— ВСЕГДА ГОТОВА.
Подошедший Леха взял его за ворот рубашки и, не прекращая улыбаться, сказал:
— Ладно, можешь даже ударить. Только один раз.
Напротив глаза Флорова прямо в воздухе возник крестик, словно на перекрестии прицела. Он повел глазом и соединил его с лицом верзилы. Тотчас что-то темное пролетело мимо. Меньше всего оно напоминало его собственный кулак.
Ничего особенного не произошло. Леха даже некоторое время продолжал улыбаться.
Только улыбка выглядела несколько странной, иначе она и не могла выглядеть, ведь продолжало улыбаться лишь пол-лица, а второй половине — там, куда пришелся перелом челюсти, уже было не до улыбок.
Леха завыл и кулем рухнул на пол.
— Ты че! — второй парень вскочил и взмахнул ножом, который из инструмента для чистки ногтей внезапно превратился в мощное и опасное оружие.
Вдобавок, парень держал его очень ловко, всей пятерней и было видно, что ножом управляться он умеет. Но Флоров был начеку и не дал ему простора. На лице парня опять возник крестик, но в этот раз Алик бил стулом.
Нож полетел в одну сторону, парень в другую.
Фролов посмотрел на девицу, и крестик прицела лег ей точно за вырез. Он поторопился его пригасить.
— Как тебя зовут?
— Маринка, — прошептала девушка.
— Я тебя не трону, Маринка, если ты без утайки расскажешь мне, где хозяин.
— Болотбек?
— Где он?
— Должен к обеду приехать.
— А когда у нас обед?
— Через час.
Флоров решительно сел на освободившееся кресло. Леха к этому времени перестал выть, и вдвоем с дружком они, кое-как скооперировавшись, вознамерились уползти, но он велел им сидеть тихо, и они замерли.
— Анекдот, — велел Флоров Келло, она выдала текст, и он с ходу, не задумываясь, пересказал его.
Анекдот про то, как шофер и фокусник ходили в туалет, оказался насколько неприличным, настолько же и смешным, но Маринка даже не улыбнулась. При этом она не казалась испуганной. Странная девушка. Или реакция у нее такая?
— Ничего, скоро посмеешься, — сказал оклемавшийся парень. — Ты покойник. Коновал тебя живого в бетон замесит.
Снаружи раздался шелест шин подъезжающей машины.
— Смерть твоя приехала, — продолжал парень. — Ты на кого руку поднял, лох!
— ЗАТКНИСЬ, ПОЖАЛУСТА.
— Ни чего себе! Ты что животом умеешь говорить?
Флоров ничего не успел ответить, потому что в контору вошел Болотбек.
— Маринка-конфетка, у меня есть кое-что для тебя, — сказал он.
Флоров, стоявший у двери и оказавшийся у него за спиной, завел руку ему под кадык.
— Келло, импульс, — приказал он.
Мышцы руки сократились, на время превратившись в сталь, и горло сумита оказалось сдавленным точно прессом.
— У меня… кое-что есть, — просипел он больше по инерции.
— Оставь себе, — посоветовал Флоров.
На плече в месте плавного перехода в жирную шею сумита загорелся прицел, куда без затей обрушился его свободный кулак. Такое он видел лишь в кино. Ноги Бека подогнулись, и он всей своей массой, а больше своим знаменитым животом, рухнул на пол, вызвав небольшое землетрясение и заставив всю контору заходить ходуном.
— Не убивай, — завизжал он.
— Я тебя не трону. Садись и пиши.
— Конечно, конечно, — Бек заполз на стул, подгреб стопку бумаги. — Что писать?
— Напиши все, что знаешь про Могула.
— Кто такой Могул? Не знаю никакого Могула.
На его объемистом чреве проявился крестик прицела. Удар, нанесенный Флоровым, был самым мощным за всю сегодняшнюю драку. Он пробил все жировые складки, и Флоров даже почувствовал ногой спинку стула, на котором притулился сумит.
Бек уже перестал дико орать, а его животина все еще продолжал трястись словно пудинг.
— Вспомнил? — спокойно спросил Флоров, он даже не задохнулся, и бандиты, знавшие толк в силовых единоборствах, особо подчеркнули данный факт при пересказе Коновалу.
— Вспомнил, конечно, — заюлил Бек.
— Тогда пиши.
— Не могу. По-русски не знаю. Я есть сумит. Близкий зарубежный.
— Будешь болтать, а не писать — станешь дальний замогильный, — пообещал Флоров, и Маринка, наконец, прыснула.
