артиллеристы - из ангарской молодёжи и первоангарцев. Именно они, возможно, больше всех хотели, наконец, выйти в море. Капитану Сартинову оно снилось чуть ли не каждую ночь. Кстати работа продолжалась и ночью, при свете прожекторов и фонарей люди продолжали делать своё дело. Корпуса необходимо было закончить до наступления ледостава. Благо заготовленного дерева в ангарах на берегу реки было достаточно. Фёдор Сартинов, постоянно находившийся на верфях рядом с датчанами, контролировал процесс строительства корветов, что называется, на месте. Именно там и застал его посыльный даур. Пробравшись по мосткам наверх, он нашёл там Фёдора Андреевича, которому что-то доказывали датчане, указывая на работавших людей. В данный момент шёл процесс крепежа бимсов, связывающих шпангоуты - рёбра корабельного каркаса.
- Фёдор Андреевич! - оставаясь на почтительном расстоянии, выкрикнул амурец. - Я от воеводы к вам!
Жужжание пил, стук киянок и прочее создавали сильный шум, дауру показалось, что капитан и не услышит. Однако Сартинов, поморщившись, обернулся и помахал амурцу - иди, мол, сюда.
- Что такое?
- Воевода, Пётр Иванович, зовёт вас в правление! - повторил даур и пояснил:
- Говорит, важное дело.
Капитан кивнул и, дав последние рекомендации через толмача-немца, поспешил к приведённому амурцем коню. До правления добрались быстро, Бекетов встречал Фёдора на крыльце, было видно, что воевода находится в сильном волнении.
- Фёдор Андреевич! - воскликнул он. - Рад, что ты так быстро! Пойдём, присядешь, да почитаешь новости.
- Что-то случилось, Пётр Иванович? - нахмурился Сартинов, волнение Бекетова говорило ему только об этом.
Воевода, однако, молча подал ему раскрытую папку, лежавшую на столе, со словами:
- И получаса не прошло, как с Умлекана доставил посыльный. Наша рация не смогла сегодня с утречка сигнал принять.
Выдохнув, Сартинов одной рукой удерживал папку, а второй, помогая себе плечом, скидывал расстёгнутый кафтан. Сев в кресло, он углубился в чтение. Бекетов сел напротив, вглядываясь в лицо капитана. Тот хмурился, мрачнел, поднимал брови от удивления и, покраснев, поднял глаза на воеводу.
- Это что же такое деется? - проговорил Пётр Иванович. - Нешто Кузьма Фролыч белены объелся? Запрещать радисту доклад учинять невместно даже воеводе, это же все знают! А он ещё и мордобитие учинил! Не хорошо се...
- Где Алексей? - проговорил раскрасневшийся Фёдор.
- Послал за ним, - кивнул Бекетов. - Скоро должон быти. Так что же, мне на Селенгу иттить теперича надо, нехристей тех крепко бить.
Сартинов задумавшись, покивал. Тем временем, отворилась дверь и в комнату ворвался Сазонов:
- Что случилось, мужики?
- Алёша, нешто мужик я какой? - удивился со спрятанной улыбкой воевода.
- А ну тебя, снова вздумал обижаться! - так же символично махнул Алексей. - Что там?
Сартинов протянул товарищу папку.
- Так! - протянул Сазонов, прочитав донесение. - Хороши дела. А деревенские молодцы, однако! Отбили нападение!
- Семь человек погибло, Алексей, - хмуро напомнил Сартинов. - Трое ушли без сопровождения, в нарушение пограничной инструкции. Петренко со Смирновым просто так инструкции составляли? Кузьме не указ, получается?
- Власть даёт о человеке более полное представление, - проговорил Сазонов.
- Други, так теперь меня Сокол на Селенгу зовёт порядок наводить, - встал с кресла Бекетов.
- А ты наведи, Пётр Иванович, - ответил ему капитан. - Доверяет тебе, князь наш, стало быть, вполне. Возьмёшь с собою дауров из албазинского полка.
- Это мы с тобой, Лексей Кузьмич, потолкуем ещё, - выставил указательный палец Бекетов. - Да и ежели так, то и пароход оружный на Селенге-реке нужон. Яко у Матусевича на Сунгари плавают.
- Мда, - проговорил Сазонов. - А Басманов молодец! Самому Усольцеву в обратку залепить по физиономии - это смелый поступок...
