назад выехала по семейным обстоятельствам в Союз. Он остался один, часто бывает в городе. Хобби — любит мастерить. Навещает строительно-инструментальный магазин «Блэк энд Деккер». Нередко покупает там инструменты. Как вы знаете, хозяйка магазина Сюзанна Брайкович — наш человек. Вы должны ее помнить. Она участвовала в акции против поляка.
— Ну, как же, прекрасно помню этого испуганного пшека. Кажется, если мне память не изменяет, его звали Болеславом, — вставил Брокман. — Он до сих пор работает на нас, боялся разоблачения его шашней с этой красавицей. Вот надо Ветрова и познакомить с нею. А затем уложить его в постель на «квартире» Сюзанны. Я считаю, она справится с такой задачей — огонь-баба!
— Именно с этим планом я и пришел к вам. Вот его подробные этапы осуществления. — Он протянул папку шефу.
Прочтя документ, резидент бросил взгляд на подчиненного, внимательно наблюдавшего за мимикой и жестами своего шефа.
— Вижу, все продумано до мелочей. Я думаю, есть полные гарантии, что попадется донжуан в наши руки. Сюзанна его не выпустит чистым, — заулыбался хозяин кабинета.
Действительно, Ветров несколько раз бывал в уютном магазине инструментов. Его увлеченность и интерес к поделкам развивали вкус к уюту, но в ответ требовали практичного и качественного инструмента, которого, к сожалению, в Союзе на магазинных прилавках в те времена не было.
Недавно он приобрел шлифовальную машинку. Не мог не купить у такой очаровательной хозяйки магазина, хотя, если по-серьезному, он давно положил глаз на этот крайне необходимый инструмент при работе с деревом. О его золотых руках знали сослуживцы как в Москве, так и в посольстве. В московской квартире многие вещи были сделаны продуманно в смысле встроенности в габариты маленькой квартиры и с фантазией руками самого мастера.
Еще Ветров давно хотел купить небольшой по размерам электрический рубанок — тоже давнишнюю мечту. Отсутствие жены ускорило решение этой задачи. Получив очередную зарплату, неподконтрольную «семейному главбуху», он после работы направился в приглянувшийся магазин. Поинтересовавшись наличием нужного инструмента и получив отрицательный ответ, он задал естественный вопрос:
— А когда он будет в продаже?
Узнав Ветрова по предъявленной Зенчуком фотографии, Сюзанна любезно предупредила «нужного» покупателя, что завоз товара ожидается завтра.
На следующий день после напряженной работы Николай неожиданно вспомнил: он же договорился в магазине!
Прихватив кожаную сумку с ремнем через плечо, он направился пешком, — машина закапризничала. Благо магазин находился недалеко от советского посольства. Ветров успел войти перед самым его закрытием.
— Меня зовут Сюзанна, — отрекомендовалась хозяйка, когда последний покупатель покинул магазин.
— Очень милое имя. Меня нарекли Николаем. Я пришел за электрорубанком.
— Ну, тогда, Николай, пойдемте в подсобку — сегодня привезли много товара. Я еще не разбирала. По вашей просьбе я заказала около десятка моделей. — С этими словами она приоткрыла дверь в соседнюю комнату и стала демонстрировать в красочных коробках инструмент. — Пожалуйста, выбирайте.
— Ну, Сюзанна, глаза разбегаются.
— Николай, вы смотрите, а я на минуту — дверь закрою: рабочий день окончен. Надо и отдохнуть, настоялась за день у прилавка. Жара неимоверная сегодня. «Кондишены» и те задыхаются, а человек должен выдерживать.
Она буквально выпорхнула в зал. Слышалось, как щелкнул замок-задвижка в двери, как заскрипели опускающиеся жалюзи на окнах. Вскоре она вернулась.
— Я уже выбрал. Даже не верится — 14 500 оборотов в минуту! Вот он — марка ВД-750. с такими оборотами должен чисто обрабатывать доску.
— Вижу, вы специалист по деревяшкам…
— Люблю доски, рейки и бруски. Нравится текстура разных пород — это голоса деревьев. Закончил я когда-то строительный техникум, — признался Николай.