Он еще раз зажег свой прицел на достопримечательном животе кавказца, но большего и не понадобилось. Бек написал все.
Он заставил переписать написанное несколько раз, но это все были технические детали. Главное было даже не то, что Могул вымогал деньги с Бека уже в течение нескольких лет.
Самое интересное заключалось в том, что на протяжении этих лет Бек не заплатил ни копейки порту за поставляемые напрямую растаможенные грузы.
В тот же день Флоров послал письмо в прокуратуру, оставив себе копию.
Г Л А В А 1 0
Н А П А Р Н И К
На следующий день с утра Флорова вызвали к Дегенерату. Убив его в виртуальном мире, он предполагал нечто подобное в реале. Он готовил себя к истеричной реакции поверженного противника, но все равно, зайдя в кабинет, остановился в нерешительности. Дегенерат восседал в полной неподвижности. Этакий древнеегипетский истукан. На нем были узкие черные очки, он никак не среагировал на появление Флорова, не произнес ни слова, не пошевелился, напоминая застывшую на хвосте очковую кобру.
Ненавидящий враждебный взгляд жег сквозь очки.
Как сказала Келло: 'В эфире все реально?' Реально или нет, но мир электронный как-то связан с миром реальным, это несомненно. Кроме того, Дегенерат, будучи непосредственным начальником Вандерхузе, так или иначе, должен был быть в курсе того, что же такое тот знал, за что его убили.
Угодил в паучатник! Подумал Алик. Уволиться? Поздно!
'Теперь они перейдут от угроз к самым крайним мерам', — подумал Флоров. — 'Я следующий, я приговорен. Я был недостаточно быстр, недостаточно жесток.
Кончилось время разговоров, теперь надо бить насмерть.' — Как продвигается работа над новой локальной системой? — спросил, наконец, Голованов.
— Не так быстро, как хотелось бы, — сказал Флоров чистую правду. — Хочется еще раз повторить, что мне нужен помощник. Напарника мне так и не дали.
Ответ вызвал сильное раздражение Голованова.
— Я вам битый час объясняю, а вы оказывается, совершенно меня не слушаете. Есть у вас напарник. С сегодняшнего дня. Да он у вас уже, наверное, в кабинете. Идемте, познакомимся с ней.
Когда они вернулись в кабинет Флорова, в нос шибанул аромат духов.
В комнате была женщина. Она сидела за Сашкиным столом и смотрела в окно. Услышав шум открываемой двери, она обернулась и встала. Флорова постиг второй удар за сегодняшнее утро, и на этот раз, гораздо более сильное, чем первый, когда он увидел кобру вместо начальника.
— Фатьма? — проговорил он внезапно осипшим голосом. — Это ты?
Голованов, уже начавший свою обычную волынку о напрасном переводе денег на таких горе-специалистов как Флоров, даже прервал свою речь.
— Какая Фатьма? — нервно переспросил он. — Позвольте представить. Яна Любавина. Ваш новый напарник.
Но Флоров-то ясно видел, что это именно та женщина из его странного завораживающего сна. То же так запомнившееся ему лицо, те же густые соломенные волосы, тот же взгляд зеленых глазищ, который не спутаешь ни с каким другим: дразнящий, смешливый, хмельной.
'Ничего нет случайного', — решил Флоров. — 'Тут должна быть какая-то связь. Тут везде кроется какая-то связь'.
Дегенерат глядел на Яну с хитрой ухмылкой, будто тоже что-то знал о ней. Женщина же вела себя абсолютно спокойно. Странная получалась ситуация: они оба ее знали, а она их нет.
Алик пришел в себя оттого, что Яна тронула его рукой за плечо.
— Какой стол мой? — спросила она, и он увидел, что Голованов давно ушел.
Он указал на Сашкин. Она села и стала освобождать ящики. Он, почти не таясь, рассматривал ее. И фигура девушки была копией той из сна. Округлая, чуть разошедшаяся в стороны грудь, немного тяжеловатые, чувственные, бедра.
Наваждение какое-то.
— Можно я возьму себе ручку? — она вертела в руке Сашкину самописку.
— Нет, — слишком резко ответил Флоров, она даже вздрогнула, но он дошел до нее и забрал ручку.
— Дурная примета, — глухо проговорил он. — Вы, наверное, знаете, что у нас произошло, и на чьем вы месте.
— Да, знаю, — просто согласилась она. — Вам, наверное, было тяжело.
И она погладила его руку, сделав это так запросто, словно они были знакомы многие годы. И все сразу стало таким простым. Флоров почувствовал невероятное облегчение. Ведь он
