теперь был не один. Его заточение кончилось.
— Пойдем в буфет, — предложил он. — Обмоем первый рабочий день.
В Башне на втором этаже продавали спиртное, он заказал бутылочку шампанского, и осторожно расспросил Яну. Ей двадцать три года. Замужем. Про мужа лишь сказала, что он работает вахтовым методом и часто уезжает.
Алика настораживало молчание Келло. Обычно, без ее слышимых только ему комментариев не обходилось ни одно действо. Вечером, когда он взялся подвозить Яну, он понял причину ее странного поведения.
Когда они вышли на стоянку, Сашкина «десятка» как всегда была замаскирована синим щитом. Часто он сам представления не имел, на чем именно сегодня поедет.
Он оглядел стоянку и содрогнулся. На том месте, где он утром ставил машину, понуро дожидался ушастый ржавый «запорожец». С ручным управлением.
— В чем дело, Келло? — начал он недобрым тоном.
— ЭТО ДЛЯ КОНСПИРАЦИИ. ТЫ САМ УЧИЛ.
Тон ответа тоже был холоден, и до Флорова вдруг дошло:
— Ты что, ревнуешь?
— НЕ ПОНИМАЮ.
— Да все ты прекрасно понимаешь. Это несерьезно, Келло. У нас чисто деловые отношения.
— А с Азерниковой тоже деловые?
— Это уже слишком. Ты же сама ее мне подложила. Если тебе это важно, я может, на Марине женюсь.
— А на Яне?
— И на Яне женюсь, — продолжил Флоров с воодушевлением. — На всех женюсь. Сумитам трех жен можно иметь.
— Ты разве сумит?
— Но в вопросах брака я их горячий сторонник!
— Чего ты улыбаешься? — спросила Яна, которая не слышала ни слова.
— Это я анекдот вспомнил про шофера и фокусника.
И она напирала, пока он не рассказал. Смеялась она тоже по-особому: смех у нее был грубый, никак не вязавшийся с ее ангельским личиком. Но он тоже ей шел.
Как говорил реаниматор: 'Женщины-существа положительные'.
Флоров проснулся среди ночи и позвал:
— Келло, ты не спишь?
— Я никогда не сплю, — сразу откликнулась она. — Пока меня не спрашивают, меня просто нет.
— Слушай, помнишь ты говорила, что в эфире чертей полно.
Реакция Келло его даже напугала.
— Замолчи! — крикнула она, заставив зазвенеть внутреннее ухо, и сама молчала долгую минуту.
— Ты где?
— Ты ничего не слышал? — спросила она тревожным голосом. — Будто кто-то застонал где-то очень далеко.
Флорову сделалось не по себе, хотя он ничего и не слышал.
— Я же тебя просила не произносить имен Неназываемых. Смотри, накличешь беду.
— Прости, забыл. У меня все из головы не идет тот сон и та погибшая девушка. Тебе не кажется, что похожесть Яны на Фатьму далеко не случайна. Это звучит как предупреждение нам. Словно кто-то шлет нам послание, хочет помочь, но не может достучаться.
— Что ты этим хочешь сказать?
— А вот что. Если… темные силы все-таки существуют, мало того, как-то влияют на реальность, то ведь, по идее, должен существовать и противовес.
— Ты говоришь о Боге.
— Нет! — выкрикнул Флоров, но быстро поправился. — Почему о Боге? И вообще, при чем тут религия? Просто я пришел к выводу, что должны существовать некие силы, пытающиеся стабилизировать ситуацию. Вот и все. Они подали мне предостерегающий сигнал, который принял форму навязчивого сна, желая подготовить к неким грядущим событиям.
— В таком случае, эти события ужасны.
Флоров припомнил подробности сна и согласился с ней. Более того, в пригрезившихся событиях просматривалось нечто фатальное, и охватывало чувство бессилия от невозможности их предотвратить.
— Попытайся установить местонахождение деревни. Теперь я уверен, что она существует на самом деле. Название может быть искажено. Проверяй все названия, хоть отдаленно напоминающих Идею.
У древней стелы 'Совхоз имени Крупской' Флоров съехал с магистрали и спросил у людей, дожидающихся попутки:
— Идея далеко?
Ему объяснили, что надо ехать по насыпи, а у четвертого поселка с нее съехать. А там еще километров семь.
— Зачем мы туда едем? — спросила Яна.
Он и сам не знал, зачем ее взял. Была подспудная мыслишка, что поразительная схожесть с несчастной Фатимой, похороненной заживо, может как-то заиграть. Чем черт не шутит, могут и узнать деды какие-нибудь, бывшие в ту пору сопливыми мальчишками. Сумиты живут долго. Долгоиграющие сумиты.
