– Я, конечно, приучена выполнять команды, но не такие противоречивые. То говори, то молчи. К тому же я не понимаю, чего она так расстроилась. Мы же заберем Макса с собой. И уходить надо не позднее, чем завтра.
Сека быстрым неуловимым движение обернулась. В дверях стояла мать Максима и с настороженным вниманием вслушивалась в ее слова.
– Не слушайте ее, она несет ерунду, – поспешил сказать Сафа.
Его не услышали. Его слова пролетели мимо обострившегося слуха женщины и утопли в километровых глубинах моря. Она слышала только то, что ее сына спасут.
– Вы, правда, его заберете с собой?
– Правда, – спокойно сказала Сека, как будто речь шла о само собой разумеющихся вещах, типа поедания борща.
И женщина сразу успокоилась. Она засуетилась, стала выставлять разносолы из холодильника, быстро заставив весь стол, что-то второпях разбила, тут и борщ поспел.
Как у нее все просто, размышлял Сафа. Город в полной блокаде. Хоть бы один вырвался. Люди в общагах вешаются от безысходности. А тут всего пара слов, беспочвенное обещание и женщина спокойна. Долбанутые все бабы.
– Берите хлеб, ешьте! – передоложила оттаявшая мать Секе.
– Нет, ей только чаек, – предупредительно выставил руку Сафа.
После сытного обеда Сафа стал добрым. Словно уевший банку сметаны кот, он возлежал в ботинках на постели Макса, когда тот вдруг спросил:
– Это и есть твой сверхчеловек?
Сафу катапультой выкинуло из постели, он вцепился в ворот хромого и с жаром пропыхтел:
– Конечно же, нет!
– Я так и понял, – заявил Макс.
– Чего ты понял? Ты ничего не понял, а что понял, понял неправильно!
Ища поддержки, он оглянулся на Секу. Мочить придется, подумалось отчего то.
Сека беззаботно махнула рукой:
– Оставь его, он и так все знает. К тому же его все равно брать с собой.
– Откуда ты знаешь? – опешил Сафа, с опаской отпуская хромого, сейчас как кинется к окну, как заорет.
Против ожидания, тот бежать не кинулся, совсем наоборот, уселся на старенький диван, где, наверное, по обыкновению читал свои пахнущие гнилой бумагой книги. С интересом уставился на Секу, та даже стушевалась, скромно опустив глазки:
– Откуда я знаю? – переспросил Макс. – Из книг конечно. У Вениаминова есть роман под названием 'Циклон движется ночью'. Не читала? – он обращался исключительно к девушке, и Сафа почувствовал себя уязвлено.
– Почему у меня не спрашиваешь?
– Извини, но ты отродясь книг в руки не брал, разве чтобы вырвать из них страницу.
– У меня для этих целей пипифакс есть, я, что, совсем дикий, – даже обиделся Сафа, Макс стал первым человеком за десять лет, на которого он обиделся, удивительное необычное чувство для человека, выросшего на улице и по законам улицы.
– Извини, я тоже в книгах не очень. После операции я почти ничего не помню, – виновато развела руками Сека.
– Понятно, дело, катастрофа, – важно кивнул Макс.
– Какая катастрофа? – встрепенулся Сафа.
– Ясно, какая. Катастрофа космического корабля. Сека единственный пилот, кто остался в живых. Даже не пилот, она боец спецназа. Может, даже офицер спецназа.
Сафа с Секой переглянулись.
– Что за бредятина? Какой спецназ? Она похожа на спецназ? – выступил Сафа.
– А сейчас проверим, – сказал Макс и, Сафа не успел разродиться гневной тирадой, как он вскинул руку с прижатым большим пальцем и оттопыренными четырьмя. – Что это означает?
– Действуем на счет четыре! – автоматически ответила Сека.
– А так! – Макс пальцы оставил, но руку развернул ладонью к девушке.
– Со мной четверо!
Сафа поймал себя на том, что сидит с открытым ртом.
– Откуда ты это знаешь? – спросил он.
– Не знаю, – равнодушно пожала она плечами.
Еще бы ты сказала по-другому, подумал Сафа. Он был уверен, что скромная девушка врет наглым образом.
– Это ничего не значит, – заступился он за Секу, чтобы не слышать, как она врет дальше. – Ты ведь тоже эти знаки знаешь. Ты, стало быть, тоже спецназовец. Или даже офицер.
Сека прыснула. Макс покраснел и вышел из комнаты.
– Чего это он? – не поняла она.
– Думает, что ты над смеешься. У него же одна нога на 10 сантиметров короче другой, не обращай внимания, – махнул рукой Сафа.
– Как это не обращай внимания. Я так не могу. А ты черствый человек.
Впервые за десять лет Сафа обиделся второй раз подряд.
