район на пути к Пхеньяну. КНДР и РК обвиняли в вооруженных конфликтах друг друга, но большинство боев 1949 г., как полагают американские специалисты, было все же начато Югом15.
В первой половине 1950 года количество вооруженных конфликтов сократилось, но они все равно продолжались. Американский ученый Брюс Каммингс приводит следующую статистику периода непосредственно перед началом войны: с 18 по 25 мая — 14 инцидентов, с 25 мая по 1 июня — 25, с 1 по 8 июня — 13, с 8 по 15 июня — 1416. Каждый такой конфликт сопровождался десятками убитых и раненых с обеих сторон.
Все это происходило на фоне важных политических изменений, которые шли в Дальневосточном регионе. Осенью 1949 г. в Китае победила Народная революция, коммунисты возглавили руководство новым народно-демократическим государством — Китайской Народной Республикой. В феврале 1950 г. КНР подписала с СССР договор о дружбе, союзе и взаимопомощи. Союз СССР и КНР в условиях, когда обе коммунистические державы всячески поддерживали народно-демократический режим в КНДР, способствовал стремлению руководства Северной Кореи к объединению всей страны военным путем. Но предварительно глава КНДР Ким Ир Сен хотел заручиться одобрением северокорейского похода на Юг со стороны КНР и СССР.
Для Ким Ир Сена особенно важна была поддержка СССР, который, восстановив свое народное хозяйство после Второй мировой войны, являлся одной из наиболее могущественных военных держав мира. Ким Ир Сен помнил, что 13 октября 1948 г. в приветственной телеграмме правительству Северной Кореи по случаю провозглашения КНДР И.В. Сталин ограничился пожеланиями успехов новому правительству 'в его деятельности на пути национального возрождения и демократического развития', не углубляясь в проблемы дальнейших отношений двух государств17. Поэтому глава правительства КНДР настойчиво добивался от Москвы согласия на визит правительственной делегации КНДР в Советский Союз. Вождю северокорейских коммунистов нужно было выяснить позицию Сталина в отношении КНДР.
В январе 1949 года такое согласие было получено, и 5 марта того же года правительственная делегация КНДР во главе с председателем кабинета министров Ким Ир Сеном и министром иностранных дел Пак Хен Еном прибыла в Москву. В состав делегации входили также посол КНДР в СССР Дю Ен Ха. В переговорах с советской стороны участвовали, кроме Сталина, министр иностранных дел СССР А.Я. Вышинский и посол СССР в КНДР Т.Ф. Штыков. 5-18 марта между обеими странами велись интенсивные переговоры. В результате было заключено 11 соглашений. Они касались экономического и культурного сотрудничества, оказания технической помощи, расширения кредитования Северной Кореи, товарооборота и платежей. Были разработаны условия работы советских специалистов в КНДР и условия подготовки корейских специалистов в СССР. Специальными соглашениями предусматривалось временное базирование в порту Сейсин советского военно-морского подразделения и строительства железной дороги из Краскино (СССР) в Хонио (КНДР). В Пхеньяне создавалось советское торговое представительство, устанавливалась воздушная линия между СССР и КНДР. Все соглашения, кроме экономического и культурного, были секретными.
Советский Союз согласился продолжать поставки в Северную Корею вооружения и оборудования; КНДР же дала согласие на оплату поставок частично золотом и частично товарами — такими, как рис и минеральное сырье. Обсуждение проходило в духе жесткой «торговли» друг с другом, а не оказания «помощи». Советские представители настаивали на более ранних сроках платежей. Ким Ир Сен подверг сомнению советские данные о корейском долге. Обе стороны спорили о том, какую часть платежей отсрочить путем проведения через соглашение о кредите, а какую часть надлежит выплатить напрямую в американских долларах.
Особое значение имело получение Советским Союзом из Северной Кореи минерала под названием моназит. Моназит представляет собой черный песок с небольшим содержанием тория, радиоактивного вещества, которое могло быть использовано при производстве атомной бомбы. Советские официальные лица исследовали разработки месторождений моназита с самого начала оккупационного периода в 1945 г., и образцы минерала были доставлены в СССР.
Генерал Штыков писал Сталину во время торговых переговоров в марте 1949 года: 'Необходимо принять меры к увеличению экспорта из Северной Кореи в СССР концентрата моназита, тантала, ниобия, а также приступить к экспорту урановой руды. Ввиду вышесказанного, прошу Вас дать указания соответствующим организациям об оказании помощи корейскому правительству в разработке месторождений, в организации производства концентратов и в добыче редких металлов, о которых шла речь выше'.
