Ефимов Алексей Иванович
Долгая дорога к дому
Сейчас я могу рассказать эту невероятную историю. Она уже давно закончена, но лишь сейчас я решился записать её. Тому было много причин. Большинства её участников уже давно нет в живых, а приключения оставшихся и так известны всем. При всем желании я смогу добавить очень немногое к описанию грозных событий, разрушивших мою страну и мир моей мечты двадцать семь лет назад. Да, двадцать семь — время бежит быстро, а мне кажется, что всё это было вчера. Это будет история обычного мальчишки, который по воле случая соприкоснулся с великой бесконечностью мироздания. Я не был единственным её героем, хотя мне повезло больше, чем всем остальным. Теперь, когда мне осталась лишь память, я вспоминаю о них, и они, живущие сейчас лишь в моей душе, вновь обретают плоть.
Это будет история о знании, любви, ненависти и смерти. А так же — о вечном пути всех великих рас, о Бесконечности и о Вратах Мэйат, у которых всё это случилось. Вы узнаете это и многое другое, что не принесет вам радости. Здесь не будет намеков и красивых фраз. Я буду писать обо всем, как есть. Вам это может не понравиться? Что ж. Однако знание должно быть превыше страха — это моя единственная надежда. Впрочем, начнем.
Пролог: Образцы
1.
В сумрачной, холодной пустоте возник свет — голубоватая, размытая туманность. Она тут же стянулась в шар, вспыхнув сверхсолнечно-ярким сиянием. Через секунду оно разорвалось на части, потускнело и погасло, разметанное вихрящейся пустотой. Из неё вынырнула огромная, темная, бесформенная масса. Быстро уплотняясь, она приобрела вид правильного эллипса, но её края остались размытыми, словно лишенная всяких деталей поверхность была покрыта слоем мглы.
В пятистах миллионах километров сияла звезда — крохотный ярчайший диск, окруженный жемчужной короной. Рядом с ним, теряясь в сиянии, скрывалась планета — голубая искра, неотличимая от бесчисленных звезд. Её обитатели не увидели яростной вспышки, пропавшей в сиянии солнца. Лишь чувствительные сейсмографы отметили содрогание планеты в волнах гравитации, но их слабым сигналам не придали никакого значения.
Масса, неподвижно висевшая в пустоте, оставалась неизменной на вид, хотя внутри кипела жизнью. Через несколько минут по её поверхности волной пробежал свет, сверкнул мгновенной вспышкой, — и отделившийся от неё предмет, окруженный стремительно тающим голубым ореолом, стремительно ушел в космос, — такой же темный, но с почти четкими очертаниями, похожий на равносторонний треугольник, более выпуклый сверху, чем снизу, толстый, со скругленными углами и гранями. Он летел к планете, разгоняясь с огромным ускорением, но далекий мир сначала, казалось, не приближался. Лишь солнце, сперва медленно, затем всё быстрее росло, становясь гигантским пылающим шаром. Корабль миновал его по гигантской пологой дуге, пронесшись над самыми лучами широко раскинувшейся светящейся короны.
Теперь планета быстро разгоралась в черноте космоса. Она стала сперва маленьким голубовато- белым пятнистым диском, затем надвинулась гигантским шаром в синем сиянии атмосферы, сверкающей белыми спиралями и полосами облаков.
Всего через час после старта корабль затормозил возле планеты и сделал несколько медленных витков на высоте двадцати тысяч километров, всей своей поверхностью впитывая исходящее от неё излучение почти во всех диапазонах, включая и те, на которых работали её радио и телевизионные станции.
Собрав первичную сумму информации, корабль за секунду погасил орбитальную скорость и, повернувшись ребром к солнцу, устремился к ночной стороне планеты. Она быстро приближалась, заслоняя небо — огромная, голубовато-белая на дневной стороне, синевато-черная — на ночной. Сверкнув радугой заката, солнце ушло за горизонт. На небе остались лишь вечные звезды космоса, луна и слабые огни городов далеко внизу.
Погасив большую часть скорости, корабль вошел в атмосферу, не оставляя огненного следа. Быстро теряя высоту, он спустился к облакам, вздымавшимся подобно гигантским горам в зеленоватом свете полной луны. Глубоко внизу проплывали поля, леса, блеснула большая река, перегороженная бело- ребристой стеной плотины. За ней блестело огромное водохранилище.
Черный треугольник с тремя тускло-белыми пятнами по углам проносился над серебристо-зелеными лесами, полями, пустынными дорогами. Потом внизу вновь замелькали проволочные заборы, постройки, тускло блеснуло наклонное зеркало гигантского радара. Но на его экранах не промелькнуло даже мимолетной тени.
Вдали стало разгораться зарево огней огромного города. Зарево распалось на мириады синих, медно-оранжевых и желтых искр, похожих на плоскую галактику. Дороги начали сгущаться, по ним всё чаще скользили огни машин, проплывали тусклые поселки. Наконец, под кораблем протянулись ярко освещенные коридоры улиц, окруженные темными массивами домов с редкими пятнами освещенных окон. От света уличных фонарей на его днище лег слабый синеватый отблеск.
Корабль сделал огромный круг над центром города. Там, несмотря на позднее время, кипела жизнь. Но на ту высоту, на которой он парил, звуки не доносились и всё движение внизу казалось совершенно нереальным.
Корабль не завершил второго круга, зависнув в километре от земли. Поток неощутимых импульсов устремился вниз. Возвращаясь, они несли множество отдельных фактов, которые выстраивались в ровные ряды.
Не удовлетворившись этой информацией, корабль скользнул вниз. Он плыл над самыми крышами домов, воспринимая сны, мысли и чувства их обитателей. Наконец, он завис на миг, словно задумавшись и, описав короткую дугу, застыл, наклонившись вперед, у одного из окон третьего этажа. Здесь он висел около минуты, словно заглядывая в комнату. Затем, сверкнув двигателями, по крутой дуге взметнулся вверх, и, тускло блеснув отраженным светом, исчез в небе.
2.
Когда в палате вдруг погас свет, мы ещё не успели заснуть. Почему — понять несложно. Если вас, совершенно здорового четырнадцатилетку, вдруг, ни с того, ни с сего, посадят в машину 'Скорой помощи', отправят в больницу, и устроят дотошный медосмотр, не отвечая ни на один ваш вопрос и даже не давая позвонить родителям, вы вряд ли сможете спокойно спать. Хотя я не боялся, нет, напротив, даже был возбужден столь неожиданной переменой в моей жизни.
Всё началось со странного ощущения присутствия чего-то, стоящего выше и знающего неизмеримо больше. Я замер, пытаясь понять, что это со мной происходит, — и в этот миг почувствовал прикосновение, легкое, почти незаметное: моего лица внезапно коснулся странный ток тёплого, полного пыли воздуха. Я вдохнул его — и он обжёг мне грудь. В носу защипало, захотелось чихнуть — и тут мгновенная острая боль пронзила голову. Мне вдруг стало очень жарко, сознание на миг раздвоилось, — я словно смотрел на себя со стороны… — а потом я как бы уснул. Нет, я продолжал воспринимать реальность, но вот то, что я делал,
