и через несколько минут, мы достигли темного провала. Что-то неуловимо изменилось в воздухе. Пахло опасностью и… оборотнем. Кажется, одна из тварей побывала здесь, пока Клык, искал меня.
Я осторожно подошел к краю колодца. Цепь исчезла, как и девушка, висящая на ней. Повертев головой, я разглядел факел, закрепленный на стене. Стараясь не приближаться к краю, я подошел к стене, и вытащил факел из железного крепления. Осветив его, я с удивлением обнаружил, что масло на нем совершенно свежее, и недавно, кто-то уже пользовался им.
Не теряя ни минуты, я запалил его от своего факела, и, подойдя к провалу, бросил вниз. Огонь, освещая выщербленные стены колодца, устремился ко дну. Мгновение, и он ударился об пол, и, разбрасывая в сторону языки пламени, погас.
Слава богам, колодец оказался не таким уж и глубоким, и, скорее всего, раньше он было шахтой, по которой поднимали наверх уголь. Недалеко от стены, я успел рассмотреть железную корзину, которая раньше исполняла функции подъемника. Цепь так же валялась внизу, рядом с кучей земли.
Радовало то, что нигде не было видно Каэ, значит, она нашла в себе силы, встать и идти. Но вот куда?
Где-то поблизости должен быть второй спуск, ведь рабочие или рабы поднимались и спускались в штоки не на подъемнике. Я озвучил свои мысли в слух, хотя в этом не было никого смысла, ведь Клык, прекрасно их слышал и до этого.
Конечно, он прав, указатели здесь действительно не повесили. Какое упущение! Но найти спуск вниз, как мне кажется, не составит труда.
Пес уставился на меня удивленным взглядом.
Наверное, если бы пес мог, он пожал бы плечами. Но сделать он этого не мог, и поэтому, махнув хвостом, устремился в указанном мной направлении.
Изрядно поплутав, мы наконец-то наткнулись на нужный ход, и, придерживаясь стены, стали спускаться вниз.
Все шло слишком гладко. Чувство опасности не оставляло меня. Им словно пахло в воздухе. И произошло то, к чему я был внутренне готов, но надеялся, что этого, все же не произойдет. Мы встретили того, для кого эти пещеры были домом. Оборотня Югара.
Свет факела, освещавшего нам дорогу, выхватил из тьмы очертания зверя. Оборотень стоял, прислонившись мощной спиной к углу, и тяжело дышал. Последний раз, шумно втянув воздух, он повернул уродливую морду в нашу сторону, и хищно оскалился. Еще мгновение, и он летел на нас, выставив вперед саблеобразные когти.
Я бросился в сторону, и, покатившись по полу, вскочил на ноги, выставляя вперед свой меч. Клык тоже не стоял на месте, и, распластавшись в прыжке, врезался в оборотня, пытаясь сбить. Сильные челюсти вгрызались в плоть монстра, передние лапы отчаянно молотили по голове монстра в попытке выбить глаза. Оборотень издал рык, который казалось, сотряс само основание пещер. Схватив пса за шкирку, отбросил в сторону. Клык отлетел на несколько метров, и, врезавшись в стену, затих.
Оборотень повернулся ко мне, и гигантским скачком преодолев, разделяющее нас расстояние, набросился на меня, повалив на землю. Несколько сильных ударов когтей, поразили мои плечи и грудь. Боль затопила сознание, а кровь почувствовав долгожданную свободу, потоком устремилась наружу.