Важное значение придавалось строительству железнодорожного пути от станции Краскино в Приморье до станции Хонио Северо-корейской железной дороги. Советский МИД выступал за начало строительства в 1949 году, исходя из политических и военно-стратегических соображений во взаимоотношениях СССР с Северной Кореей. Заместитель главы МИДа в декабре 1948 года А.А. Громыко писал В.М. Молотову: 'Принимая решение о сроках строительства, нам следует иметь в виду, что американцы прокладывают железнодорожные пути повсюду, где расположены их войска. Можно смело предложить, что и Южная Корея не будет в этом смысле исключением. В этих условиях отставание Северной Кореи в сооружении железных дорог крайне нежелательно'.
Таким образом, стратегическое значение Северной Кореи заключалось в ее оборонительной миссии. Она должна была служить барьером против возможных агрессивных действий со стороны Соединенных Штатов. Однако опыт истории свидетельствовал, что в 1930-е годы Япония использовала Корею в качестве своего форпоста при нападении на Китай, не исключая и продвижения вглубь советской территории. Более того, как это ныне хорошо известно, когда осенью 1950 года войска ООН достигли реки Ялуцзян, генерал Макартур выступил за использование позиций США в Северной Корее для вторжения в Китай.
Несмотря на вывод советских войск из Кореи, советские официальные деятели в 1949–1950 годах продолжали пристально следить за событиями в КНДР. Например, вслед за подписанием соглашений в марте 1949 года, Штыков направил Молотову и Вышинскому письмо с перечислением мер, которые, по его мнению, необходимо было осуществить в Корее. В их число входило проведение массовых митингов, организация выступлений на демонстрациях, в прессе и на радио, а также рекомендации Ким Ир Сену выступить по поводу достигнутых соглашений в ходе ряда сессий Верховного Народного собрания Кореи, которые должны были состояться в апреле следующего года.
С конца 1949 года отношения между двумя корейскими государствами все более обострялись18. Оба правительства претендовали на объединение Кореи, каждое, разумеется, под своей эгидой. В октябре 1949 года президент Южной Кореи Ли Сын Ман в беседе с американскими моряками в Инчоне заявил, что 'если нам придется решать эту проблему на поле боя, мы сделаем все, что от нас потребуется'19. 30 декабря на пресс-конференции он ужесточил свою позицию, заявив, что 'нам следует своими усилиями объединить Южную и Северную Корею'20. Представитель Ли Сын Мана в США Чо Бен Ок, выступая там с лекцией в декабре 1949 г., высказывался вполне недвусмысленно: 'Наступило время сражения военных сил двух миров, которые не могут существовать рядом друг с другом… Корея также находится на том этапе, когда она должна открыть себе дорогу силой оружия'21.
1 марта 1950 года, выступая на митинге в Сеуле, Ли Сын Ман провозгласил, что 'час объединения Кореи приближается'22. Его министр обороны также не стеснялся в выражениях. 9 февраля 1950 года он заявил: 'Мы находимся в полной готовности к борьбе за восстановление потерянной территории и только ждем приказа'23.
Существует мнение, что Ли Сын Ман и его окружение «блефовали», надеясь таким образом активизировать военную помощь со стороны США, а заодно и припугнуть КНДР. Вероятно, расчеты на пропагандистский эффект их агрессивной риторики не следует совсем исключать, но все же скорее всего преобладало в ней выражение реальных намерений южнокорейских властей.
США также немало сделали для того, чтобы, как говорил тогдашний американский посол в Сеуле Дж. Муччо, 'приблизить время всеобщего наступления на территорию севернее 30-й параллели'. 'Американская политика, — говорилось в официальном издании министерства обороны США 'Корея — 1950', — преследовала цель вооружения южнокорейской армии для того, чтобы она была способна нанести удар по соседям'24.
В январе 1950 года на одном из совещаний южнокорейского правительства глава американских советников в Южной Корее генерал Робертс заявил, что 'план похода — дело решенное. Хотя нападение начнем мы, все же надо создать предлог, чтобы иметь справедливую причину'25.
К северу от 38-й параллели также вынашивались весьма воинственные замыслы, но делалось это под покровом секретности, без широковещательных заявлений. Интенсивные поставки вооружения, военной техники, боеприпасов из СССР в Северную Корею продолжались в течение всего 1949 г. Оказать военную помощь обещал также Мао Цзэдун, располагавший значительными вооруженными силами, часть которых в дальнейшем участвовала в войне как 'войска китайских народных добровольцев'.
В войне в Корее против американских и южнокорейских войск на стороне вооруженных сил Корейской Народно-Демократической Республики с октября 1950 г. и до конца войны активное участие принимали китайские народные добровольцы (КНД).
