социальных внутри страны и внешнеполитических за ее пределами.
Это все понимали трезвомыслящие люди, но молчали, почти что генетически привыкшие к покорности, к послушанию своим царям и вождям. Пассивное принятие существующих порядков, господствующих мнений, отсутствие собственных позиций, беспринципное соглашательство были характерной чертой чиновничества разных рангов. Конформизм экстраполировался и на народные массы, вырабатывая своеобразную ментальность послушания и веры в праведность и правильность шагов власти.
И все же некоторые военные деятели видели в экспериментах бездумного сокращения боевой техники и вооружений, а также личного состава — особенно молодых офицеров, очередную глупость Хрущева, все делавшего только в пику нетленно лежавшему в мавзолее Сталину.
Кроме того, многие считали, что таким образом он еще и пытается залатать бреши в госбюджете, возникшие в ходе непродуманных его личных решений, затем перетекших в законодательное русло. Отечественной экономике был нанесен колоссальный ущерб. Но за глупости с царей и вождей в России никогда народ не спрашивал — они для него были непогрешимыми и недоставаемыми. Власть жила сама по себе, а ее подданные тоже жили сами по себе — выживали кто как мог.
Точную характеристику «первому перестройщику и погромщику» Советского Союза дал Дмитрий Федорович Устинов, длительное время проработавший с ним еще в сталинском партийно-государственном аппарате. Незадолго до своей смерти на одном из заседаний Политбюро, когда речь зашла о роли Хрущева в «развитии СССР» министр обороны СССР, Маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов заметил: «Ни один враг не принес столько бед, сколько принес нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также в отношении Сталина».
В книге А.П. Шевякина «Разгром Советской Державы» говорится, что с узурпаторским приходом к власти Хрущева в геополитической сфере начался ряд перемен — были уничтожены советские базы в Финляндии, в Порт-Артуре, выведены войска из Румынии. Кроме «отступления» с завоеванных стратегических позиций армия и флот подверглись и другой «атаке сверху» — безоглядному разоружению.
Пилили и переплавляли мощные боевые корабли ВМФ и тяжелые самолеты бомбардировочной авиации стратегического звена ВВС, которые могли еще летать десятки лет, как это существовало в других совсем не бедных странах. Закрывались ценнейшие оборонные НИИ и полигоны. Массово увольнялись узкие специалисты. Это было чистейшим разоружением перед лицом США, старавшихся мощью оружия подавить нашу самостоятельность.
Отсутствие достойной негативной реакции на действия Хрущева по огульному очернению Сталина, которому верой и правдой служил сей нахрапистый холуй, внутри партии привело к принятию пресловутого Постановления ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года. Своими действиями он фактически подыгрывал американцам.
ЦРУ смогло накануне быстро добыть копию текста доклада и опубликовать его именно в июне 1956 года с четким и понятным комментарием «Русские сами признаются в своих жестокостях», и тут же в подтверждение этого как раз появляется хрущевское постановление…
«Не было ли это первой согласованной акцией ЦК КПСС с западными спецслужбами? — часто задавал сам себе вопрос Поляков. — Очень похоже, а может, это дело „крота“ глубокого залегания. Все может быть!»
Хрущеву нельзя было доверять никаких важных секретов, особенно полученных нашими разведчиками. Известно, что в 1950-х годах ЦРУ и ФБР искали источник утечки информации из Белого дома. На эту мысль сотрудников американских спецслужб навели очередные глупые разглагольствования Хрущева и его приспешников, которые буквально засвечивали свежие материалы, получаемые, как потом выяснилось, от ценнейшего нашего источника в Великобритании и США Кима Филби.
Как считали специалисты по истории разведок, именно эти опасные действия нового вождя — одна из главных причин свертывания важной работы на Западе из-за опасности ареста Кима Филби и его коллег.
