сказал он.
Женщина неохотно пропустила монтера в квартиру.
— Вента, закрой дверь, холод несешь, — послышался откуда-то издали низкий голос, по-видимому пожилой женщины.
— Ладно! — крикнула Вента и добавила, зная, что старуха не услышит: — Не подохнешь от холода…
Монтер был разговорчив.
— Знаете, как с проводкой бывает… Замкнет где-нибудь, искра проскочит — и пожар. Вон на вашей же Колокольной дом чуть не сгорел от проводов… Еле спасли.
В квартире было три роскошно обставленные комнаты — две выходили в переднюю, а третья находилась в конце длинного коридора. В сопровождении Венты, которая все время зябко ежилась, монтер обошел все помещения, осматривая провода, заглянул в кухню.
Кроме Венты в квартире была лишь одна старуха. Она сидела в задней комнате, обложенная подушками, и раскладывала пасьянс, даже не взглянув на молодого человека.
В коридоре монтер заменил кусок оголившегося провода, сделал выговор по этому поводу и хотел уже уходить, но заметил небольшую, наглухо закрытую дверь.
— Откройте, пожалуйста, — попросил он.
— Нет, нет, — поспешно ответила Вента, заслоняя собой дверь, — там никто не живет, дверь эта всегда закрыта, и электричество туда не проведено.
— Но я вижу отвод провода…
— Да? Мне казалось, что там нет света. — Голос у Венты подобрел, в нем появилось кокетство. — Вы знаете, я здесь не живу, я в гостях, поэтому не смогу вам помочь. Ключ у хозяина, а он приходит поздно…
— Смотрите не подведите меня, — погрозил пальцем монтер. — Если что случится, я буду виноват во всем.
— Не беспокойтесь, — обрадованно сказала Вента. — Я передам, что вы приходили. Мы вас не подведем.
Щелкнул замок, и электромонтер, поправив на плече сумку, стал спускаться по лестнице. Вента, посмотрев ему вслед, захлопнула дверь.
В ночь на тридцать первое Эльмар дежурил, и Чупреев, взяв ключ от его комнаты, накупил закусок, вина, сложил все это в кухонный стол, заменявший буфет, и лег спать на раскладушке.
Утром пришел Эльмар. Сняв в передней ботинки, чтобы не разбудить товарища, на цыпочках прокрался в комнату, но Чупреев сразу открыл глаза.
— Спи, спи, я тоже подремлю немного, — сказал Эльмар, раздеваясь, но Чупреев уже спустил ноги.
— Ну как, все в порядке?
Эльмар кивнул:
— План утвержден. Надо сообщить нашим, чтобы приходили не раньше двух, — и вздохнул. — Даже Новый год не встретишь, как все…
— Тонкий ход, — заметил Чупреев, думая о Далматове. — Ищет слабину в человеке, да и знает, подлец, что всем хочется поднять бокал в полночь.
— Обычный маневр преступника, — зевая, сказал Эльмар. — Но на этом они и попадутся.
— Ладно, хватит болтать, спи, — проговорил Чупреев и улыбнулся. — Иначе рука будет трястись, вино прольешь…
Эльмар не ответил, и Чупреев увидел, что он уже сладко посапывает. Тогда, стараясь не шуметь, Чупреев быстро собрался и пошел в управление.
Как было обусловлено планом, он должен был с четырех часов вести скрытое наблюдение за домом, чтобы знать, сколько народу соберется в четвертой квартире, а потом присоединиться к группе Эльмара.
Накануне заметно подморозило, и Чупрееву пришлось отказаться от выбранного им тайника и родить все время по улице, не спуская глаз с парадной. Чтобы не привлекать ничьего внимания, он пустил в ход всю свою изобретательность — то шагал быстрым деловым шагом, то, наоборот, превращался в праздного гуляку, то останавливал кого-нибудь и долго выяснял, как пройти к вокзалу…
В середине дня улица была более всего многолюдна — Чупреев легко терялся среди прохожих, но часам к девяти она совсем опустела, лишь редкие одиночки спешили к новогодним столам. Четверть одиннадцатого Чупреев в последний раз прошелся по Колокольной мимо дома № 16 и на углу встретил Эльмара.
— Сколько? — тихо спросил Эльмар.
— Семь, — вполголоса ответил Чупреев.
Они разошлись. Эльмар незаметно прошел в сад и встал за поленницей дров; потом пришел Чупреев. Через некоторое время — по одному — заняли свои места в саду оперативники.
Прошло еще сорок томительных минут. Чупреев стоял не шелохнувшись у каменной ограды. Мерзли пальцы, и, чтобы как-то согреться, он сжимал и разжимал их.
В это время послышался шум автомобиля. Шум усилился, стал ближе, и Чупреев увидел силуэт трехтонки — машина шла с потушенными фарами. У дома, возле старинных ворот, грузовик развернулся, задом подошел к парадной. Сверху кто-то поспешно спустился и молча стал открывать задний борт. Шофер выскочил из кабины.
— Скорее, — громким шепотом приказал он.
Прибежали еще какие-то люди. Шофер забрался в кузов, сдернул брезент и стал лихорадочно передавать им мягкие тюки.
Вскоре грузовик опустел. Шофер так же проворно закрыл борт, забрался в кабину, включил стартер. Фырча, грузовик двинулся с места и уехал… А следом по улице, на которую он только что свернул, промчались мотоциклы.
И все стихло.
Неизвестно откуда появилась дворничиха.
— Пошли, — скомандовал Эльмар. Люди уже знали свои места. Двое остались у парадной, остальные двинулись за ним.
Дворничихе пришлось дважды повторить, кто она, чтобы дверь чуть приоткрылась. Женщина распахнула ее почти силой и вошла в квартиру.
— В чем дело? — В замешательстве мужчина отступил на шаг; лицо его перекосилось от ужаса.
— Обыск, — коротко ответил Эльмар и погрозил пистолетом: — Спокойно, молчать, останетесь здесь, — и направился по коридору: в задней комнате была распахнута настежь дверь, там горел свет и слышались голоса. Следом шел Чупреев с двумя оперативниками. По пути он толкнул дверь кладовки. В ней тоже был зажжен свет; вся кладовка оказалась забитой тюками.
В комнате было пятеро мужчин и старуха. Все о чем-то яростно спорили. Неожиданное появление незнакомых людей ошеломило их, и они смолкли.
В квартире царил хаос. На тахте, полу, на столе лежали связки трикотажа. Обрывки бумаги и веревок валялись всюду, даже на трюмо из красного дерева.
— Делите? — со злой усмешкой проговорил Эльмар. — Вы арестованы. Всем выйти из комнаты.
Никто не тронулся с места — все застыли в оцепенении. Лишь Далматов, не теряя самообладания, напряженно и с ненавистью смотрел на оперуполномоченных.
— У вас есть документы на арест? — Он попытался улыбнуться Эльмару, потом перевел взгляд на Чупреева и вдруг, схватив стоявшую рядом трость, с размаху ударил по лампе, рванулся к окну, выдавил стекло и исчез в темноте. В то же мгновенье бросился за ним Эльмар. Чупреев тоже очутился на подоконнике: чуть в стороне, на плоской крыше сарая, боролись двое. Чупреев прыгнул и одновременно с ударом своего тела услышал выстрел. Схватившись за бок, Эльмар качнулся и поник. Черное пятно расползалось по запорошенному снегом железу…
— Беги, — крикнул Эльмар склонившемуся над ним Чупрееву.
