среагировать и повернуться к монитору. То, что он там увидел, подействовало, как удар под дых. Ежик вскочил с кресла, запнулся о собственные ноги и упал, ударившись челюстью о пульт.
– Ной! Ной! Отвечай!
– Я здесь. Ежик, тут еще мертвяки! Во втором отсеке. Куча тел! Тут была настоящая война!
– Знаю! Я видел! Они перебили друг друга.
– Что?
– Стреляли друг в друга! Ну, точнее, в копии.
– Что…
– Ной, не сейчас! Вы не одни!
– Что значит – не одни?
– Там еще кто-то есть!
– Где?
– Их двое. Оба движутся. Первый – на уровень ниже тебя. Второй – еще довольно далеко.
Ной выхватил пистолет и побежал по коридору, поглядывая на цветные стрелки.
– Цесс, у нас гости! Приготовься!
– Принято, – отозвалась девушка.
– Я к тебе! Ежик, руководи! Они встретились возле грузового лифта шлюзовой камеры.
– Мы вместе, – сказал Ной.
– Капитан, я их потерял!
– Что?
– Сигнал пропал. От обоих.
– Черт!
– Спускайтесь на лифте. Это самый короткий путь. И осторожнее!
– Принято.
Ной посмотрел на Цесс.
– Приготовь оружие. Игры закончились.
Они вытащили пистолеты и стали ждать. Кабина неслышно падала. Ной почувствовал, как дрожат руки. Тихий лязг, движение прекратилось, и открылись двери.
Перед ними, утопая в сумраке, стояла фигура. Ной не успел как следует ее рассмотреть: едва он стал поднимать пистолет, как сильный удар сбил его с ног и отбросил к стене. Ной ударился головой о металлический поручень и отключился.
Цесс бросила пистолет и отвернулась от капитана. Теперь она смотрела прямо перед собой. Удивленная, возбужденная и растроганная – она смотрела на себя.
Прошло много лет с тех пор, как она в последний раз видела сородича. И вдруг само прошлое воскресло и встало перед ней, вызвав целый ворох эмоций. Цесс так много времени провела среди людей, что и сама отчасти стала человеком, но сейчас давно забытые и похороненные глубоко-глубоко чувства оживали.
Цесс наклонилась к стоящему перед ней существу и втянула носом воздух. Она почувствовала интерес, радость узнавания. Болезненную нежность и тоску. Глубокую, всеохватывающую тоску.
Где-то позади, далеко-далеко, застонал Ной.
Она вдруг увидела свой дом: темные и холодные пещеры, в которых не было никакого тепла, кроме того, что могут дать другие. Те, кто движется там вместе с ней. Чувство голода и чувство нежности – они переплетались друг с другом, складываясь в странную, только им самим понятную симфонию. Ее плечи напряглись, а во рту стало сухо, словно уже несколько дней там не было ни капли воды. Цесс не отрываясь смотрела на себя.
– Ной! Ной, что там у вас? У меня опять сигнал. Рядом с вами! – кричал в микрофон Ежик.
Сквозь красное марево перед глазами медленно проступила кабина лифта, темные пятна оружия на полу и фигура, стоящая к нему спиной. Цесс. Ной с трудом поднялся, тряся головой. Из разбитого носа капала кровь, оставляя на полу черные точки. Цесс обернулась, и он увидел…
Одно лицо.
Ему стало страшно. Похожие, словно отражения в зеркале, две девушки смотрели на него. Наблюдали за ним. Ной вдруг подумал, что, на самом деле, совершенно не знает Цесс. Несмотря на годы, проведенные с ней, он совсем ее не знает. И еще он подумал, что никогда его жизнь не стоила так дешево, как в этот момент. Цесс. Бессловесная, преданная Цесс. Готовая ради него на все. Его тень, его продолжение. Она ударила не задумываясь, но теперь, он это знал точно, она думала. Она готовилась принять решение. Ной прижался к стене и уперся ногами в пол.
Девушка отвернулась и посмотрела на своего двойника. Их взгляды снова встретились, они потянулись навстречу и прижались щеками друг к другу. На секунду обе застыли, а потом Цесс резко отпрянула, схватила Ноя за руку и рывком подняла с пола. Пошатываясь, он побежал за ней.
Они уже добрались до двери шлюза, когда из динамиков раздался голос Ежика:
– Стойте! Он в шлюзе! Пытается открыть!
– Обесточь кишку! – закричал Ной.
– Но…
– Обесточь!
Контрольная лампа над дверью вспыхнула красным. Сразу вслед за этим послышался резкий хлопок, и стало тихо.
– Он открыл, – голос Ежика дрожал. – Господи боже, там нулевое давление!
– Не паникуй! Цепляй зажимы – вытаскивай нас отсюда!
Ной быстрыми шагами вошел в рубку «Ignis sanat», стягивая на ходу костюм. Он плюхнулся в кресло и стал возиться с кнопками на маленьком пульте. Глядя на его вымазанное в крови лицо, Ежик открыл было рот, но ничего не сказал.
– Отводи корабль.
Из подлокотника выдвинулась скрытая панель. На ней едва светился единственный красный огонек. Ной быстро пробежал пальцами по пульту, и огонек стал ярче.
– О! О! Капитан, ты что?
Вошла Цесс. Она уже успела снять скафандр и на ходу разминала плечи.
– Ной, так нельзя. Разве ты не понял? Это же контакт! Мы впервые…
В глубине корабля заработали электрические двигатели, выдвигая наружу боевую турель.
– Погоди! Погоди!
Ежик привстал с кресла.
– Цесс, сломай ему руку, – быстро сказал Ной.
Девушка поднялась с пола и пошла к Ежику.
– Стойте! Стойте. Ладно.
– Цесс, погоди.
Ежик тронул тумблеры. Включились корректирующие двигатели, и «Ignis sanat» стал медленно отползать от «Радона».
– Ной, давай поговорим спокойно! Мы не можем этого сделать!
– Почему?
– Мы не имеем права! Человечеству выпал шанс, разве ты не видишь? Шанс! Такое бывает раз в тысячи лет! В десятки тысяч лет!
Ной не ответил.
– Мимикрия, Ной – то, как это делают Соседи, может оказаться жестом интереса. Дружеским жестом. Они копируют нас потому, что хотят найти с нами общий язык. Хотят общаться. И не их вина в том, что мы ведем себя, как животные.
– Останови.
– Что?
– Останови корабль.
Ежик дал обратное ускорение и выключил двигатели.
– В любом случае, мы не можем принять решение сами. Это выбор человечества, а не наш.