Флоров ответил, что у него там родственники. У него на самом деле было ощущение, что он едет по хорошо знакомым местам.
Они доехал, как и было сказано, до четвертого поселка, оказавшегося на поверку самой обычной деревней, и, спросив еще раз дорогу, поехали вдоль лесополосы.
Было еще несколько поворотов, Флоров заехал пару раз не туда, но направление было, в общем и целом верное. Когда после очередного виража, за ближайшим лесочком открылся вид на деревню, сердце Флорова сжалось от предчувствия.
Деревня была та. Как и во сне, она состояла из одной улицы. Избы еще более покосились за прошедшие сто лет, а домика Аксака не было вовсе, а вместо него возвышалось единственное кирпичное строение деревни-медпункт.
Флоров доехал до самого того места, где валялся во сне с пробитой головой и заглушил мотор. Дом, откуда вынесли Фатьму, был явно нежилой. Сгнившие воротины распахнуты настежь. Крыша, крытая соломой, зияла бесчисленными дырами. Зрелище было унылое.
— Куда сейчас? — спросила Яна.
— На кладбище, — ответил он.
Подъехав, он оставил машину и зашел за ограду. Он внутренне содрогнулся, обнаружив полуобвалившийся, заросший жесткой травой, холмик безымянной могилы.
'Кто же вы?' — мысленно возопил он. — 'Кто? Что вы мне хотели сказать?' Слабый стон вернул его к действительности. Оглянувшись, он увидел, как мелово побледневшая Яна медленно опускается на землю, и успел ее подхватить.
— Извини, — прошептала она. — Не знаю, что на меня нашло. Будто за ноги кто-то тащит.
Он воспринял ее слова серьезно и вывел за ограду, где их уже дожидался сторож.
— Женщинам нельзя, — спокойно заметил он. — Харан.
Флоров дал ему денег, попросив присматривать за бесхозной могилкой, и спросил, не слышал ли дед о девушке, когда-то погибшей во время грозы.
— Слышал, как не слышал, — подтвердил старик. — От своей бабушки, а она-от своей.
Давно это было. Красавица жила тут одна, гордая. В бане в грозу помылась, а потом волосы расчесывала. Гроза была страшная, а волосы молнию ведь притягивают.
Так и убило. Эту историю тут все знают. Как и историю про Шурале.
— Что за история? — сразу заинтересовался Флоров.
— Чудовище такое, леший, по-вашему. Шурале сильное, кровожадное, безжалостное.
Живет в чаще леса и охотится на людей. Мужиков сразу убивает, а женщин сначала ЭРГРА, а после насмерть замучает. Щекотать любит перед смертью, издевается, как хочет. В древности в лесах проходу от него не было. Столько людей погубило.
Сейчас меньше.
— Сказки все это! — возмутился Алик, видя, с каким напряжением прислушивается Яна.
— Не сказки. Люди ведь сейчас пропадают. Шурале заманивает их глубже в чащу, где им никто не придет на помощь и все, Аллах Акбар.
Когда они распрощались со словоохотливым сторожем и поехали обратно, Яна сказала:
— У меня такое чувство, что я сюда еще вернусь.
— Незачем тебе сюда возвращаться, — огрызнулся Флоров, ворочая баранку.
— Я еще не все сказала. Когда я вернусь, я умру.
И она разрыдалась. Он вынужден был остановить машину и ее успокоить. Странные существа все-таки женщины. Почти сорок лет прожил, не знал ни одну, но был уверен, что они сильные, независимые, ни в ком не нуждающиеся. А они, несмотря на их выдающуюся красоту, ошеломляющуюся сексуальность, остались такими же девчонками, какими были его одноклассницы из четвертого «А» новоапрелевской школы номер пять.
Г Л А В А 1 1
Е Л А Н
События разворачивались не на шутку, и, придя на следующий день на работу, Флоров обнаружил письмо, дожидающееся его в электронной почте. 'Если хочешь узнать, кто убил Вандерхузе, приходи на склад «Елан» в промкомзоне после восемнадцати часов. Будь один, а то я не покажусь.' Едва он успел прочитать, как файл самоуничтожился.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил он у Келло.
— Явно напоминает ловушку. Не ходи туда. Место там глухое, находится за чертой города.
— Мы должны использовать любой шанс.
— Это верно, мы должны использовать любой шанс! — сразу подхватила Яна, едва успев появиться в бюро. — Муж скоро с вахты приедет, нам надо торопиться.
