Поджав губы, сестры переглянулись, будто он высморкался в скатерть во время торжественного обеда.
— Разумеется, нет. Даже не говори подобного, ибо уста глупого — близкая погибель. Ты просто бредишь, вот тебе всякое и мерещится.
Уолтер вцепился в перила.
— Но как тогда?.. Откуда бы я узнал про мою мать… и Альберт, он ведь уже давно… Я ничего не понимаю!
— А тебе и не нужно ничего понимать, просто повинуйся приказам. Живи как все. Ходи в контору каждый день. Не потворствуй фантазиям и все у тебя будет хорошо.
— Что же мне делать? — спросил Уолтер, растерянный. На лицах, пристально смотревших на него снизу вверх, заиграли улыбки.
— Вот теперь ты рассуждаешь как полезный член общества. Делать — именно делать! Искупи свою вину трудом. Открой эту дверь, ступай в контору и в точности исполняй все поручения своего начальника, не противореча ему ни в чем. Поступай так каждый день и ты спасен!
— Мы пришли тебя спасти, — вторили ему сестры и братья.
— Ты должен нас слушаться.
— Мы знаем что говорим, потому что нас больше.
— Открой эту дверь.
— Иди в свою контору и никогда не возвращайся.
Постепенно их голоса слились в единый гул и Уолтер схватил за медную ручку, готовясь открыть дверь хотя бы для того, чтобы больше не слушать назойливое жужжание. Но ручка задрожала под его пальцами, будто кто-то дергал ее с другой стороны. Да, кто-то и правда дергал ручку и колотил в дверь, бился о нее, как пойманная птица в силке. Прислушавшись, Уолтер разобрал слова,
— Нет, нет, нет! Не уезжайте без меня! Я должна выбраться отсюда! Я не хочу больше оставаться одна!
— Эвике! — завопил он, рванув на себя дверь. Среди Стивенсов началась суматоха.
— Не существует никакой Эвике! — выкрикнул Сесил, ставя ногу на нижнюю ступеньку.
— Это вас не существует! Я знаю, кто это делает, но ее власть над нами закончена!
Сесил, уже стоявший на следующей ступеньке, поморщился, и Уолтер с ужасом заметил, как под верхней губой блеснули клыки. Перехватив его взгляд, старший брат глумливо улыбнулся. Остальные члены семьи, включая и малыша Альберта, чьи острые зубки напоминали рыбьи, повторили его гримасу и, не отводя глаза от Уолтера, начали медленно, рывками взбираться по лестнице. Юноша заметил, что когти сестриц прорвались сквозь перчатки и теперь скребли перила. От этой маленькой детали ему чуть не сделалось дурно. Отчаянно вопя, он задергал ручку двери, которая внезапно отворилась и ему на руки упала Эвике. В тот же момент и улица, и крыльцо, и чудовищные твари, почти добравшиеся до него, исчезли. Задыхаясь, Уолтер с Эвике стояли у очага.
— Что это было? — спросила девушка.
— А ты не догадываешься?
— Это она, да? Залезла ко мне в голову и устроила там вечеринку за мой счет? Как у нее получилось?
— Полагаю, Изабель успела разглядеть наши желания и наши кошмары, — выдвинул Уолтер свою гипотезу. — В детстве меня несколько раз запирали в чулане, и я все боялся, что за мной придут чудовища. Здесь такой же принцип, вот только нас запирают в собственной голове и чудовища появляются гарантированно.
— Похоже на то. Ну и страху же я натерпелась. Думала, останусь совсем одна. А я всегда хотела, чтобы у меня была семья, — призналась она.
— Но у тебя есть семья! Смею напомнить вам, сударыня, что вы снизошли к моей нижайшей просьбе и согласились выйти за меня замуж, — с напускным пафосом проговорил Уолтер, и Эвике улыбнулась дрожащими губами. — Так что отныне мы всегда будем вместе. Если, конечно, тебе не наскучит проводить время с таким неудачником, как я.
— Не называй себя так, — возразила его невеста. — Вспомни, как ты спас нас, плеснув святой водой в Изабель. И…и у тебя так здоровски получалось развешивать паутину по стенам! Вот ни у кого во всем мире так не получилось бы!
— Держу пари, что никто во всем мире не развешивает паутину целенаправленно.
— Какая разница? Главное, что я люблю тебя, Уолтер. И мы обязательно спасемся. Мы ведь положительные персонажи.
— Эээ… что?
— Ну в том смысле, что люди мы неплохие, правда? Раз уж Виктор решил поиграться в сказку, то по всем правилам мы должны уцелеть.
— Смотря что за сказочка, — засомневался Уолтер. Народные сказания, не отредактированные для благонравных деток, далеко не всегда заканчиваются свадебными колоколами.
— Что ж, раз у нас тут засилье фольклорных элементов, то будем бороться с ними теми же методами, — подбоченившись, англичанин встал в центре кухни и окинул ее взором. — Хватит им торжествовать над нами. И сами спасемся, и графа с Гизелой вызволим!
Тут взгляд его упал на девочку, один вид которой поколебал его уверенность.
— Думаешь, ее можно разбудить?
Эвике несколько раз встряхнула сиротку за плечи и похлопала по щекам, но все без толку. Не принес пользы и стакан воды, вылитый ей на голову. Окаменевшие веки не вздрогнули, и у Уолтера, наблюдавшего за ней со стороны, опустились плечи.
— Тогда прибегнем к последнему средству! — провозгласила Эвике.