– Это я черствый? – вскричал он. – Как ты можешь нас судить? Много ты про нас знаешь. Явилась тут цаца с космического корабля. Изучает, видишь, ли нас. А обзывать зачем? Ты знаешь, что я, когда один остался, целый год блинов не ел.
Сам готовить не умел, а взять негде было.
– Каких блинов? – не поняла она.
– Проехали, – махнул он рукой. – Пойду хромого искать.
Макса он нашел на кухне у окна.
– Скоро пойдет снег, а мы его не увидим, – сказал он, обернувшись на шаги.
– Еще один псих, – констатировал Сафа. – В этом городе двое нормальных. Я и памятник первому капитану порта. К тому же я говорю, снег мы увидим. И даже в снежки поиграем.
– В снежки? Правда? – Макс улыбнулся, и лицо его сделалось на удивление детским, именно в этот момент в голову Сафе пришла странная мысль, что Максу в этой истории не выжить, его убьют.
– Что ты думаешь про эту красотку?
Макс пожал плечами и осторожно спросил:
– А ты ее ничего не понуждал делать такого?
– Упаси бог, у меня на нее и не встанет.
– Да я не про то. Ты что-то говорил про тех двоих гаишников, которые к нам приходили. Ты еще хотел их, как это, заказать.
– А, ты в этом смысле. Успокойся, совесть твоя чиста, заказ остался невыполненным.
Там засада спецмоновская была, потом Сека у них танк чуть не подбила и ихнему командиру едва руку не оторвала, так что ничего не получилось.
Он увидел, что говорит это бледнеющему на глазах Максу.
– Так это была не шутка? – спросил он почему-то шепотом.
– Нет, я специально нанял эту тощую представление перед тобой разыгрывать. На самом деле ее второй день как выписали из вендиспансера. А ты что подумал?
– Я думал, это тебя мама подговорила меня морально поддержать. Она сама третьи сутки не спит, все плачет.
Сафа хотел ответить погрубее, как он это мог, но Макс отвернулся, прижал разгоряченный лоб к стеклу и, закрыв глаза, прошептал:
– Неужели этот кошмар закончится? Я возьму с собой свои любимые книги.
– Еды лучше возьми и побольше, девушка знаешь, сколько лопает, – присоветовал более практичный Сафа.
– Я заметил одно странное совпадение. У напавших на нас бандитов были шрамы, похожие на следы хирургических операций, – задумчиво сказал Неволин.
– Дело врачей, – поддержал Шорохов. – Тут действует целая банда. Никогда не доверял докторишкам.
– В этом я могу с тобой согласиться. У врачей отсутствует психологический барьер перед ценностью человеческой жизни.
– Обычному человеку, чтобы кого-то замочить, надо сделать над собой усилие, а будущих врачей насколько я знаю, сразу ведут в морг. У них от этого и крыша едет.
– Руки можете опустить! – милостиво разрешил капитан Менгель.
Напарники, стоящие на палубе 'Александра Люфтвангера' под прицелом спецназовцев из 'Ужаса ГАИ', выполнили команду и потерли затекшие руки.
– Что здесь произошло? – вкрадчиво поинтересовался Менгель.
– Не знаем. Мы здесь не при чем, – ответили напарники вразнобой.
– Еще бы вы ответили по-другому, – Кощей с сомнением оглядел свежих покойников. – Вы хоть не станете утверждать, что ничего не слышали?
– Не станем, – взял на себя инициативу Неволин. – Но когда все это началось, мы забились под самую нижнюю полку и затихарились.
– Почему у майора ранение?
– Полки не бронированные, – буркнул Шорохов. – Не мешало бы первую помощь оказать, кстати. У меня еще с прошлого раза ребра не зажили.
– Меньше будете триклозан жрать! – авторитетно заявил Кощей. – Я уж постараюсь, чтобы вас оградить от пагубного влияния свободы. Лет думаю на десять.
– А меня на вахту хотели забрать! – нагло заявил Шорохов.
– Тоже неплохо, – удовлетворенно смежил веки Кощей.
– А почему у вас такое предубеждение к вахтовому способу работы, предложенному и организованному действующим капитаном порта господином Темнохудом? Вы что-то знаете больше, чем остальные? – невинно поинтересовался Шорохов.
– Молчи! – толкнул его Неволин. – А то вообще помощи не дождешься. Правдоискатель нашелся.
Шорохов, которому тычок пришелся в больные ребра, слегка помычал.
– Он сейчас истечет кровью и, не дай бог, помрет, – предупредил Неволин. – На нас еще приказа не было, стало быть, мы состоим в органах. По инструкции с нас положено объяснительные записки взять. Вы ведь знаете инструкцию, капитан? Вы действительно служите в отделе внутренней безопасности, или, пардон, я ошибся?
– Ошибаешься, приказ на вас уже есть. Сегодняшним числом вы уволены из ГАИ.
– Можешь помирать! – сказал Неволин, обратившись к Шорохову.
– Только после вас, – прошипел тот.
