впереди мерцало новое повышение. А к нему прилагались и деньги – по федеральному закону, муниципалитеты должны были избавиться от непрофильного имущества и к Протопопову уже приезжали разные люди с разными идеями на этот счет. Можно было скупить полгорода. Можно было бы и весь его скупить, но столько денег у Протопопова не было. Да и на полгорода не было тоже. Однако успех предприятия зависел от того, с каким рвением Протопопов будет следить за исполнением закона. Будет он на ходу подметки рвать, создавать следственные бригады по каждому заявлению, или положит эти заявления под сукно? Положить под сукно тоже стоило денег. И теперь Протопопов думал лишь о том, как бы не продешевить, но и одновременно не задрать чересчур цену – в последнем случае пристрелят, чтобы следующий замначальника УБЭПа был сговорчивее.
Он откинулся в кресле и начал сладостно размышлять о деньгах…
Глава 11
В газете «Правда края» также знали о том, что муниципалитет должен избавиться от имущества. На планерке редакция разделилась: одни считали, что украдут все, другие – что не все. Но на том, что украдут, сходились все. Наташа слушала эту дискуссию так, вполуха – экономика никогда не привлекала ее. Но тут кто-то сказал: «А куда же смотрит краевой УБЭП?». Наташу будто ударило током – вот он, повод!
– А давайте напишем журналистское расследование? – предложила она. Все с удивлением на нее уставились – прежде в интересе к экономическим темам она замечена не была.
– Сфотаем все объекты, которые должны пойти на продажу, узнаем, кто на них нацелился, спросим у ментов, что они придумали, чтобы предотвратить аферу…
– Подумаешь, бином Ньютона! Менты свою аферу придумали. Они определяют, за какой процент от сделок закроют глаза на это воровство… – проговорил Бесчетнов как о само собой разумеющихся вещах.
– И что же, так просто все и спустим? – сказала Наташа. – Давай я схожу в УБЭП…
– Наташа, ну пишешь ты разные веселые материалы на разные веселые темы – на фига тебе это? – удивился Бесчетнов.
– А кто меня учил, что журналист должен уметь писать про все?! – подначила его Наташа. Все захохотали.
– Ну я учил. Но на фига тебе эта экономика? – сказал Бесчетнов. – В УБЭПе тебе мозги запудрят. Я 15 лет работаю, а и то выхожу от таких начальников с деревянной головой.
– А чего вы, Юрий Геннадьевич, пусть сходит… – усмехнулся вдруг главный редактор, до этого момента с интересом наблюдавший за прениями через очки. – Вдруг да расстает милицейское сердце, вдруг да сказанет нам чего интересное.
– Ну и сказанет. А потом интервью будет вычитывать и все интересное вычеркнет… – пожал плечами Бесчетнов. – Но мне-то что. Пусть идет. Вопросы только придумай.
Наташа в это время уже и сама не рада была, что вылезла: все же пойти к Протопопову напрямую означало очень сильно подставиться. «С другой стороны, почему нет? Если что, скажу – интервью у меня с ним было, встреча по делам редакции… – думала Наташа. – Отличная отмазка»…
Через неделю, ушедшую на подготовку вопросов и согласование времени интервью, она пришла к Протопопову. Она оделась так, что взгляд Протопопова то и дело соскальзывал в ее декольте, на ее загорелую (загар не сходил у нее до весны) грудь. Протопопов пояснил, что пока и говорить-то не о чем – мол, неизвестно, какие объекты будут приватизировать, неизвестно, кто за них будет бороться.
– Если афера и будет, то она еще готовится, – сказал Протопопов. Наташа подумала, что вот на этом беседа и кончится, но Протопопов вел себя так, будто она только начинается: нажал на столе кнопку, велел секретарше сделать кофе, а после того, как секретарша принесла поднос с кофейником, молочником, печеньем и сахаром, Протопопов с заговорщицким видом залез в стол и достал небольшую бутылку коньяка. «Что же вы все так по коньяку прибиваетесь? – удивилась Наташа. – Сказать бы тебе, кто мне его в последний раз предлагал – тут бы ты в штаны и наделал».