Части китайских 'народных добровольцев', которые фактически представляли собой регулярные соединения китайской армии, были введены в КНДР во второй половине октября 1950 года в связи с вторжением американских и южнокорейских войск на ее территорию и создавшейся угрозой безопасности границ Северо-Восточного Китая.
Соединения китайских добровольцев были вооружены различными образцами оружия отечественного и иностранного производства. Пехотные дивизии народных добровольцев были укомплектованы артиллерией и минометами всего лишь на 40–50 %. Дивизии имели мало зенитной и противотанковой артиллерии, приборов наблюдения и управления огнем и совершенно не имели танков и артиллерии крупных калибров. Ощущался недостаток в боеприпасах, средствах связи и автотранспорте. Китайские добровольцы не располагали ни флотом, ни авиацией. Несмотря на это они были полны решимости оказать помощь корейскому народу и дать отпор врагу.
Уровень военной подготовки китайских народных добровольцев характеризовался наличием у них значительного боевого опыта, приобретенного в революционных и национально- освободительных войнах, а также при изучении боевого опыта Вооруженных Сил СССР во Второй мировой войне. Основной линией поведения в национально-освободительных войнах было истощение превосходящих сил противника, сохранение своих сил и создание условий для решительного разгрома врага. Большого опыта ведения борьбы с противником, хорошо оснащенным боевой техникой и обладавшим огромным превосходством в воздухе, китайские добровольцы не имели.
Тем временем обстановка продолжала накаляться. Сталин и его окружение, основываясь на еженедельных аналитических докладах аппарата посла СССР в КНДР Штыкова, а также информации, получаемой от северокорейского правительства, имели неадекватное представление об истинном положении дел на Корейском полуострове. Эйфории способствовали также победа народной революции в Китае, подъем национально-освободительного движения во Вьетнаме, на Филиппинах, в Малайе, успехи коммунистов в Японии. В самой Южной Корее к тому времени сложилась неустойчивая внутриполитическая обстановка, на что и рассчитывало окружение Ким Ир Сена, предполагая активно использовать в тылу Ли Сын Мана партизанское движение. Не случайно 'партизанский раздел' постоянно присутствовал во всех донесениях Штыкова в Москву.
Например, 30 марта 1950 года, т. е. за три месяца до начала войны, в своем докладе Сталину он подчеркивал: 'В борьбе с так называемым «правительством» Ли Сын Мана и его вооруженными силами активное участие принимают партизаны… Во второй половине 1949 года партизанское движение усиливалось и начало принимать всенародный характер… Партизанское движение живет и ширится, и так называемая 'армия национальной обороны' с партизанским движением ничего не может сделать'26.
В то же время Сталин пока не соглашался на постоянные предложения северокорейских лидеров нанести решительный удар по режиму Ли Сын Мана. Так, например, по сообщению Штыкова, в связи с захватом войсками Южной Кореи двух высот в 30 км восточнее г. Кайсю осенью 1949 года Ким Ир Сен планировал в ноябре-декабре 1949 года нанести удар и вернуть эти высоты. Это вызвало резкие возражения советского посла против этой операции.
До марта 1950 г. военные поставки из СССР в КНДР носили ограниченный характер. 9 декабря 1948 года в своей докладной записке на имя Сталина посол СССР в КНДР Штыков приводил данные по общей численности войск Северной и Южной Кореи (соответственно 29 000 и 55 000 человек) и сообщал о просьбе Ким Ир Сена развернуть новые части и соединения на базе имеющихся частей (1 пехотную дивизию, 1 пехотную бригаду, 1 полицейскую охранную бригаду) и доукомплектовать материальной частью до полного штата отдельный танко- самоходный полк и смешанный авиационный полк27. Согласно справке о военных поставках Северной Корее из СССР вооружения и военных материалов в августе 1949 года, общее количество и номенклатура поставок не свидетельствуют о том, что велась подготовка к наступательной войне28.
В литературе часто отмечается резкое возрастание военного потенциала КНДР к середине 1950 года вследствие возвращения на родину трех корейских дивизий из состава Народно- освободительной армии Китая, а также расширения поставок вооружения и техники из СССР. В то же время, если отвлечься от внешних источников роста численности вооруженных сил КНДР, можно увидеть, что собственные усилия двух корейских государств по наращиванию к этому времени своей военной мощи были примерно одинаковыми.
По данным посольства СССР в КНДР, Северная Корея выделяла на оборонные нужды в 1949 году около 20 % расходной части своего бюджета29. Южная Корея планировала потратить в том же году на эти нужды 23 % бюджетных средств30. На самом деле их расходовалось больше. 'Основная доля по бюджету нынешнего года, — сообщал премьер-министр Южной Кореи Ли Бом Сок в апреле 1949 года, — за исключением необходимых расходов на строительные работы, предназначается на оборонные мероприятия и поддержание