Сартинов на это фыркнул, а Бекетов понимающе покивал. Взгляд воеводы, однако, был немного рассеян, а на лбу собирались морщины. Пётр Иванович находился в смятении от тех новостей, что относились к нему лично. Назначение воеводой пограничного Забайкальского края - честь немалая и ответственность великая. Но ведь он уже душою прикипел к Амуру, а сейчас ему нужно отправляться на Селенгу и не мешкать. Такая она, воеводская служба - сегодня служишь в Арзамасе, а завтра в Тобольске. Что на Руси, что в Ангарии. Поэтому причины для обиды нет и быть не может. А раз его хотят видеть на столь серьёзном направлении, значит, бывший енисейский сотник является для князя Сокола ближним человеком, которому тот всецело доверяет.
- Други! - объявил Пётр Иванович своим товарищам. - Раз такое дело, надобно нам втроём покумекать что да как. Да новому воеводе Албазинскому разъяснить что к чему. Пойдёмте в воеводский дом! А степняков надо наказать со всей жесточью! Сокол не любит, коли и один ангарец гибнет, а тут цельных семь душ загублено ворогами!
Ещё не остывшие от тревожных новостей, они вышли на крыльцо. Сазонова там уже ждали - жена и её младший брат.
- Каков красавец! - ухмыльнулся Сартинов, кивнув на Рамантэ. - Надо же, как на наших похож!
- Лексей, вы поговорите, не будем мешать, - проговорил Бекетов, здороваясь с айнами. - Ждём тебя в воеводской.
В столице воеводства Рамантэ-Роману выдали последнюю недостающую часть экипировки и вооружения - шинель серого цвета и револьвер с боеприпасами. Теперь айну на первый взгляд был настоящим ангарцем, неотличимым от всех остальных. Ну а чтобы Роман проникся духом Ангарии, Сазонов определил его стрелком в албазинский полк. Там, вместе с десятком новобранцев-дауров он постигал науку обращения с огнестрельным оружием, учился понимать команды и маршировать в ногу. В помощь курсантам был организован небольшой оркестр, состоявший из барабанов, дудочек и свирелей. Поначалу, когда эти ребята только собрались в оркестр, звучания в унисон добиться было сложно, музыканты долго учились ритму у одного из флотских офицеров, который молодости участвовал в самодеятельности. Но, как говориться, терпение и труд - всё перетрут, посему на второй месяц тренировок выполняющие строевые упражнения новобранцы делали это под ритм 'Флотского марша' и 'Походного марша молодёжи', а великолепная мелодия 'Прощания славянки' требовала более длительного разучивания.
- Ну, рядовой, - подмигнул Роману Сазонов. - Как успехи?
После некоторой помощи сестры айну с улыбкой проговорил:
- Хо-ро-шо, Алек-сей!
- Лёша, он просится в отряд стрелков, которых готовят на корветы. Уже мечтает вернуться к отцу на таком корабле. Торчит на верфях всё свободное время.
- Видимо, у него много времени? - прищурился Сазонов, хитро посматривая на родственничка.
Личного времени у рядового стрелка Ангарии, который только начинал своё обучение военному делу, было конечно же мало, но большую его часть новобранец проводил у строящихся кораблей. Он неотрывно, с жадностью, смотрел за работой этих странных людей - таких сильных, но в тоже время открытых и доброжелательных. Он видел несколько поселений на своём пути в Албазин, и в каждом из них жившие там люди с явным расположением относились к своим собратьям. Это выгодно их отличало от айну, которые косо поглядывали на своих же братьев из другого родового поселения. А что уж говорить о постоянной междоусобице, которая ослабляла его народ. Стоп! Рамантэ почесал голову - это же слова его сестры. И сейчас он как никогда явственно ощущал правильность её выводов. Он видел, насколько силён крепкий, уверенный в себе народ, который ставит перед собой цель и идёт к её достижению. Сэрэма рассказывала, как её муж говорил ей о том, что князь его народа решил построить корабли для плавания по великому морю. И что же? Вот они - Рамантэ их видел каждый день. И с каждым днём, полным для айну каких-то новых ощущений, открытий и впечатлений, решение ангарского князя неуклонно выполнялось. Вскоре эти корабли уйдут в великое, безбрежное море. Море, о котором мечтает каждый. И Рамантэ в том числе. Потому он и попросил сестру поговорить с мужем, чтобы ему было позволено плавать на таком корабле.
- Роман, - отвечал Алексей. - Всему своё время. Ты можешь попасть на корабль, можешь стать моряком. Но для начала ты должен стать хорошим солдатом и выучить русский язык. Без этого никак, - после этих слов, переведённых Женей брату, который упрямо кивнул, Сазонов обратился к ней:
- Женя, надо с тобой как-нибудь сесть и подумать над составлением письменности для айну, для дауров и тунгусов её уже готовят. Это важный фактор для становления государства, ты пока обмозгуй это. Ну, до вечера, я побежал!
