объятиях. Когда я гуляла одна, город казался серым и скучным, но, если рядом был Син, у меня обострялись все чувства. Весной я замечала, как легкий ветерок играет с лепестками цветущей сакуры. Летом слышала перезвон колокольчика «музыки ветра», напоминавшего мне о тех временах, когда мы с мамой и папой сидели на крыльце дома, наслаждаясь вечерней прохладой. Осенью нас окружал тяжелый, густой запах цветущих османтусов. Когда Син звонил мне зимой, я с радостью ждала его на улице, выдыхая белые облачка пара, а мои уши пощипывало от холода. Однажды он особенно сильно опоздал, но я все равно ждала его на улице, пока он не приехал.
— Извини, все никак не мог уйти. Зачем же ты ждала на улице? Так можно совсем замерзнуть, — Син, обхватил руками мое окоченевшее тело.
— Обними меня сильнее… Не отпускай…
— Сёко, я знаю, как тебе это все тяжело, но поверь, я очень люблю тебя. Обещай мне, что никогда меня не бросишь. Я не могу оставить жену, но и не могу не видеться с тобой. Я такой эгоист…
— Нет, ты не эгоист. Это я эгоистка, — так или иначе, я постоянно обманывала Сина.
— Сёко, — он обхватил мое лицо ладонями и нежно поцеловал.
Медовый месяц с наркотиками закончился. Теперь я плотно сидела на «спидах», и мое измученное тело больше не могло без них обходиться. Но особенно меня пугало то, что Маэдзима начал срываться. Всякий раз, когда ему не удавалось со мной связаться, он тут же взрывался и, отыскав меня, запирался со мной в «отеле для влюбленных» на два-три дня. Мне не дозволялось даже шагу ступить за пределы номера. Он швырял меня на кровать, а потом долго нудел о том, что я его избегаю. Когда я пыталась ему отвечать, он обзывал меня лгуньей и избивал.
Однажды, когда Маэдзима, как обычно, меня бил, он вдруг остановился:
— Даже, блядь, не думай о том, чтобы дотронуться до телефона, пока я не вернусь, — рявкнул он. После чего захлопнул за собой дверь, а я осталась лежать на кровати, стеная от боли.
Маэдзима вернулся через несколько часов, держа в руках бумажный пакет с покупками. Мы, как обычно, укололись, но затем он вдруг взял пояс от халата, которым мы обычно перевязывали предплечья, чтобы проступили вены, и связал им мне руки.
— Что ты делаешь? Отпусти!
— Хочешь попробовать это? — Кинув на меня плотоядный взгляд, он извлек из бумажного пакета вибратор и бутылочку со смазкой.
— Ни за что!
— Давай, крошка, ты же знаешь, что сама этого хочешь.
— Уйди от меня, извращенец! — заорала я и получила удар по лицу. Раздался тошнотворный хруст, в ухо заструилась теплая кровь.
— Расслабь ноги.
— Не надо… Пожалуйста…
— Черт, воткнуть не могу, — Маэдзима отложил вибратор и принялся растирать по всему моему телу смазку, осыпая при этом меня бранью. Так провозился со мной почти час, и наконец, ему удалось втолкнуть в меня этот чертов вибратор.
— Больно!
— Погоди, сейчас тебе начнет нравиться.
Я перестала сопротивляться.
— Ну как, лучше?
— Возьми меня лучше сам.
— Серьезно? Я лучше этой штуковины?
— Да… трахни меня, — даже после всего этого мне хотелось заняться с ним сексом, — ну давай же, пожалуйста.
— Нет, малышка, я хочу посмотреть, как ты будешь трахать себя этой штуковиной.
— Я не могу.
— Не нужно стесняться. Ну же! Давай, сладенькая, сделай это ради меня, — он развязал мне руки и отдал мне вибратор.
— Нет.
— Ладно, давай его сюда. Сейчас ты у меня кончишь, — он выхватил вибратор у меня из рук, велел мне перевернуться и снова вставил его в меня.
Я чуть слышно застонала, чем привела Маэдзиму в восторг:
— Давай, громче, я хочу услышать, как ты стонешь.
Я заставила себя подыграть ему:
— Мммм… Да, так!
— Ну что, теперь нравится?
— Да.
— Давай, Сёко. Сделай-ка, малышка, это ради меня, — он снова передал мне вибратор.
— Мммм…
— Нет, смотри, лучше вот так, — Маэдзима положил ладонь на мою руку и принялся резко дергать и проворачивать вибратор внутри меня. — Раздвинь ноги пошире. Я ничего не вижу.
— О-о-о… Боже!
— Давай, я хочу, чтобы ты вела себя поразвратней. Задвинь его до упора.
— Пожалуйста, возьми меня, — я повалила Маэдзиму на себя, и мы стали трахаться как обезумевшие.
Чуть позже, когда я ехала в такси обратно на съемную квартиру, то ощупывала ссадины и кровоподтеки на лице. Из пореза возле рта снова заструилась кровь. Как низко может пасть человек? При мысли о том, что я делаю, у меня по телу пробежала дрожь.
Однажды Маэдзиме выплатили крупную сумму денег, и он находился в необычайно приподнятом состоянии духа, что обычно было ему несвойственно. Из номера в «отеле для влюбленных» он позвонил одной женщине, сидевшей на наркоте и откликавшейся на имя Саори. Когда она явилась, Маэдзима велел ей «выступить» со мной, тогда как он сам будет на это смотреть. Когда он увидел на моем лице озадаченное выражение, то прошептал мне на ухо:
— Она лесбиянка, поэтому, если не хочешь, тебе не придется ничего делать. Пусть сама займется делом.
Я вяло кивнула и легла на кровать. Саори сняла с меня банный халат и принялась лизать мне ухо. Ее язык, проникавший мне в рот, и мягкие руки, касавшиеся кожи, доставляли ощущения совершенно непохожие не те, когда меня ласкал мужчина. Потом, нежно водя языком по моему телу, она погрузила в меня палец и стала водить им взад-вперед.
— Сёко, повернись сюда лицом и реагируй на ласки! — Маэдзима, куривший сигарету и освистывавший нас, вел себя словно зритель гадкого сексуального шоу.
Саори немедленно отреагировала на его слова и стала яростно гонять палец туда-сюда и старательно меня вылизывать.
— А-а-а… нет… я вот-вот… пожалуйста, иди ко мне, — я протянула руку к Маэдзиме.
— Ладно, можешь убираться вон, — Маэдзима встал, и стянул Саори с постели.
Выхватив из кошелька пригоршню десятитысячных купюр, он небрежно швырнул их в ее сторону.
— Так вот как сильно ты меня хочешь, — произнес он, забираясь на меня и поглаживая меня по лицу.
— Я очень тебя хочу… скорее, — ответила я, обхватывая его руками.
— Сёко, — охнул он, — Хорошо… как хорошо, — когда Маэдзима начал двигаться во мне, он повернулся к Саори и резко дернул рукой, в знак того, чтобы она убиралась прочь. Женщина присела, собрала с пола разбросанные купюры, оделась и вышла из номера.
В тот день Маэдзима стал уговаривать меня порвать с Сином:
— Тебе не кажется, что пришло время избавиться от этого парня?
Увидев, что я лишь покачала головой в ответ, он спросил:
— Ты что, хочешь меня разозлить?
— Нет, Маэдзима-сан, не хочу.
