тысячи людей.
Элари обернулся. Вся предгорная равнина лежала перед ним — голая, открытая, бесконечная. Сюда никто не мог подобраться незаметно и он решил, что сурами никогда не смогут пройти здесь — ни сейчас, ни вообще когда-либо.
Когда они миновали белое здание таможни и внушительные ворота стены, Элари встрепенулся. Окруживший их пейзаж казался ему невероятным сновидением. Отвесные кручи красных скал по обе стороны прохода алели настоящим пламенем в лучах заходящего солнца. По дну ущелья разлилась густо- синяя тень, столь глубокая, что казалась мрачным туманом. Над ней высилась сплошная стена алого огня, испещренная синими провалами. Из них выступали башни, террасы, арки и лестницы, также ярко пылавшие — целый фантастический город из пламени. Прямо впереди, в теснине Солнечных Ворот, сходились две стены: левая — огневая, правая — исчерно-синяя. Небо хмурилось и с востока над пылавшими скалами сплошной стеной шли низкие, быстрые серые облака. Зрелище было столь впечатляющим, что все они застыли в невольном молчании.
Когда скалы хребта расступились, Элари увидел разбросанные по равнине ряды палаток, мачты полевых радиостанций. Дальше, скрываясь за каменистыми отрогами, виднелись ряды длинных крыш — гарнизонный городок Жителей Пустыни. Едва заметные дороги вели к укрытым в скалах складам оружия, и наверх, к артиллерийским фортам. Он не ошибся — это место действительно было неприступным.
Потом всё это осталось позади и вокруг потянулась пустыня — голая каменистая равнина с чёрными провалами круглых озер, разбросанных повсюду. Суру говорил, что вода в них сносна на вкус, но отравлена ядовитыми солями и её лучше не пить. Элари представил себе толпы беженцев, бредущих под палящим солнцем через эту равнину шириной в два дневных перехода — и содрогнулся. Ему и в самом деле повезло, но он не чувствовал радости — один лишь жгучий стыд.
26.
Раньше ему никогда не приходило в голову, что пустыня может быть красива. Но испещрённая синими провалами бескрайняя открытая равнина была красива. Клочковатые лимонно-рыжие облака плыли, казалось, прямо над их головами. Далеко впереди, над невидимым отсюда морем, словно ало- золотые башни, неподвижно стояли кучевые облака.
Дорога здесь шла очень ровно и Элари незаметно задремал. Когда он проснулся, спустившееся к западу солнце светило слева, в щель между горизонтом и низко плывшей над ними огромной тёмно- лиловой тучей. Вся равнина стала светло-золотой в полукольце красных гор. Впереди она прогибалась, скатываясь вниз, в огромную, обрамленную песками котловину. Её дно было из ровной, словно выглаженной глины. На её восточном краю высились грозные барханы. Дальше они превращались в настоящие горы песка высотой с сорокаэтажный дом и Элари смотрел на них, как во сне — он не мог поверить, что эти невыразимо огромные и безупречно правильные массивы создал ветер.
Тучи на западе опустились уже совсем низко, горы потемнели, лишь по дну открытой на запад котловины на цепь барханов лился яркий алый свет и пески казались волнами раскалённой лавы перед гребнем сумрачно-фиолетовых гор. Серпы чёрных теней разделяли их гигантские холмы, как циркулем очертив полумесяцы острых вершин. Ветрено, пусто и угрюмо было в этой котловине. Потом тучи опустились ещё ниже, долина потухла, пески начали сереть и в сумерках приняли страшный свинцовый оттенок.
Лежавшая на дороге пыль в последних лучах заходящего солнца казалась багрово-фиолетовой, а дно котловины повсюду стало кроваво-красным. Вишневые отсветы легли на свинцовые склоны барханов. Зловещая дорога стелилась вдаль под ними, как путь мрачной судьбы в мёртвой стране, и у Элари до боли сжало сердце.
Солнце коснулось края земли, на несколько мгновений мир стал тёмно-пурпурным, потом коричневым и погас. Горизонт впереди темнел с каждой минутой. Но, как только они выехали из угрюмой котловины наверх, сразу сделалось светлее, хотя последние отблески заката уже гасли под приливом тяжёлых, коричнево-фиолетовых туч. Уса-Ю стала просто Тёмной Пустыней — бесконечно однообразная равнина, песок и камни, ничего больше. Лишь на востоке всё тянулись огромные барханы — более низкие, странно правильной пирамидальной формы, они бесконечными рядами уходили во мглу густеющих сумерек.
Элари начало клонить в сон — сказалась многолетняя привычка ложиться вместе с солнцем, но в тряской машине он никак не мог заснуть. Стоило ему задремать, как очередной жестокий рывок будил его и в конце концов он просто отупел, глядя на мир слипающимися, бессмысленными глазами.
Уже давно спустилась ночь, когда машина вновь запетляла по опасным извивам дороги, спускаясь вниз, к морю. На его берегу, словно россыпь драгоценностей, лежала Си-Круана — удивительное созвездие огней среди моря мрака. Их путешествие закончилось незаметно. Элари не сразу понял, что машина уже стоит где-то на окраине городка. Стоило прекратиться тряске, как он растянулся прямо на досках кузова и забылся крепчайшим сном.
Глава 5: На мертвом берегу
1.
Элари разбудил странный, зловещий рассвет. Кровавое марево туманного восхода озаряло свисавшие вниз драные клочья серых мохнатых облаков. На западе от гигантских прибрежных дюн поднимались косые столбы мутного отражённого света. В них парила необычайно крутая бледная радуга — углом, а не дугой, как обычно. Пылевой радуги юноша не видел никогда и даже не слыхал о подобном явлении — или, может быть, знамении? Все вокруг ещё спали и ему было очень одиноко. К тому же, он замёрз.
Ежась от холода, Элари свернулся клубком, как собака, спрятал лицо в руки и снова незаметно уснул. Когда же проснулся, солнце уже стояло высоко — он проспал четырнадцать часов и очнулся в какой- то другой жизни.
Прежде всего, юноша решил вымыться — он чувствовал себя нестерпимо грязным. Ему удалось уговорить солдат отвезти его к морю.
В первые минуты вид огромных валов, с грохотом катившихся на берег, напугал его, но чистоплотность скоро взяла верх. Элари и так плавал очень хорошо, а тут солёная вода сама выталкивала его. Она также жгла его ссадины, но юноша чувствовал, что вреда это ему не принесёт, совсем наоборот. Ободранные ноги не мешали ему плавать и он резвился, пока не замёрз. На берегу его ждали неожиданные трудности — соль стягивала кожу, а смыть её было нечем. Туника, которую он тут же выстирал, и его волосы покрылись белым налётом, но это было всё же лучше грязи.
Потом Элари долго глядел на прибой, чувствуя, как испаряется его хорошее настроение. Дело даже не в том, что всё вокруг было чужим — всё было мертвым. Край плато напоминал руины — рыхлые кривые выступы, скаты рыжей трухи, извивы оврагов. Сама мысль о растительности казалась тут неуместной шуткой. Всюду его взгляд находил лишь щебень, оползни, груды треснувших пород — то, что геологи называют остаточной россыпью. Море было серо-зелёное, в мутной влажной дымке, на узкой глинистой полосе между прибоем и съеденными эрозией лоскутьями берега лежали бурые груды гниющих водорослей, источавшие едкую вонь. В осыпях обрывов торчали причудливые трухлявые кости давно вымерших зверей. Ничего живого. Никаких птиц. Край света. Гиблое место. Тупик.
Элари чувствовал, что попал в ловушку. Поездка в город окончательно испортила его настроение.