Она не очень знала, о чем ей теперь с ним говорить. Однако решила, что уходить рано. Выпили коньяку.
– А вы давно в милиции? – спросила она.
– Ну уже больше десяти лет… – ответил Протопопов.
– И какими делами приходилось заниматься? – спросила Наташа.
Протопопов задумался. Делами-то заниматься приходилось, но если бы они попали в печать, то без погонов остались бы многие, и Протопопов – первым. Тут он вспомнил, что нет – есть чем похвастаться.
– А вот был у нас Раевский! Такой мошенник – Остап Бендер, просто Остап Бендер! – сказал он. – Афера века!
– Прямо века? – засомневалась Наташа.
– Оооо… – засмеялся Протопопов. – Не сомневайтесь.
– А тогда давайте сделаем с вами об этом интервью? – предложила она.
«Сделать интервью – это у журналисток такой шифр?» – подумал Протопопов, размышляя, что ведь неспроста она так расстегнула блузку и пришла в таких сапогах.
– А где мы будем делать это интервью? – спросил он, чтобы понять шифр это или нет.
– Ну… – сказала Наташа, вдруг как-то по особому глянув на него. – Интервью в кабинете. Но ведь его надо будет еще вычитывать…
Тут Протопопову стало горячо. Но корреспондентка выложила на стол диктофон и принялась задавать вопросы – оказалось, интервью как интервью, без шифров. Впрочем, Протопопов не грустил: он все же надеялся, что вычитка будет выглядеть как-то иначе, да и рассказ скоро увлек его – дело Раевского и впрямь было как роман.
Раевский был еще тот жук. Имея среднее образование, он выдавал себя то за адмирала, то за полковника – сходить и за того, и за другого позволяла ему представительная внешность. Промышлял Раевский сначала безыскусными мошенничествами: в одном месте взял денег якобы для закупки мяса, и пропал. Но это, видимо, казалось ему скучным, да и денег давало немного. Большая же добыча требовала больших вложений, и прежде всего – интеллектуальных. На свое счастье, Раевский какое-то время вращался среди высоколобых интеллектуалов одного из сибирских научных центров. Поднабравшись там умных слов, Раевский нашел новое приложение своему криминальному таланту – он продавал металл цинк- 66.
– Этот металл и правда существует, – пояснял Наташе Протопопов, – тут Раевский не врал. И килограмм этого металла стоит три с половиной миллиона долларов. Но потребности в цинке-66 – ну, сто граммов на год всей России. А Раевский решил продавать сразу четыре килограмма.
– Так он у него был? – Наташу увлекла эта тема.
– Он взял большую стеклянную ампулу, насыпал туда порошок углерода и запаял! – восторженно пояснил Протопопов. – А покупателю говорил, что открывать, мол, нельзя, металл окислится и потеряет свойства.
Наташа покрутила головой.
– Да, аферюга еще тот! – поддержал ее Протопопов, наливая ей и себе еще коньяку. – Вашу запись, надеюсь, редактор не слушает? А то скажет – что это за звон?
– Не скажет, – ответила Наташа, сама себе удивлявшаяся – откуда что берется. – Я поясню ему, что это налаживание контакта с собеседником…
«Налаживание контакта! – Протопопов вспотел. – Ишь ты!»..
Он рассказывал дальше: про то, как Раевский нашел человека, которого, размахивая все тем же цинком-66, выдоил на 350 тысяч долларов, сумев так и не объяснить толком, для чего же ему эти деньги нужны. Раевский предъявлял инвестору «покупателей» – каких-то китайцев, которые заявляли, что готовы купить сейчас четыре килограмма цинка-66, а потом – еще пятьдесят килограммов.
– Китайцев этих Раевский, думаю, нанял на базаре! – потешался Протопопов. – Он в обеспечение сделки представил миллион дойч-марок в банковской упаковке. И взял инвестора на понт. Говорит: «Будете пересчитывать?». А тот: «Да ладно, я вам верю». А зря: на тысяче купюр было только три вида номеров!
Наташа ахала и охала и вместе с тем видела, какими глазами смотрит на нее Протопопов. Она уже не