Меч с шумом рассек воздух в отчаянной попытке поразить монстра. Острие клинка погрузилось в плоть, проделав несколько сантиметров пути, замерло. Вой оборотня оглушил меня, но я продолжал действовать. Вытянув из-за голенища сапога кинжал, я с яростью вонзил его в глаз югарца. Серебро не самый лучший друг для таких существ. Кожа вокруг лезвия вскипела, и глаз, словно оплавившись от ужасного жара, вытек из глазницы. Каждое движение приносило боль, но я продолжал наносить удары клинком в морду чудовища. Я чувствовал, как воздух вокруг меня разогрелся и наполнился запахом разложения. Второй рукой, нащупав булыжник, я подхватил его, и, пронеся по широкой дуге, нанес удар монстру в висок. Всей массой, навалившись на меня, оборотень затих, при этом, продолжая стремительно разлагаться. Бурая слизь залила мне лицо. Сдерживая рвотные позывы, я попытался выбраться из-под поверженного оборотня. Не тут то было. Огромная туша животного, мертвым грузом лежала на мне. Я чувствовал, как от напряжения трещат кости, и начинают рваться мышцы, но упорно пытался скинуть монстра с себя. Я начинал задыхаться. От усталости, и потери крови, перед глазами заскакали разноцветные пятна. Минута, две, три, прошли в отчаянной борьбе за свою жизнь.
Помощь пришла неожиданно. Какой-то старик на пару с Каэтаной, оттолкнули тело оборотня, и я, наконец, смог вздохнуть свободно, чтобы через секунду провалится в небытие.
Неровный желтый свет нескольких факелов освещал пещеру, не оставляя темных мест. Это я успел понять, еще лежа. Собравшись с силами, я принял вертикальное положение, и чуть сдвинувшись, прислонился спиной к стене. Лежал я, как оказывается, на каких то тряпках, старых и довольно ветхих, но все-таки мягких. Подумалось, что, вероятно, это то самое тряпье, на котором спит Клык. Но это не играло для меня никакой роли, я привык спать в местах и похуже.
Ленивый поток мыслей, прервало неожиданное воспоминание: оборотень, разрывающий своими когтями мое тело. Кровь рвущаяся наружу. Слабость. Боль.
Впрочем, слабость и боль никуда не делись, но вот следы от ран… Их не было. Проведя рукой по абсолютно чистой коже, я все еще ошеломленно осмотрелся по сторонам.
Каэтана, обхватив Клыка за шею, сидела на полу в дальнем конце пещеры. Рядом с ней примостился тот самый старик, который помогал ей стащить с меня оборотня. Кстати об оборотне. Это тварь так же находилась в пещере, прикованная к стене серебряными цепями. На то, что цепи серебряные указывал легкий запах разложения, и едва заметный дымок в тех местах, где тело монстра соприкасалось с путами. Кажется, на завтрак у нас сегодня будет жареный оборотень в собственном соку. Только яблочко в пасть, и можно подавать на стол.
Я откинул в сторону покрывало, и с трудом оттолкнувшись от стены, встал на колени. Мои движения тотчас заметил Клык, но виду не подал. Каэтана разговаривала со стариком, и совершенно не замечала меня, или делала вид, что не замечает. Не знаю.
— Дорогая! — голос сочился не свойственным мне сарказмом — У тебя что-то подгорает!
Каэ повернула голову в мою сторону, и удостоила испепеляющим взглядом:
— А, очнулся, победитель оборотней! — девушка сделала приглашающий жест — Ну как говорится, коли встал, пора работать.
Улыбнувшись ассоциации, которая тут же возникла в моем мозгу, и была конечна, прочтенная Каэтаной, я, прихрамывая, подошел к оборотню.
— Хорошая собачка. Ути-пути, — я потрепал зверя за впалую щеку, и повернулся к Охотнице — Зачем он вам?
Девушка отпустила Клыка, который не преминул убраться подальше в угол, и попытаться стать совсем не заметным, не шуметь, и даже стараясь не думать лишний раз.
Поднявшись на ноги, она подошла ко мне:
— Во-первых, не вам, а нам. Во-вторых, его сила нужна была Илиану, — Охотница кивнула на старика — чтобы заживить твои раны. Еще вопросы?
Я прошел мимо Каэ, и присел рядом с мужчиной, который смотрел на меня испуганно-восхищенным взглядом.
