— Откуда звонил?
— Из Мельбурна.
— Из своих полутора ванных?
— Не знаю я. Да и какая разница? — раздраженно бросила она.
— Так как он говорил?
— Подавленно. Никогда раньше не слышала.
— Подумаешь, подавленно. С кем не бывает. Жизнь — это ведь качели. То вверх, то вниз, и, только если повезет, чуть-чуть спокойно посидишь.
— Ерунду городишь, Джозеф. Я-то его знаю. Позвони ему, поговори.
— Ну и что я скажу? Привет, мать просила тебе позвонить? Мы не разговариваем. Мы вообще никогда не разговариваем.
В трубке стало тихо. Серфингист как раз взмыл в воздух и завис над своей доской. Миг — и человек с доской исчез за волной, как будто провалился в щель.
— Джо…
— Да.
— Я вам мама, а не мать. Я привела вас в этот мир. Сделаешь это для меня? Позвонишь?
— Давай номер.
— Не отключайся, я сейчас найду. Ручка есть?
Он записал номер в книжку, попрощался. Серфингист появился опять. «Попозже Майклу позвоню, — сказал себе Кэшин. — Выпить надо, а то и не сообразишь, что сказать. Ладно, поговорим, надо все же выяснить, какого хрена ему было нужно».
На главной улице Кэшин купил продукты: молоко, лук, морковь, полтыквы, четыре апельсина и связку бананов. Он сложил пакеты в машину, подошел к газетному киоску. Покупателей не было, только Сесиль Аддисон перелистывала какой-то журнал. Завидев Кэшина, она взяла со стенда другой.
— Ну как дела? — спросила она. — Что так долго?
— Следствие продолжается, — ответил Кэшин и взял «Вестник Кромарти». На первой полосе бросался в глаза заголовок:
— Нашли кого застройщиком назвать, — произнесла Сесиль. — Не человек — гиена. Вот Гитлер, тот застройщик был, да. И Европу хотел освоить, и Англию, и весь мир.
Кэшин давно усвоил, что, когда Сесиль заводилась, оставалось одно — помалкивать. Даже отвечать на вопросы было необязательно.
— Сто лет в устье не была, — продолжала Сесиль. — Мой отец, бывало, вырезал для нас бамбуковые палочки. Мы тогда были-то — от горшка два вершка. Там маленькая коса такая, ну, совсем небольшая, отлично можно этими палочками рисовать. Да что я говорю — ты сам туда сходи. Оставь свой «додж» в лагере «Товарищей» и минут двадцать пройдись пешком по дюнам — вот красота-то! Как будто целый день. Здорово, здорово, говорю тебе. — Она приостановилась, чтобы перевести дух. — Как думаешь, почему этот шакал Файф подкупает умеренных?
— Что-то я вас не совсем понял, миссис Аддисон.
Сесиль ткнула пальцем в газету:
— Вот, хоть плачь. Социалисты поговаривают, не разрешить ли Адриану Файфу строительство в устье Каменного ручья. Гостиница, площадка для гольфа, дома, бордель, казино — что душа пожелает. И вдобавок ко всему сегодня утром я узнаю, что моя фирма —
— А зачем ему юристы?
— Как зачем? Юристы всем нужны. Ему нужно купить лагерь «Товарищей» у Чарльза Бургойна. В смысле, сейчас это, похоже, имение Чарльза. Но эта сволочь молчит о том, что без подъезда к устью Каменного ручья покупать там участок бессмысленно. А подъезд возможен только со стороны заповедника или через лагерь.
— Лагерь принадлежит Бургойну?
— Его отец сдал место в аренду «Товарищам» на сорок лет за символическую плату. Это давно было, с пожара там все забросили. Да и сами «Товарищи» — уже история.
Мобильник Кэшина зазвонил. Он вышел на улицу. Это был Виллани.
— Джо, по Бургойну. Вчера в Сиднее два парня пытались толкнуть «Брейтлинг».
Кэшин присел за столик уличного кафе и спросил:
— Когда узнал?
— Пять минут назад, — ответил Виллани. — Вроде где-то у обменника. Даже скорее у ломбарда. Менеджер все правильно сделал — послал на улицу своего напарника, тот записал номер машины и сообщил его. И этот номер целые сутки провалялся на столе у какого-то недоумка.
— Ну?
— Старая «тойота», двухместная. Владелец — Мартин Фрейзер Геттиган, Кромарти, Холт-стрит, четырнадцать.
— Господи, опять Геттиган! — вырвалось у Кэшина.
— Что?
— Да их здесь целый клан. Одни Геттиганы кругом.
— Мы о каких Геттиганах говорим? О коренных?
— Некоторые коренные, некоторые — нет.
— Как итальянцы. Ты без лишнего шума разузнай-ка об этой «тойоте». Не доверяю я этим дуболомам из Кромарти. Придурки там одни и бандиты.
Кэшин вспомнил о стройплощадке, о небольшом фургончике.
— Попробую.
— Держись на расстоянии, понятно?
— Ты кого учишь? Сам не знаю?
— Долго не тяни. Несколько минут, и все, — сказал Виллани.
— Сколько надо, — ответил Кэшин.
Он позвонил в участок, попросил Кендалл.
— Слушай, я тут писал рапорт на некоего Аллана Джеймса Морриса по жалобе из начальной школы. Там указан его мобильник, подскажи.
Моррис долго не брал трубку. «Штаны, что ли, опять надевает на какой-нибудь стройке?» — мелькнуло у Кэшина в голове. Наконец послышалось:
— Да.
— Аллан?
— Да.
— Детектив Кэшин из Порт-Монро. Помнишь такого?
— Да-а…
— Помоги мне, а?
— Чё надо?
— Знаешь Мартина Фрейзера Геттигана, Холт-стрит, четырнадцать?
— Ну?
— Сынок, мне некогда. Знаешь такого?
— Знаю, да.
— Он сейчас в городе?
— Фиг его знает. Я его нечасто вижу.
— Аллан, сделай для меня одно дело.
— Слышь, друг, я тебе не полицейский…
— Аллан, ты про внучку не забыл еще?
— Ну, чего? — спросил Моррис.
Было слышно, что он говорил со стройки: стучал пневматический молоток, грохотала кувалда,
