– Да думаем, конкуренты это их за что-то мочканули. Не зря же вот Карташов, партнер Протопопова, погиб накануне.
– И кто же на них мог быть в такой обиде?
– спросил Бесчетнов.
– А это уже никому знать не дано… – вдруг усмехнувшись, сказал Аркадьич. – Заминают эти дела – что Карташова, что Протопова с Хоркиным. Кому-то видать ой как не хочется в них копаться. Вот карташовское дело – за два месяца третьему следователю передали. А это верный признак – решили никого не искать, спускают на тормозах.
«Два месяца… – вдруг подумала Наташа.
– А ведь и правда – всего два месяца. А мне казалось – лет сто прошло»…
Гранкин посмотрел на Наташу и снова подумал, что она похожа на его внучку.
– Эх, подарил бы вам, Наташенька, что-нибудь на счастье, – развел он руками, – да в нашем кабинете ничего такого, что бы сошло за подарок, нет.
Но тут Наташа увидела, что на подоконнике у него стоит динозаврик.
– А вы мне вот это подарите… – указала она на фигурку. – Я люблю игрушки из киндер-сюрпризов.
– Да забирайте… – ответил Гранкин. – Мы его все равно не оформляли…
…Они вышли из прокуратуры и пошли по городу пешком, направляясь совсем не туда, где была редакция.
– Неужели все кончилось? – спросила Наташа.
– Похоже, что да… – ответил Бесчетнов.
– Но как мне теперь с этим жить? – вдруг спросила она, подняв на него свои детские глаза.
– Как обычно… – ответил он. – Считай, что ты просто была на войне. А потом война кончилась и ты вернулась домой…
– Ну тогда привет… – сказала она. – Я вернулась…
Она встала на цыпочки, притянула его за воротник плаща к себе и поцеловала в губы. Он обнял ее. Мимо шли люди, оглядывались на них и завидовали. Когда поцелуй кончился, Бесчетнов посмотрел на Наташу, покачал головой и сказал:
– Как жить, баб Шур, как жить…