Расплатившись за покупку, он хотел было уже покинуть магазин, как неожиданно хозяйка предложила:
— Николай, говорят, по русскому обычаю надо обмыть купленную вещь… иначе может случайно сломаться рубанок или плохо работать. Что, я неправду говорю? Или такой традиции уже нет у россиян?
— Нет, все верно, — ответил Ветров, понимая по-мужски, чем может кончиться такой обмыв.
Русским языком Сюзанна владела прекрасно. Она пояснила, что детство и юность вместе с родителями (мать — украинка, отец — серб) провела в Штатах, окруженная выходцами из России. В Югославии она трудится по контракту. Муж работает в ФРГ на военном заводе. Сейчас уехал в длительную командировку в ЮАР.
«Зачем мне все это она говорит? — обожгла мысль Ветрова. — В принципе для нужд службы по прямому предназначению совершенно неинтересная особа, хотя последний штрих интригует: муж — „оборонщик“, выражаясь нашим языком, да еще в Западной Германии. Если правду сказала о муже, можно и поработать, а коль нет — это уже опасно. Надо проверить, но как?»
А в это время женщина уже хлопотала за импровизированным столом своеобразного магазинного «week-end», выставив плоскую бутылку виски и приготовив несколько бутербродов. Сели на небольшой диванчик. Первый тост подняли за долговечность купленного инструмента. Второй — за знакомство, а третий — за славян, которым всю жизнь не везло с вождями, бездарно правящими государствами. Обсуждалась тема враждебности Запада к славянским народам. Четвертый выпили на брудершафт.
— Заметь, Николай, все потоки европейско-азиатских столкновений проходили через славянские пространства. Войны закаляли наши народы и делали из них настоящих воинов. Югославия тому пример. Гитлеровцы никак не могли справиться с балканскими партизанами, потому что у них существовал прочный фундамент высочайшего патриотизма, — философствовала явно захмелевшая молодая женщина.
Постепенно завязалась настоящая научная дискуссия. Закончилась она духовной солидарностью, взаимными объяснениями в симпатиях, поцелуями, сначала в щечку, а затем с более глубоким содержанием. Перед молодым симпатичным мужчиной сидела интересная захмелевшая женщина. Ее раскрасневшиеся щеки излучали такое тепло, что к ним хотелось прижаться хотя бы на мгновение. Глаза с поволокой, бросающие томные взгляды, звали к себе. Они все сильнее будоражили Николая.
Неожиданно она приблизилась к россиянину, обняла его за плечи, и они слились в едином поцелуе, нежно покусывая друг другу губы и теребя волосы. Когда господствует страсть, нет места для умеренности, потому что страсти — это облака, затемняющие солнце разума…
Они лежали на диванчике в объятиях друг друга.
— Николай, как мне хорошо с тобой… я умираю. Что ты делаешь с моим сердцем? — шептала Сюзанна. — Я никогда не была так счастлива, как сегодня. Спасибо, мой дорогой рыцарь, нежданно опустившийся с небес. Я давно ждала именно такого…
Разошлись так же быстро, как и сошлись. Правда, Сюзи, так успел ее наречь Николай, пригласила его в гости домой в субботу. Он согласился, несмотря на появившуюся смутную настороженность. Однако чувство взяло верх, потому что оно обманывает наш разум. Его можно заставить замолчать, но нельзя указать ему границу, или, как говорил великий И. Гёте, — чувства не обманывают; обманывает составленное по ним суждение, а последнего не было. Он потянулся к этой миловидной женщине, сумевшей быстро и легко завоевать его сердце.
Дни до субботы тянулись медленно, несмотря на служебную загруженность. Все мысли в минуты воспоминаний о «магазинной истории» концентрировались на объекте под именем Сюзи. Он порой терял голову, но в промежутках появления трезвого рассудка прекрасно понимал, что это всего лишь мимолетное влечение, способное снять напряжение, накопившееся за неделю.
Он оправдывал себя перед собой, считая, что действовал правильно, ибо жалость, повлекшая конкретный порыв к разбуженной женщине, — поступок благородный.