Поцеловав жену и дружески хлопнув Романа по плечу, воевода Приморья отправился к своим коллегам. Бекетову нужны были его советы перед отбытием на Селенгу, Алексей это понимал. И один совет уже давненько зрел у Алексея в голове. В Забайкалье ангарцам нужны были конные упряжки, которые бы таскали пушки прямо к месту боевых действий. Чтобы с марша и сразу в бой. Таковой вариант не применялся ни на Ангаре, ни на Амуре, не было его покуда и на Сунгари. Ибо местность там сильно пересечённая, лес кругом, а дорог, как таковых, и вовсе нет. Лесостепь же Селенги подходила для конной артиллерии в самый раз. Да и людей, умеющих великолепно обращаться с лошадьми там тоже хватало. Оставалось воплотить эту идею в жизнь, чтобы Бекетов мог использовать артиллерию в полной мере. Предстоял долгий разговор.
Алфавит языка айну был готов. Евгения и Алексей, использовав буквы русского языка и добавив несколько новых знаков для специфических звуков, принялись за составление небольшого словарика. Работа продвигалась быстро - Женя диктовала мужу слова, а тот записывал их ровными рядами на листы плотной серой бумаги. В процессе написания словаря Сазонов открыл для себя ряд интересных совпадений в языке айну. Так, например, женщина будет мат, вода - вака, варить - вари и так далее. Да и вообще, практически европейский облик этого народа, был слишком выделяющимся на фоне дальневосточных азиатов. Каким образом они оказались здесь? Бог весть. Нумару, тесть Алексея, как-то долгим зимним вечером, под аккомпанемент щёлкающего в очаге хвороста, рассказывал об истории своего народа. Свет от огня падал на его морщинистое лицо, он часто прикрывал глаза и негромко говорил, делая паузы - чтобы дочь успевала переводить его слова. Как он объяснил, много лет назад айны занимали не только остров Эдзо, который Алексей знал как Хоккайдо, но и весь японский архипелаг, а также побережье моря, именовавшегося в мире Сазонова Японским. Потом, неуклонно оттесняемые народом сисам, как они называли японцев, они уходили всё дальше на север. И путь этот был щедро окрашен кровью айнов. Самураи безжалостно истребляли варваров-эбису. Этим словом уже японцы называли айнов. И хотя воинственные эбису время от времени давали врагу жёсткий отпор, силы были неравны, так как народ Нумару и тогда был разобщён и поныне остаётся таковым. Постепенно они слабели и уходили на север, оставляя свои родовые земли захватчикам. И если на Эдзо бородачи всё ещё составляли большинство, то на самом большом острове архипелага, именуемом в мире Сазонова как Хонсю или Хондо, айны компактно проживали лишь на севере. На Эдзо же от имени сёгуна Токугава правил клан Мацумаэ, раз в три года отчитывавшийся в Эдо о положении дел на землях, подвластных клану. Фактически власть дома Мацумаэ не распространялась на весь остров, им была подчинена лишь южная прибрежная полоса земли, которую они отдавали своим вассалам, а те, в свою очередь, сдавали её откупщикам. Вот они-то и третировали живущих на этой земле айнов, заставляя их работать на них - заниматься земледелием и ловить рыбу. С людьми обращались жестоко, женщин подвергали насилию. А если айны имели неосторожность жаловаться, то мучители приходили снова и наказывали жалобщиков.
Воевода Приморья, с помощью жены, долго втолковывал Нумару о необходимости консолидации разрозненных родов и кланов в единое государство. Только тогда у его народа появится шанс на выживание и достойное существование. Иначе, говорил Алексей, вас ждёт мучительное угасание и неминуемое исчезновение. Зачем бороться в одиночку или силами двух-трёх кланов-пальцев, когда можно нанести сильный, сокрушающий врага удар кулаком? Поначалу тесть даже не понимал, о чём говорит муж его дочери, не осмысливая сказанное им. Но потом, благодаря напору своих детей, которые объяснили ему, что к чему, он начал понимать идею Сазонова. В конце концов, он согласился с его доводами, слушая слова сыновей и дочери, объясняющие смысл речей Алексея. Наконец, он проговорил, что если и есть аику, настоящий человек, за которым пойдут айны, то его следует искать на Эдзо.
- Там есть смелые вожди, которые смогут возглавить наш народ, - говорил Нумару. - Но дело в том, что за ними не пойдут остальные вожди, которые не смогут считать кого-то выше себя.