— Так ты маг, старик? — я приблизился, и неожиданно почувствовал потоки магии, которые окружали мужчину — Некромант??
Маг неловко поднялся на ноги, отряхнув одежду, с достоинством поклонился:
— Позвольте представиться, сэр Илиан де Грегори — маг первой ступени, по специализации некромант, — в глазах мужчины появилась грусть, и он поник — Но титулы уже давно потеряли силу. Зови меня просто — Илиан.
Я слегка ошеломленно смотрел на мужчину. Что случилось с Каэ? На вид он, конечно, безобидный старик, но он некромант! Видимо я слишком «громко» об этом подумал, потому что через мгновение меня настиг мысленный голос Охотницы.
Именно в этом я и сомневался. Некроманты работают со смертью, и уже мертвой плотью. Лечение живых, удел лекарей и целителей.
Я взглянул на Илиана, мнущегося возле стены. Он, изредка бросая на меня взгляды, не решался заговорить. Я кивнул:
— Что ты хочешь сказать?
Словно заговорщик, он наклонился к моему уху, он с серьезным лицом шепнул:
— Я сохраню твой секрет, лесной владыка.
С недоумением, воззрившись на старика, я качнул головой:
— О чем ты??
Передернув плечами, старик с независимым видом поправил одежду:
— Нет нужды испытывать меня, владыка. Я умею хранить тайны.
Каэ, с интересом прислушивавшаяся к нашему с Илианом разговору, поймала мой удивленный взгляд, и, воздев глаза к потолку, покрутила пальцем у виска.
Я кивнул, и повернулся к Илиану:
— Зови меня Брай. Просто, Брай. Я рад нашему знакомству, — я протянул старику ладонь, которую он в начале довольно критично оглядел, и только потом принял решение пожать.
Решив что ритуал знакомства исчерпан, я развернулся, и направился к Каэ. Приблизившись, я наклонился вперед, и сделал вид, что с интересом разглядываю труп оборотня, подвешенный к стене.
Каэтана сделала большие глаза и ничего не ответив, отодвинула меня в сторону, наклонившись к костру, и осторожно помешивая содержимое котелка. Запах ароматной каши достиг моих ноздрей через пару мгновений, и, наплевав на жареного оборотня, я обошел костер по кругу. Нашел местечко, и опустился прямо на пол.
Присел, и тут же получил целую миску каши, и кусок темного хлеба. Желудок совершил радостный кульбит, и задрожал в нетерпении.
Клык тоже вылез из своего уголка, и подошел к костру. Илиан бросил отряхивать одежду, и, прихватив небольшую миску, поспешил к нам. Приблизившись, он покраснел, и протянул плошку Каэ:
— Можно мне побольше?
Каэтану улыбнулась, и, потянувшись половником, наложила каши в протянутую миску. Целых три половника! А мне всего один. Обидно. Придется просить добавки.
Пока я витал в полных обиды облаках, Каэ успела заинтересоваться чашкой Илиана.
— Скажи, ведь это серебро?
Старик, усердно прожевал кашу, которую можно было спокойно глотать не жуя, и кивнул:
— Да, госпожа Каэтана, настоящее Ирейское серебро!?[1]
Я бросил заинтересованный взгляд на сию диковинку, и неожиданно меня замутило. Острая боль свела желудок, и, выронив свою тарелку, я, согнувшись, упал на пол. Каэтана выронив половник, бросилась ко мне, и оттолкнула подальше от костра. Илиан же совершил странный поступок — произнес пару слов, и миска почернела, окислившись. Пока Охотница была занята мной, он спрятал останки в свой мешок, откуда извлек такую же, только совершенно целую. Но что-то в ней отличалось… Что же? И неожиданно меня осенило. Она не серебряная…
Боль затихла так же неожиданно, как и возникла. Приподнявшись на локте, я посмотрел на Охотницу:
— Ты видно вздумала меня отравить!
