что знавал одного толкового парня, пережившую диффузию более пятидесяти процентов.
— Он превратился в растение! Не мог даже писать под себя. Чтобы у него не лопнул переполненный мочевой пузырь, и он пописал, ему нажимали на член!
Антону не хотелось, чтобы какой-то паразит нажимал там что-то на его члене. Хоть вещь, в общем-то, по большому счету не его, а рукодельная, все равно неприятно.
На мониторе горело уже множество красных меток, свидетельствующих о многочисленных поломках второстепенных систем, и он не сразу вычленил среди них единственную зеленую.
'Система выходит в нормальную систему координат!' Слава великому Мазе, хоть что-то функционирует. Не успел Антон так подумать, как пространство плавного пуска схлопнулось, и он оказался в свободном полете. Но на мониторах вместо исколотого звездами черного покрывала возникла непотребная картинка из фиолетовых и голубых молний.
Случилось непредвиденное. Мало того, невозможное. И вместо глубокого вакуума, как никто более приспособленного к приему транспортируемых тел, Антона выбросило в опасной близости к атмосфере.
Но вскоре Антон понял, что это не совсем верно, и полбеды, если бы его выбросило в критической близости от атмосферы. На самом деле, правда оказалась еще более трагической, потому что его выбросило в саму атмосферу. Что, в общем-то, было равносильно тому, что он покойник. Альтиметр показал 90 километров. Как говаривал один герой: 'Или я сошел с ума, или я действительно слышу слово 'километр'!
На Антона обрушилась чудовищная болтанка, вибрация был такой, что стены расплылись, превратившись в размытый контур, словно камертон, по которому со всей дури треснули кувалдой. Будь на месте Антона нормальный человек, он бы тихо скончался, и это было бы благо, потому что так плохо Антону еще не было никогда.
Настоящему Антону Воронину приходилось высаживаться на планеты с десантных грайверов, но те высадки казались детской прогулкой по сравнению с тем, что устроил ему модуль, способный прокалывать пространство, но приспособленный для полетов в плотных средах точно так же, как подводная лодка для плавания в песках Сахары. И вряд ли Антон испытал бы облегчение, узнав как в настоящий момент на обшивке, превратившейся в раскаленную сковороду, жарится преследовавший его Кетанг.
В мониторах бушевал пожар. Модуль плавящимся на лету болидом все глубже погружался в атмосферу. Антон недоумевал, как его вообще не сбили системы ПКО.
Скорее всего, это была одна из нерентабельных планет, не имевшая на вооружении орбитальных платформ.
Ему удалось активизировать систему самоопределения, но та выдала такую систему координат, что было ясно без очков, что она крякнулась. В противном случае выходило, что Антон побил все мыслимые рекорды перемещений в плавном пространстве. Так далеко не залетал никто. Если бы вектор был направлен к центру, он с большой вероятностью вышел бы на мегалакскую базу, не успев даже понять этого, потому что был бы распылен на атомы силами противокосмической обороны. Но ему повезло, и его вышвырнуло куда-то на окраину.
Рев газовой горелки за стенками сменился на высокий, все усиливающийся свист.
Модуль летел во все более уплотняющейся среде. В разрывах пламени в мониторе мелькали обрывки туч, но они были далеко внизу. Вся картинка вертелась, изображая из себя сумасшедший калейдоскоп облаков, неба, каких-то лун, Антон насчитал их десять, не сразу сообразив, что это одна и та же луна, пролетающая с немыслимой скоростью, словно глюк Ушумского разумного пузыря, укуренного сверх меры синей травой. Автоматически среагировав на скорость и плотность среды, с сильным рывком сработал кольцевой парашют. Интересное дела, Антон и не подозревал, что она на модуле имеется.
Кетанг тоже не подозревал. Силой инерции его сдернуло с модуля. Орочи без особой пользы заскользили по обгорелому и гладкому корпусу. Кетанг пытался зареветь, но пасть быстро забило чудовищной плотности воздухом. Так в полном молчании, тварь камнем канула вниз, и на некоторое время пути непримиримых врагов разошлись.
Картинка стал вертеться еще сильнее. Модуль вращался вокруг кольца в вертикальном сечении. Периодически Антон оказывался вниз головой. Хоть обзор это не улучшало, но то ли скорость упала, то ли температура, но пламя загасло окончательно, словно втянувшись в модуль, и в разрывах облаков приближалась мрачноватая, но невероятно красивая земля. Темная с более светлыми курчавыми возвышенностями.
