интересует каждый миг вашей жизни. Я хочу быть рядом с вами, чтобы увековечить краткие мгновения, понимаете?
Чар кивнула.
— Вы многого хотите, Флетчер. Даже слишком.
— А вам не кажется, что то внимание, которое я собираюсь уделить вам, тоже чего-то стоит?
Чар молчала. Она слышала его вопрос, но казалось, что слова прозвучали откуда-то издалека.
Над ней горели тысячи звезд, внизу сверкал огнями Париж. А между звездами и сиянием парижских огней она, подобно ангелу, танцевала с весьма искусным обольстителем. Если раньше она хотела понять, что такое любовь, то теперь она знала ответ на этот вопрос. Ей открылось, что это — темнота, звездный свет, густые, шелковистые волосы под пальцами и высокий, стройный мужчина, двигавшийся вместе с ней в волшебном танце под слышную только им двоим музыку. Завтра, когда взойдет солнце, все будет иначе. Но сейчас Чар не хотела думать о завтрашнем дне. Сейчас пусть все будет так, как ей хочется, она будет наслаждаться этой минутой.
— И что же мне принесет ваше внимание? — мечтательно спросила она.
— Во-первых, известность, — начал Флетчер, слегка разворачивая Чар и подводя ее к двери на смотровую площадку. — Люди узнают ваше имя, они будут восхищены вашим талантом. Мир будет у ваших ног. Ведь вы этого хотите, не правда ли? Это то, о чем мечтает каждый.
Быстрым движением он открыл дверь, и они оказались под открытым небом над ночным Парижем. Холод заставил ее прижаться к Флетчеру, сильный ветер вынудил вцепиться в его плечо. Она посмотрела на своего спутника, и по ее ясным серым глазам Флетчер увидел, какие эмоции бушуют в ее душе.
— Я не хочу, чтобы весь мир упал к моим ногам.
— Тогда это может оказаться полезным с другой точки зрения, — ласково продолжил Флетчер, наклонившись к ее лицу, их губы почти соприкасались.
— И в чем же эта польза? — вздохнула Чар, и ее губы приоткрылись в ожидании.
— Возможно, я упаду к вашим ногам. Буду поклоняться вам, пока мы здесь вместе, вдвоем, а может быть, и вечно.
Ветер подхватил последнее слово, унес его вдаль, и, прежде чем оно превратилось в реальное обещание, Флетчер поцеловал ее. Они прильнули друг к другу, словно подчиняясь зову судьбы. В их объятии было столько страсти! Казалось, ничего больше не существует, они были одни под ночным небом Парижа.
Этот долгий поцелуй заставил Чар забыть и работу, и Росса, и Пилар. Она поняла, что ее захватил поток совсем другой жизни. У них с Флетчером могла бы быть такая необыкновенная любовь! Но для него нет места в ее реальной жизни. Нет в ней места для человека, который живет, не подчиняясь никаким законам, сбежав от своего богатства в поисках истины, который верит, что жизнь проста и жить надо сегодняшним днем. Нет, она не может соединить с этим человеком свою жизнь, но счастлива в его объятиях в этот фантастический вечер.
— Ты слишком рано уезжаешь, — в сотый раз повторила Пилар.
Машина подъехала к стоянке возле международного аэропорта имени де Голля. Неприветливый водитель резко затормозил, и Флетчер удержал обеих женщин за плечи, когда машина чуть не врезалась в здание аэровокзала.
— Mon Dieu! Quoi? T'es aveugle? Ou completment bourree?? — закричала Пилар, лишив бедного водителя остатков чувства собственного достоинства, пока он подруливал к тротуару.
Шофер глуповато пожал плечами и вместе с Флетчером вышел из машины. Оба были счастливы, что наконец доехали.
— Пилар, ты слишком строга с этим беднягой. Я не знаю, что ты ему сказала, но это, наверное, прозвучало просто ужасно, — засмеялась Чар. Она совсем забыла французский, который учила много лет назад.
— Я сказала, что он либо слепой, либо мертвецки пьян, раз так ведет машину. Он совсем не следил за дорогой, — сердито объяснила Пилар.
