ГАИ.
Далеко ехать не понадобилось. 'Бош Грацис' с госномером 006 после угона проехал всего метров сто пятьдесят. Машина стояла, перегородив дорогу и врезавшись под углом в недействующий фонарный столб. Впрочем, погубил ее не сам удар.
– Мать честная! – вырвалось у молодого гаишника.
За лимузин стоимостью миллион евро теперь можно было выручить разве что на стакан семечек. Зрелище было жутковатое. Ни одного целого стекла: белое крошево устилало асфальт в радиусе нескольких десятков метров. Скаты разлетелись на куски, диски полопались. В корпусе зияли сквозные дыры, сливающиеся на водительском месте в обширную дыру.
– В Прыг-скока целили, – заметил Шорохов. – Судя по тому, что свидетельница не слышала выстрелов, стреляли из оружия с глушителями. Профессионалы.
В машине уцелело только заднее пассажирское сиденье. Все, что спереди было разнесено вдребезги. Руль и приборная панель перестали существовать, зато чудесно просматривался моторный отсек. Крови нет, хотя по идее от Прыг-скока должны были уцелеть разве что ботинки.
– Успел выскочить, – рассудил майор. – Прыг-скок просек засаду, не стал тормозить, свернул на обочину, в столб, и, выскочив из машины, кинулся туда, – он махнул в сторону подступающих вплотную к дороге руин, отделяющих огни города от Атлетической.
– Почему ты думаешь, что засада была на Прыг-скока, а не на Георгадзе?
– Эти отпрыски членов правительства уже месяц в городе тусуются, мы проверяли.
Совсем необязательно было устраивать шумное представление, зарезали бы по-тихому и труп в море. Скорее всего, Прыг-скок и машину угонял, чтобы оторваться от погони!
– Это все домыслы, – не согласился Неволин.
– Чтобы появились факты, надо двигать за Прыг-скоком, а не стоять здесь столбом!
Перестрелка случилась рядом с бывшим представительством 'Порш', о котором напоминали ржавые железобетонные конструкции. За 'Поршем' располагался стадион с проваленной по- сифилитически трибуной, над которыми словно исполины высились городские многоэтажки.
– Что-то тут не сходится, – засомневался Неволин.- Машина в дуршлаг, а крови нет.
– Ну что, устроим марш-бросок? – напирал Шорохов.
– Собаку надо с кинологом! – предложил один из приданных инспекторов.
– Пока они приедут, у нас бороды отрастут, – Неволин с майором переглянулись и достали пистолеты.
У инспекторов было два автоматических умхальтера. Дело дрянь. Учитывая, что роторную 'торпеду' дырявили из крупнокалиберных умхальтеров, оснащенных глушаками, да и Прыг-скок был вооружен серпером.
– Не боись, ребята, мы им со спины зайдем, – провозгласил Шорохов, первым направляясь в проем 'Порша'.
У них были фонари, но они не стали их зажигать, чтобы не стать мишенью. К тому же ощущалась близость города, и хоть какое-то подобие света позволяло им не слишком часто проваливаться в кучи застарелого кала. Неволин поимел глубокую царапину по всей длине нового штиблета, молодой инспектор поставил основательный фингал о торчащую арматурину, и все вместе они перебудили всех крыс в богом забытом районе, пока словно призраки не выбрались, наконец, на Приморский бульвар. Рядом с рестораном 'Флинт' мигала полицай – лампами машина ГАИ.
Инспектор, писавший протокол на бампере машины, с подозрением уставился на вооруженных людей, выбравшихся из района, откуда уже не то, что ночью, днем несколько лет никто не показывался. Они представились, предъявив удостоверения, и попросили объяснить, что случилось:
– Угон. Машина отечественная. Госномер УНО 111. Похититель был один. Он разбил окно, завел тачку и скрылся в направлении Бродвея. То есть улицы Повстанческой.
Я сообщил дежурному, объявлен план-перехват.
– Свидетели есть? Приметы угонщика установили?
– Свидетелей полно, все говорят о волосатом коренастом мужчине.
– Наш клиент, – кивнул Неволин. – Скажите, а угонщика никто не преследовал?
– Странно, что вы об этом спросили. Свидетели видели желтое такси, которое якобы устремилось в погоню. С чего бы это таксисту так рисковать? Я даже в протокол это не хотел сначала включать. Мало ли на Бродвее ночью носится такси. Вы что-то знаете?
– Может, быть, – Шорохов, испросив разрешения воспользоваться служебной рацией в машине, связался с Ларьковым и попросил прозвонить все известные номера такси по вызову. О случаях каких-либо странных происшествий, угонах, либо если кто – либо из водителей не отвечает, просил сразу ему сообщить.
– Куда интересно вахтовики подевались? – задумался Неволин.
– Испугались и дернули подальше. Парни тут не при чем. Их уже через месяц не будет в городе. На фика им приключения?
– Какие никакие это свидетели. Они видели убийцу вблизи. Надо установить их личности и допросить. Пусть нарисуют фоторобот. Необходимо узнать имена всех вахтовиков, кто проходил сегодня медкомиссию в центре Рахитова, раздобыть фотографии и показать Перилову.
Гремели цепи, на которых висели древние покрышки от грузовиков. Упираясь во внутренние диаметры соседних покрышек, стояли, отдыхая, Сафа и Макс. Над ними на пять метров возвышался мрачный и серый просыревший насквозь пирс. Внизу примерно на таком же расстоянии колотилась волна, верхний слой которой оставляли бычки, доски и дохлая рыба.
