Теория текста: учебное пособие

Татарский захотел курить. Он обыскал всю квартиру в поисках курева и нашел старую пачку «Явы». Сделав две затяжки, он бросил сигарету в унитаз и бросился к столу. У него родился текст, который в первый момент показался ему решением:

PARLAMENT THE – UNЯВА

Но сразу же вспомнил, что слоган должен быть на русском. После долгих мучений он записал:

ЧТО ДЕНЬ ГРЯДУЩИЙ НАМ ГОТОВИТ?

В процессе текстообразования данных конкретных текстов перечисленные процессы во многих случаях совмещаются, модифицируются и пр., а сами производные тексты имеют некое множество исходных текстов и свободно функционирующих текстовых фрагментов (клишированных выражений, прецедентных имен, имен исторических событий и др.), которые составляют текстообразователъную базу данного конкретного текста.

Единица и средства текстообразования.

Вопрос о единице текстообразования в научной литературе решается в зависимости от доминирующего представления о сущности самого текстообразования. Так, если М.Я. Дымарскому в текстобразоваиии видятся собственно языковые закономерности организации текста, то это определяет понимание названным автором единиц текстообразования, или строевых единицах текста, как устоявшихся в данной культурно-письменной традиции форм языкового воплощения структурных компонентов авторского замысла — концептуально значимых смыслов, – закрепляющих относительную автономность (автосемантию) образуемых на их основе компонентов текста и обладающих признаками относительной синтаксической замкнутости, временной устойчивости регулярной воспроизводимости [Дымарский 1999, с. 80–81]. Рассмотрение текста на основе его коммуникативной природы и признания центральной роли категории Homo loquens [Чувакин 2004] предполагает нахождение такой единицы текстообразования, которая оказывается значимой и в деятельности говорящего по созданию текста, и в деятельности слушающего по восприятию и пониманию текста. Такая единица, по оценке В.А. Звегинцева [Звегинцев 1996, с. 281], не привязана жестко к ее материальному носителю (единице языка или комбинации единиц языка); упомянутый автор видит эту связь лишь как правило.

Этим требованиям отвечает лексия (фр. lexie от фр. legere читать). Лексия – это единица, выделенная Р. Бартом как единица чтения [Барт 1994, с. 424 и след.]. Она не привязана к определенному материальному оформлению; она обеспечивает смыслонесущую функцию. (Ср.: [Чувакин, Бровкина, Волкова, Никонова 2000, с. 10–11])

Лексия обеспечивает деятельность слушающего, т. е. в первую очередь имеет когнитивную значимость: деятельность слушающего является когнитивно-коммуникативной по своей природе. Существенна ли лексия в деятельности говорящего, который решает преимущественно коммуникативную задачу? Да, поскольку процесс создания текста имеет коммуникативно- котнитивную природу. (Просим читателя обратиться к приведенному в п. 1.2. суждению А.Н. Новикова).

Лексия представлена в тексте различными языковыми и неязыковыми средствами. В их число входят единицы и комбинации единиц разных уровней языка, речевые комплексы (слово, сочетание слов, предложение, более сложное синтаксическое объединение, текстовой блок различной природы, прецедентное имя и прецедентный текст, имя исторического и пр. события, обозначение важного для культуры символа и др.), а также неязыковые средства (пиктограммы, средства параязыка и др.). При использовании последних образуется смешанный (креолизованный) текст, компонентами которого являются языковой и неязыковой тексты (см. имя фирмы: ПР010OP)

Гнездо родственных текстов. В работе [Чувакин 1999] высказана гипотеза о том, что удобным способом систематизации родственных текстов является гнездо родственных текстов, или, по предложению В.П. Даниленко в его выступлении по диссертации Т.Н. Василенко 18.11.2008 г., текстообразователъное гнездо. Как отмечает Т.Н. Василенко [Василенко 2008, с. 73] гнездо родственных текстов формируется на основе отношений производности между текстами и характеризуется деривационным взаимодействием текстов. Итак, в структуре текстовой совокупности родственные тексты объединяются в гнезда.

В текстообразовательном гнезде тексты объединяются в парадигмы и цепи. Текстообразовательную цепочку составляют тексты, находящиеся в отношениях последовательной производности [Василенко 2008, с. 107–118]. См. тексты приведенных выше рекламных объявлений: Продаю муку и Продаю муку. Высший сорт…

Производные тексты, входящие в гнездо родственных текстов, могут быть рассмотрены на двух уровнях: как новые тексты и как тексты-интерпретации. В первом случае в центре внимания находится факт производности текста, во втором – значимость производного текста в процессе понимания слушающим исходного. Приведем пример исходного текста и производного текста-интерпретации из сферы Интернет- коммуникации (приводимые ниже примеры извлечены из материалов сайта http:// www.proza.ru/). В паре текст Интернет-миниатюры – текст Интернет-рецензии [Чувакин 2007] первый является производным в жанровом отношении от текста «традиционной» миниатюры, второй – производным опять-таки в жанровом отношении от текста «традиционной» рецензии и текстом-интерпретацией по отношению к исходному тексту Интернет-миниатюры.

Интернет-миниатюра: Я не хочу взрослеть. Мне страшно. Реально страшно. Разговоры о взрослой жизни, ответственности и принятии решений выбивают меня из колеи. Я пытаюсь убежать, скрыться, лечь на дно, но все мои старания тщетны. Бремя взросления тенью ходит за мной по пятам. < …> (Пингвинко Пингвинко. Я ищу. И я не хочу взрослеть).

Интернет-рецензия: Занятно. Первый раз встречаю человека, который не хотел бы поскорей повзрослеть (Чао Бомбино).

Интерпретационный уровень гнезда родственных текстов в значительной степени зависит от специфики исходных текстов. Так, фундаментальные коммуникативные особенности художественного текста (текучесть, бесконечность, неисчерпаемость) определяют следующие особенности интерпретационного уровня гнезда родственных текстов: различная степень вхождения отдельных текстов и звеньев цепи в систему текстов на данном языке (ср., например, авторская рефлексия по поводу текста; рецензия и научная интерпретация; устное и письменное изложение и сочинение изучающих тексты; отзывы «просто» читателей и «филологически образованных» читателей и др.); особая значимость ассоциативной природы парадигматических отношений между текстами, лабильность и открытость парадигматического ряда – вхождение гнезда родственных текстов в текстовые совокупности, создаваемые средствами других семиотических систем (например, театр, кино как семиотические системы), в текстовые совокупности, существующие на других языках (переводы), в межкультурном пространстве и др.

Выводы

1. Отношение текста к действительности и к текстам обеспечивает существование данного конкретного текста.

2. Отношения текста к внетекстовой действительности представляют собой отношения между текстовыми мирами говорящего, слушающего и ситуацией. Текстовые миры структурируются взаимосвязанными процессами порождения и понимания. Корреляция миров говорящего и слушающего возможна только при выборе адаптационной модели адекватной ситуации. Осмысление всей совокупности отношений текста к действительности обеспечивает и организует изучение одной из важнейших составляющих «жизни» текста – его отношение к действительности.

3. Проблема отношения текста к текстам в ее целостности в лингвистике является новой и мало разработанной. Из краткого обзора типов отношений видно, что данный конкретный текст находится в многообразных отношениях с другими текстами, существует в сети отношений с ними. Осмысление всей совокупности отношений текста к другим текстам обеспечивает и организует изучение другой из важнейших составляющих «жизни» текста – его отношение к миру текстов.