— А чего же ты ожидала? Он не мог отвести глаз от тебя. Кто может думать о дороге, если на заднем сиденье его автомобиля сидит прекрасная Пилар?
— Ну вот! Очень глупое оправдание. Если он хочет поглазеть на меня, ему следует подождать, пока я выйду из машины.
— Влюбленный даже на мгновение не может отвести восхищенного взгляда от женщины своей мечты, — весело засмеялась Чар, обернувшись и бросив взгляд на Флетчера, вынимавшего багаж.
— Это же можно сказать и о влюбленной женщине, а? — лукаво заметила Пилар.
— Что? — рассеянно спросила Чар, внимательно наблюдая за Флетчером. В его черных волосах поблескивали мелкие капельки дождя, накрапывающего с самого утра.
— Я сказала, что вы с Флетчером глупцы, раз не воспользовались возможностью любить друг друга в Париже. Упустить такой шанс!
Не веря своим ушам, Чар откинулась на спинку сиденья и повернулась к подруге.
— Что ты сказала?
— Очень жаль, говорю, что каждый вечер ты возвращалась ко мне одна, а Флетчер шел к себе в гостиницу. — Взяв в руки конец своего длинного шелкового шарфа, Пилар сосредоточенно перебирала длинные кисти. «Зря ты корчишь из себя девчонку-недотрогу», — хотела было добавить она, но прикусила язычок.
— У меня нет привычки спать с фотографами, которые делают мои снимки для журнальных статей, Пилар, — спокойно ответила она.
— Ах, он не просто фотограф, ma cheri. — Опустив край шарфа, Пилар наконец решила, что больше не может играть в эту игру. Времени оставалось слишком мало. Чар так много сделала для нее в эти последние несколько дней, что она обязана открыть подруге глаза. — Флетчер очень хороший человек. Между вами что-то есть, я вижу. Вы провели в Париже не так уж много времени, но даю голову на отсечение, ты его успела покорить. — И, погрозив подруге пальцем, Пилар продолжила: — Он прекрасный человек, Чар. Смотри, не упусти его.
— У нас с ним общее дело, я же тебе объясняла, — ответила Чар, раздражаясь, потому что понимала: Пилар была права.
— Твои слова звучат очень уверенно, но твои глаза… О, Чар, они говорят о другом. И Флетчер тоже. Он хочет…
— Меня не волнует то, чего он хочет, — отрезала Чар, не желая продолжать этот разговор.
Кроме того, у нее были обязательства. Росс ждал ее. Добрый, надежный старина Росс. Она должна еще разобраться в их отношениях, а не мечтать о воображаемом романе с человеком без корней, напоминающем ей перекати-поле. Вольная птица, скиталец, который мог бросить доходный бизнес, — это не тот тип человека, о котором Чар может думать серьезно. Флетчер Хокинс увлечен только своим фотоаппаратом. Вот он опять навел на нее свой объектив.
Рассердившись, Чар взяла свою дорожную сумку и, расстегнув молнию, почувствовала, как отступает раздражение при виде прекрасных старинных кружев. Она потратила на них столько денег в торговых рядах на Клингокур! Она осторожно перебирала пальцами тонкие ажурные кружева, предвкушая, какие дивные модели можно сконструировать с ними. Чар чувствовала, что она несправедлива к Пилар, доброе сердце которой желало подруге только добра. Но все усилия Пилар разбивались о глухую стену, воздвигнутую ее американской приятельницей.
Чар взяла подругу за локоть.
— Прости меня. Я не хотела тебя обидеть. Я и сама чувствую, что ты права. Флетчер очень незаурядный человек, но он не для меня. Росс понимает, что мне нужно и чего я жду от жизни. С Флетчером мне было хорошо и интересно, но ты должна помнить, что мы в Париже, а Париж — волшебный, магический город. А волшебство, Пилар, имеет мало общего с реальной жизнью. Сейчас наступило время вернуться к реальности.
Чар через плечо бросила взгляд на Флетчера. Когда они, вернувшись в Штаты, встретятся в ее маленькой мастерской, все будет совсем по-другому. Горсточка ее сотрудниц будет пристально наблюдать за ними. Разве каждая из этих женщин не намекала ей, что пришло время серьезно задуматься о