Сегодня утром позвонил Макс, оказывается, у разомлевшего от еды Сафы хватило дурости оставить хромому телефон, и спросил:
– Ты хотел бы посмотреть на Черный пароход?
– Насмотришься еще, – буркнул Сафа.
– Ты меня не так понял. Ты хотел бы посмотреть на него сегодня?
Остатки сна разом слетели с Сафы.
– Что за шутки? – разозлился он. – Если ты думаешь, что улучшил мне настроение, и я теперь буду долго смеяться, то ошибаешься.
– А я и не шучу. Есть возможность побывать в порту и все там хорошенько разведать.
Сердце Сафы всколыхнулось: если можно несанкционированно проникнуть в порт, то можно точно так же несанкционированно дать оттуда деру.
Спокойно, одернул он себя.
– Там спецмон дежурит.
– Я тут проанализировал ситуацию, есть идея.
Сафа обозвал его анналистом и кое-чем похуже, разнос Макс вынес стоически.
– Так ты приедешь? Только домой не заходи, а то мама заподозрит, жди на улице.
Сафа тщательно побрился. Одел выглаженные с вечера брюки и рубашку. Из зеркала на него посмотрел парень не промах. Попавший в трудную ситуацию? Да. Но не потерявший шансов выбраться из нее. Ему понравился его спокойный даже холодноватый взгляд. Он не мог назвать его нагловатым. Наглость во взгляде на улице не пройдет: набьют фотокарточку те, кто сильнее и кому не понравился твой взгляд. Нагловатость любят девчонки. Наверное. У Сафы не было возможности в этом убедиться. Девчонок знакомых у него никогда не было, он вообще не знал, нравится ли он девчонкам. Знакомые женщины сразу раздвигали ноги, а он платил.
– Послушай, приятель, ты ведь еще не помер, – попенял он себе. – Мы еще поедим ананасов и побарахтаемся в чужих постелях.
Еще издалека Сафа узнал хромого, что было немудрено. Мало того, что у того одна нога была короче другой на десять сантиметров, вдобавок ноги уродовали ортопедические ботинки, долженствующие по идее сократить разницу, но Макс их едва таскал, и зрелище было еще то.
– Почему твоя мамаша не хочет, чтобы я заходил к вам в дом? – неприязненно спросил Сафа, едва Макс дотащился до открытой дверцы и плюхнулся рядом. – Это все из-за того, что я местный и должен через месяц отбыть на вахту? Если б был приезжим и зарабатывал хоть своей задницей, она была бы более благосклонной.
– Просто если у человека никогда не было не то что друзей, а даже знакомых, а потом кто-то появляется, для мам это всегда подозрительно.
– Это отмазки. Она брезгует вахтовиками, и я ее понимаю.
Он спокойно посмотрел на него сквозь очки и сказал:
– У меня никогда не было друзей. Кому нужен хромой?
– Иван Иванычу ты нужен и родной вахте! – провозгласил Сафа. – Жалко нет войны. К тебе привязали бы мину и пустили под танк. Кто же станет стрелять в хромого?
Макс улыбнулся и сказал:
– А я рад, что я тебя встретил, Сафа.
– А я нет. Давай рассказывай твой план.
В бытность пришествия Иван Иваныча махровым цветом процветала гласность и прозрачность любой информации. Какие-то идиоты писали даже о первых рейсах Черных пароходов с приложением подробных цветных снимков, которые и оказались в тонких, но цепких руках Макса. Он выяснил, что порт окружен естественной баррикадой из старых контейнеров, поверх которых намотана колючая проволока.
Тока там нет, то были случаи, когда люди истекали кровью уже через несколько минут, после того, как начинали через нее лезть.
– Любопытные навроде тебя, – пояснил Сафа.
Самый прикол заключался в том, что с моря порт никак не охранялся. Нет, по началу все было схвачено, и береговую линию в этом месте контролировал эсминец 'Павиан', топивший всех без разбору. Но после роспуска силовых структур пограничников тоже сократили, а сам катер продали сумитам, хотя в Суметии отродясь не имелось речушек, которые нельзя было бы перейти вброд, скатав брюки до колен.
Впрочем, любопытные очень скоро перестали соваться в порт со стороны моря, даже без 'Павиана', потому что стали пропадать пачками бесследно и навсегда.
– Спецмоновцы их мочили и всего делов, чтоб другим неповадно было, – сплюнул Сафа, перебарывая невольный страх.
– Ну, так ты пойдешь или нет? – напирал Макс.
– Или да! – зло сказал Сафа. – Я же приехал. Чего еще языком трепать!
Он по себе знал, что лучше сразу решиться, пока не слишком страшно. И вот теперь они на пару с хромоножкой качались на резиновых баллонах над замусоренным серым морем. Макс по задумке должен был двигаться первым, перебираясь с баллона на баллон, показывая дорогу туда, где он вычитал, в пирсе была прорублена лестница для посадки на прогулочные катера. Через нее они планировали попасть на таможенный склад и затеряться среди оставшихся не у дел контейнеров. Планы полетели к черту, когда Макс надолго застрял уже на третьем баллоне, и Сафа понял, что первым идти надо было ему. Легкими непринужденными тычками и пинками ему удалось сдвинуть несчастного труса с места.
– Я понял одну мысль, – сказал Макс, повернув бледное как у покойника лицо. – Идти на разведку необязательно было вдвоем. Должен был идти ты один.
– Спасибо. Если б меня поймали, ты бы сильно расстроился. Нет, уж, рисковать так вместе.
Поход затягивался. Они вышли ранним утром и когда оставили машину в кустах у дебаркадера, солнце только нехотя вставало. Теперь оно висело строго над головами и пекло как