Контрразведывательные органы — ФБР США и МИ-5 Великобритании шли буквально по пятам выдающегося советского разведчика, согласившегося помогать нашей Родине не из корыстных соображений, а на идейной основе, поверившего в правильность выбранного внутреннего и внешнеполитического курсов Советским Союзом.
Хрущев часто хвастался гостям-иностранцам, в том числе и американцам: «Американский президент еще только думает, а у меня уже лежит информация об этом».
Думаю, не случайно руководство Комитета госбезопасности СССР, личный состав которого он предлагал «разлампасить и распогонить», что неминуемо привело бы к снижению служебной дисциплины, заполонению центрального аппарата КГБ СССР случайными лицами со стороны, как это и произошло позднее, самым активнейшим образом поддержало идею заговора по смещению 14 октября 1964 года распоясавшегося Первого секретаря ЦК КПСС с поста руководителя нашего государства. По заявлению председателя КГБ В.Е. Семичастного, Хрущев также намеревался разделить Комитет на две части по принципу экономического районирования — промышленную и сельскохозяйственную.
Только таким образом можно было положить конец утечкам секретной информации и убрать с дороги человека, способного создавать «политико-экономические ляпы» в государстве. Народ находился на пределе сдерживания «спокойствия». Бойтесь, как говорил Николай Рерих, когда спокойствие придет в движение, когда посеянные ветры обратятся в бурю…
Еще бы чуть-чуть повременить, и буря, подобная новороссийской, прошумела бы над страной. Армия была на грани взрыва — произошло необдуманное сокращение численности Вооруженных Сил в 1956–1960 годы на 3 980 000 человек. Увольняли даже таких офицеров, которым до пенсии оставалось по нескольку месяцев. И они, большей частью фронтовики, незаслуженно лишались заслуженных пенсий, обретенных ценою крови и здоровья на полях сражений с врагом, а не в хорошо отапливаемых и защищенных блиндажах. Только внезапное снятие этого самодура спасло страну от армейского бунта.
Один мудрец как-то сказал, что ничто так не нуждается в нравственности, как политика, и никто так ненавидит политику, как нравственные люди.
Интересная деталь — в конце ноября 1964 года в английском парламенте на чествовании 90-летнего юбиляра Уинстона Черчилля за его здоровье и долголетие был поднят тост как за самого давнего, ярого и последовательного врага России. Черчилль ухмыльнулся и вполне серьезно заявил:
«К сожалению, сейчас имеется человек, который нанес вреда Стране Советов в тысячи раз больше, чем я. Это Никита Хрущев, так похлопаем ему!»
Британский русофоб знал, что говорил. Поляков тоже знал эту оценку деятельности Хрущева английским премьером, но как осторожный человек прятал свое отношение к этому от коллег. И только однажды, уже после снятия Хрущева, он разразился перед сослуживцами гневной филиппикой по поводу «ошибок и преступлений» битого вождя.
Но вернемся к герою нашего повествования.
Любознательный по натуре, Поляков не прочь был изучить местную этнографию, обычаи и традиции американцев, поэтому частенько бывал на празднествах, устраиваемых в честь каких-то исторических событий и личностей.
Однажды, это было 17 марта 1952 года, он оказался свидетелем ирландского национального праздника Дня святого Патрика — покровителя Ирландии, принесшего в эту некогда языческую страну христианство. Праздник по традиции продолжался несколько часов. Нужно отметить, что святой Патрик стал настолько популярен в США, где ирландское население весьма велико, что день смерти этого святого отмечается в общенародном масштабе. Если в День святого Валентина все краснеет, то в День святого Патрика все зеленеет: зеленые костюмы, головные уборы, изображение трилистника как символа Отца, Сына и Святого Духа. Самые большие празднования Дней святого Патрика проходили, да и сейчас проводятся, в Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии, Чикаго и Атланте, где проживает больше всего граждан ирландского происхождения. Участники праздника святого Патрика после прохождения в колоннах, как правило, идут в бары пить пиво за здравие святого. А с утра многие граждане Нью-Йорка посещают