Прочистив горло с видом профессиональной певицы, она склонилась на спящей и гаркнула в ухо 'Подъем!!!' Не успел Уолтер и глазом моргнуть, как девочка приняла вертикальное положение, вытянула руки по швам и сразу же закрутила головой, дивясь новой обстановке.
— Ты на кухне в замке его сиятельства графа фон Лютценземмерна, — сообщила Эвике, предвосхищая ее вопрос.
— На кухне? — обрадовалась сиротка и заканючила, — Ой, фроляйн, а можно мне хоть немножко хлеба? Так есть хочется, что ужас просто.
— А что, вампиры тебя не накормили?! — сорвалась Эвике и потянулась вперед, влепить ей затрещину, но девочка ловко увернулась и отбежала к Уолтеру, который ласково погладил ее по голове.
— Не миндальничай с ней, Уолтер, она не заслужила! — бушевала его невеста, в гневе швыряя сковородки. — Надо ж такое выдумать, уйти черт знает куда с незнакомыми! Неужто сестра Схоластика так сдала, что уже не следит за малышней?!
При упоминании сей матроны сиротка разразилась громогласным ревом. Уолтер опустился на одно колено, так чтобы его лицо было на одном уровне с ее сморщенным личиком, и проговорил сочувственно.
— Успокойся, малышка. Ну, как тебя зовут?
— Жужанна… Жужи.
— А сколько тебе лет, Жужи?
— Восемь, сударь. Мне так в приюте сказали.
— Вот и славно. Не плачь, все будет хорошо.
— Не бу-удет, — стенала девочка, — если сестра Схоластика заметит что я, сбе… сбежала, она меня убьет.
— Это вампиры тебя убьют, — бросила Эвике, но уже спокойнее. — В приюте тебя всего-навсего высекут.
— Это еще хуже!
— Вот что, дамы, — выпрямился Уолтер, которому осточертела их перепалка, — давайте все разом успокоимся. Жужи, не реви, я лично поговорю с твоей воспитательницей и ты не будешь наказана. Эвике, дай ты ей поесть что-нибудь.
Ворча себе под нос, Эвике достала из буфета сухари и сунула их девочке, которая начала грызть их, как мышонок, то и дело с любопытством зыркая по сторонам. Теперь, когда затихли трубы иерихонские в уменьшенной копии, настала пора действовать. Для начала требовалось решить самую насущную проблему — совладать с кринолином Эвике. Хотя он годился на роль доспехов, но бегать в такой конструкции было затруднительно. Еще когда они спускались по черной лестнице, Эвике переживала, что застрянет.
— Мне нужно переодеться! — провозгласила она. — Уолтер, помоги мне снять платье.
Юноша посмотрел на нее в замешательстве, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот, а в остальном организме происходят не менее ощутимые процессы. Если она расстегнет платье, то он же увидит… он увидит… что-то совсем уж неприличное. Корсаж, например. Или того хуже — нижнюю юбку.
— А ты не можешь сама? — попросил он жалобно. — Ты же как-то оделась?
— Тогда у меня руки не ходили ходуном, — резонно заметила Эвике. — Давай, я буду тебя направлять… Сначала расстегни эти крючки, вот так, тебе развяжи здесь… нет, не здесь… и не здесь… Уолтер, может все таки откроешь глаза?
— Мы уже добрались до них? — жмурясь, спросил англичанин.
— До чего?
— До
— До панталон, что ли? — когда он скривился, Эвике сказала примирительно. — Как только доберемся до моих… неупоминашек, я тебя предупрежу. Ну и страна у вас, кстати, — вполголоса добавила она.
Уолтер помог ей развязать нижние юбки и снять клетку кринолина через голову, окончательно испортив девушке и без того растрепанную прическу. Ворохи кружевных юбок сугробом легли в углу, а Жужи, доевшая сухари, успела забраться под кринолин и теперь играла там в домик. Пока Уолтер отворачивался, Эвике заново надела платье, которое без дополнительной поддержки уродливо обвисло и волочилось по полу. Вздохнув, девушка обкромсала его ножницами чуть выше щиколоток и повязала веревкой.
— Мы готовы к битве, — сказала она.
— Эх, как бы нам сейчас пригодилась длинная серебряная ложка, — вздохнул ее жених.
— Ты о чем?
— У меня на родине есть поговорка, 'Если ужинаешь с дьяволом, возьми длинную ложку.' Ну а если кто-то 'родился с серебряной ложкой во рту,' значит, будет везучим. Будь у нас не только длинная ложка, но еще и серебряная, мы бы им показали!
— Хммм… длинную не обещаю, но серебряная найдется.
Воровато оглядевшись, Эвике опустилась на колени возле окна и вытащила булыжник из кладки на полу. Под ним оказалась пустота. Засунув туда руку, Эвике извлекла маленький сверток, обернутый холстом и перетянутый бечевкой, в котором на поверку оказалось с дюжину чайных ложечек и ножей для масла. Каждый предмет был украшен вензелем фон Лютценземмернов.
— Остальное серебро мы уже заложили, но кое-что я приберегла на черный день. По-моему, он уже наступил, — пояснила Эвике.
— Отлично! — потер руки Уолтер. — С почином нас. Если что, можем ими кидаться. Давай думать дальше, чего еще боятся вампиры? Солнечного света? Такой вариант нам не подходит, за окном ночь кромешная. Чеснока?
— Чеснока не держим, чтобы не злить Штайнбергов. Как и боярышника, и шиповника.
— Жаль. Кроме того, вампиры одержимы манией все считать. У тебя должна быть какая-нибудь крупа.
